Новая Дикая Охота. Рассказы для живых - Макс Фрай

Это тот редкий случай, когда Эльжбета действительно шутит. Но маленькая женщина серьёзно кивает, садится рядом и говорит: «Если вы ангел, ваше имя Саери. Ну или просто прозвище…»

Она ещё что-то говорит про ангелов, хорошее и смешное, но Эльжбета её не слышит, потому что произнесено четвёртое имя – Саери. И вот прямо сейчас открываются, уже распахнулись настежь Большие Врата. Дело сделано – здесь и повсюду, прямо сейчас, навсегда мир смешался со своей тайной тенью, изменился и начался заново. Осуществился. Сделался. Стал.

Сурт пишет Одину: вы там с дуба рухнули все? А, извиняюсь, с ясеня. Не бережёте себя. Как тебе вообще пришло в голову расспрашивать мёртвую провидицу о наших грядущих делах? Она же мёртвая, чувак! Что она могла увидеть мёртвыми глазами, что могла почувствовать мёртвым сердцем, что могла рассказать вам мёртвым своим языком? Типа все окончательно съедут крышей, на хрен передерутся, поубивают друг дружку к едрене фене, а золотой божественный свет, который на вас, дураков, прольётся, сдуру и с перепугу заявлен в программе испепеляющим всё живое огнём. И вы эту мутную херотень слопали, не поперхнувшись? И с тех пор живёте в ожидании красивой героической гибели? Ну молодцы, чего. Продолжайте в том же духе, пока самим тошно не станет. Но на меня не рассчитывайте, я не в игре.

Ахура-Мазда пишет Анхра-Майнью: ты совсем охренел или просто соскучился? Если второе, то молодец, но эсхатологическая вечеринка так себе формат дружеской встречи, лично я – пас. Ну какая, к лешему, может быть битва? Между какими «праведными» и «лживыми» – и, кстати, как, интересно, ты собираешься отличать одних от других? Если мы станем делать всё, что в человеческих книжках про нас написано, никаких санитаров не хватит нас растащить. Короче, ты там, дорогой, успокойся, возьми себя в руки, травки попей, витаминов, йогой, что ли, займись; лично мне не зашло, но многим, говорят, помогает. А ещё лучше драконов каких-нибудь налепи, у тебя когда-то отличные получались, до сих пор жалею, что ты это дело забросил, потому и глупости всякие в голову лезут, праздность – мать всех пороков и нервных срывов. А творческий кризис – отец.

Исрафил и Гавриил, выпив кальвадосу для храбрости, вдвоём, толкаясь локтями, пишут неизъяснимому адресату, то есть именно так и пишут: Неизъяснимый, привет! Мы тут подумали, что, может, ну его на фиг, этот типа предрешённый концерт? Слышал бы Ты, как мы сейчас играем дуэтом; собственно, сослагательное наклонение неуместно, конечно, Ты уже слышал, по идее, Ты слышишь всё. Тут, в общем, такое дело, мы подписали контракт с клубом «Ядрёный лотос» на Небесах Тушита, мы у Тебя крутые, никто из наших там до сих пор не играл. Поэтому мы, если Ты не против, забьём на Страшный суд, а если Ты против… ну слушай, контракт уже всё равно подписан. Так что мы просто не сможем. Отказываться от ангажемента на Небесах Тушита, Сам понимаешь, ищи дураков.

Будда Майтрея пишет (одна из его левых рук при этом держит цветок нагкешвара, по-нашему, крокус; другая левая вместе с одной из правых выполняет Дхармачакра-мудру, для развития мелкой моторики и просто для красоты, а во второй правой как раз карандаш, всё-таки четыре руки это очень удобно) – так вот, четвёртой рукой Будда Майтрея пишет письмо океанам, всем сразу: чуваки, я недавно прочитал в Википедии, что когда я приду на Землю, океаны якобы уменьшатся в размерах, чтобы я мог их – вас – без труда пересекать. Надеюсь, это просто так сочинили, потому что надо о непонятном вроде меня хоть что-то словами писать, людей успокаивают слова, но на всякий случай специально прошу: вы, пожалуйста, даже не вздумайте уменьшаться, потому что это же трындец какой катаклизм. Я как раз хотел навестить друзей в сентябре, выпить с ними вина и рассадить всюду крокусы, потому что они красивые, луковиц заготовил целый мешок, а теперь даже не знаю – мне что, из-за вас дома сидеть?