Сердце красавицы - Нора Робертс

— Можешь в это верить, приятель, пока не свалишься с того обрыва и не заскользишь по своему тросу.

— Хорошо, что он был каскадером, — добавил Джек. — Должен был научиться падать.

Мэл промолчал, только отхлебнул еще пива. Да, падать он умеет. А еще он знает, что случается, если приземляешься не так, как планировал.

Безукоризненный порядок, в коем мама содержала дом, был для нее, как думал Малком, и привычкой, и предметом гордости, да и просто насущной потребностью. Однако к воскресному ужину — этому воскресному ужину — она превзошла сама себя: дом сиял, как рождественская елка.

Это был красивый дом. Приступая в свое время к поискам, Мэл очень тщательно выбирал жилье, в котором Кей было бы приятно и комфортно, а ему спокойно за нее. Он выбирал хороший район, такой, где люди приветливы и заботятся о соседях. Его не устраивал слишком большой дом, который подавлял бы ее, или слишком маленький, где она чувствовала бы себя стесненно.

И он нашел этот длинный одноэтажный дом с пологой крышей, с традиционным кирпичным фасадом, лужайкой, за которой они вполне могли ухаживать вдвоем, и огромным бонусом в виде пристроенного к дому гаража с квартирой на втором этаже.

Они с мамой не просто любили друг друга, они нравились друг другу, однако ни один из них не склонялся к совместному проживанию. А в этом варианте у каждого было свое личное пространство, где они могли жить так, как им удобно. Мэл был достаточно близко, чтобы присматривать за мамой, и, как прекрасно понимал, она тоже была довольна тем, что может присматривать за ним.

Он, не стесняясь, таскал еду с ее кухни или перехватывал утром чашку кофе, когда не хотелось возиться самому. А она в любой момент могла позвать его, чтобы что-нибудь починить или вынести мусор.

Система работала отлично.

Кроме тех моментов, когда мама сводила его с ума.

— Ма, это просто ужин. Понимаешь, еда, и больше ничего.

— Не учи меня. — Кей погрозила ему пальцем, продолжая помешивать соус для своей фирменной лазаньи. — Когда в последний раз ты приводил домой женщину на ужин?

— Почти никогда, плюс-минус.

— Вот именно. — Кей ткнула его пальцем под ребра.

— И я ее не привожу. — От этой мысли у него зачесалась спина между лопатками. — Она сама себя привезет.

— Стыдись.

— Но она…

— А!

Еще один фирменный штрих. Этот возглас означал «даже не пытайся со мной спорить». Мэл вздохнул, изменил стратегию:

— Здорово пахнет.

— А на вкус еще лучше. — Кей зачерпнула соус, протянула ложку сыну.

— Да, — согласился он, попробовав.

— Отлично. Мне это важно. Твоя девочка — высший класс.

— Как и ты, ма.

— Чертовски верно, но ты прекрасно понимаешь, о чем я. Она позвонила мне и поблагодарила за приглашение. Я собираюсь вкусно ее накормить. — Кей подмигнула. — На высшем уровне. Я приготовила затейливые закуски.

— Сосиски в тесте? — Кей расхохоталась, закинув голову, как обычно, когда сын подкалывал ее. — Я люблю сосиски в тесте.

— Сегодня ты их не получишь. Ты уверен, что купил хорошее вино? — Она указала на две бутылки — одну уже открытую — на рабочем столе.

— Уверен.

— С твоими голливудскими оргиями ты разбираешься в этом лучше меня.

— Да, но в те времена я пил вино исключительно из женских пупков.

— Уверена, что таким способом хорошенько не напьешься, — сказала Кей, и теперь расхохотался Малком.

Кей отошла от плиты, еще раз обвела взглядом кухню.

Красивая ваза с фруктами на откидном столике под окном, за которым она любила пить кофе по утрам. Очаровательный трилистник с белыми цветами, подаренный Мэлом, на подоконнике над раковиной. Коллекция солонок и перечниц на полке над скамьей, которую Мэл сколотил в школьной столярной мастерской. Пол сиял чистотой, как и все остальные поверхности.

Кей удовлетворенно кивнула, раскинула руки.

— Как я выгляжу?

— Так же прекрасно, как твоя лазанья.

— Красная и острая?

Мэл дернул одну из бушующих вокруг ее лица ярко-оранжевых кудрявых прядей.

— Вот именно.

— Я выложу лазанью в противень и поставлю в духовку. А ты зажги свечи и только попробуй что-нибудь испортить.

— Что я могу испортить?

Кей пронзила его взглядом ярко-зеленых глаз.

— Ничего, если желаешь себе добра.

Мэл покорно взял зажигалку, обошел столовую, гостиную, даже гостевой туалет. Матушка расставила свечи группками во всех мыслимых и немыслимых местах. Вероятно, видела нечто подобное в журнале или на обожаемом кабельном канале, специализирующемся на домашних и садовых реновациях.

Гостевой туалет — кроме свечей — щеголял узорчатыми полотенцами и шикарным мылом, и Мэл прекрасно понимал, что Кей спустит с него шкуру, если он чем-нибудь из этого воспользуется.

Он заглянул и в ее маленький кабинет, и в спальню, и в главную ванную комнату в основном для того, чтобы не путаться у нее под ногами и избежать ее поддразниваний.

«Она создала здесь настоящий дом, — размышлял он. — Хороший дом, удобный. И, если подумать, это их первый дом. Все остальное их жилье было временным: казармы или съемные квартиры.

Поэтому, если ей захотелось выкрасить стены разным цветом в каждой комнате, если ей захотелось расставить свечи и разложить затейливое мыло, до которого никто, кроме гостьи, не дотронется, ее право».

Сообразив, что уже можно вернуться, он направился на кухню, но стук в парадную дверь остановил его.

— Возьми ее пальто! — крикнула из кухни Кей. — И повесь его в шкаф.

— Я что, дебил? — пробормотал Мэл.

Он открыл дверь и увидел Паркер с букетом белых и голубых ирисов. В распахнутом пальтишке поверх темно-зеленого платья.

— Привет. Думаю, ты легко нас нашла.

— Очень легко.

— Давай я повешу твое пальто.

— Какой милый дом. — Пока Малком убирал в шкаф пальто, Паркер заглянула в гостиную. — Похож на твою маму.

— Как это?

— Яркий.

— Это ты верно подметила. Идем на кухню, мама там. Как прошел прием?

— Ну… ой, ты только посмотри! — Паркер остановилась и с явным удовольствием принялась изучать открытки в рамках на стене. — Потрясающе.

— Мама собирала. Это места, где отец служил или где они встречались во время коротких отпусков.

— Чудесный способ сохранить воспоминания. Ты наверняка бывал в каких-нибудь из этих мест. Ты помнишь?