Дочери Рима - Кейт Куинн

— Что ты, цезарь, — учтиво поклонилась Марцелла. — Я всего лишь скромный наблюдатель. Не более того.

— Что ж, тогда напиши красочную историю моей славной победы и не забудь подарить мне ее, — Отон добродушно потрепал ее по руке. — Мне будет интересно почитать, что ты там напишешь.

И хотя Марцелла не сомневалась, что он забудет о ее историческом труде, как только отвернется, его жест был таким искренним, аулыбка такой теплой, что она зарделась от удовольствия.

Вместе с преторианцами Отон отправился в Брикселум, в окружении толпы молодых придворных, пытавшихся во всем подражать своему императору. До Марцеллы дошли слухи, что в то время как его армия готовилась к сражению, в тот вечер император устроил театральное представление. Весь город был изумлен его выдержкой, Марцелла же отнеслась к этой новости без удивления. Она легко представила Отона восседающим в ложе импровизированного амфитеатра, болтающего с разодетыми прихвостнями, щедро бросая в толпу монеты рукой, унизанной дорогими кольцами.

Полководцы армии Отона вывели на поле боя два легиона, оставив один в резерве. Центральные позиции занимали отряды преторианской гвардии.

Названия легионов она впишет потом, когда будет ясна полная картина происходящего. Пока что перед ее глазами стояла огромная толпа одетых в доспехи воинов и настоящий лес поднятых вверх копий. Издалека все легионеры были на одно лицо, но когда одна когорта прошла строем довольно близко от холма, где расположился Луций и прочие наблюдатели, вооруженные муравьи вновь приняли человеческий облик. Кого только не было в императорских войсках: светлокожие галлы, чья обгоревшая кожа с непривычки шелушилась на солнце, смуглые испанцы, меднокожие египтяне, иссиня-черные нубийцы. Самые разные, совершенно непохожие друг на друга воины со всех концов империи сливались в единую безымянную и грозную силу.

Когда первое смятение битвы улеглось, стоявшие по центру когорты преторианской гвардии начали теснить легионы Вителлия. Метательное оружие не использовалось, только щит против щита.

Марцелла понимала, что всякое сражение в конечном итоге сводилось к хаотичной возне, однако все-таки лелеяла надежду, что с высоты холма во всем этом действе будет виден хоть какой-то порядок. Луций и прочие наблюдатели, включая ловящую на себе гневные взгляды мужа и удивление окружающих Марцеллу, стояли на холме, расположенном на безопасном расстоянии от развернувшейся внизу битвы. В самом начале сражения Марцелла еще могла различить две шеренги воинов, медленно двигающиеся навстречу друг другу. Но через несколько минут пыль, поднятая в теплый весенний воздух тысячами ног, окутала поле боя плотной завесой. Сцена сражения превратилась в огромное облако, из которого доносились крики и лязг оружия. Марцелла никогда прежде не бывала в непосредственной близости от военных действий и была поражена оглушающим шумом сражения. Среди общего гула можно было различить стук щитов, лязг мечей и злобные крики. Раненые, скорчившись от боли, падали на землю и в этот момент из безымянных солдат мельтешащего муравьиного войска вновь превращались в людей. Когда строй распадался, в открывшийся прорыв заступала когорта из резерва, и всё начиналось по новой.

На левом фланге легион Отона прорвал линию войск Вителлия и захватил их штандарт. Вителлианцы перегруппировались и возобновили атаку, окружая легионеров и отрезая их от остальной армии. Полководцы Отона дали сигнал к отступлению, в то время как войско Вителлия продолжало получать подкрепления. Только преторианская гвардия не покинула поле боя.

В записках Марцеллы все выглядело понятно и логично. На самом же деле, стоя на вершине холма, она не имела ни малейшего представления о том, какие маневры разворачиваются у нее перед глазами в данный момент. Вечером того же дня она столкнулась с одним из немногочисленных легионеров, которым удалось выбраться живьем из мясорубки правого фланга.

— Это была кровавая бойня, — сказал он, пустым взглядом уставившись куда-то вдаль, совершенно безразличный к тому, кем была его собеседница. — У каждого второго из нас были друзья в стане врага. Когда мы видели перед собой тех, с кем несколько месяцев назад вместе пили вино в таверне «Синяя русалка», мы опускали мечи. Но приказ есть приказ, и мы горько усмехались и продолжали бой, пока один из нас не падал замертво на землю. Самая настоящая кровавая западня, скажу я тебе, госпожа.

Когда преторианцы лишились защиты на флангах, они наконец дрогнули и начали отступление.

А что еще им оставалось делать? Все поле боя стало ареной массового отступления, воины ломали строй, разворачивались и бежали, поскальзываясь в лужах крови и спотыкаясь о тела погибших.

— Пойдем, — пробормотал Луций, грубо схватив Марцеллу за руку. — Нам надо убираться отсюда, и чем скорее, тем лучше. Это поражение. На сегодня с тебя хватит зрелищ, кровожадная стерва.

Они забрались в стоявшую поодаль колесницу. Испуганный возница хлестнул лошадей, и они помчались к дороге, ведущей обратно в Брикселум. По дороге им то и дело попадались бегущие с поля боя легионеры, покрытые потом, пылью и кровью. Некоторые устало протягивали руки, прося взять их с собой. Один из знаменосцев перегородил дорогу, все еще сжимая в руке потрепанный штандарт и потрясая кулаком. Правда, на этой руке отсутствовала кисть, отсеченная ударом меча какого-то вителлианца. Марцелла не успела толком разглядеть легионера, потому что в следующий миг тот оказался под копытами лошадей.

Сторонники Вителлия не видели для себя смысла давать пощаду тем, кто был не в состоянии заплатить за себя выкуп, поэтому несколько тысяч тех, кому повезло остаться в живых, позднее были убиты. Остатки войска Отона бежали к Брикселуму, чтобы соединиться с резервными войсками, все еще не теряя надежды на новое сражение. Остальные, включая брата императора, сдались на милость Вителлия следующим утром.

Муж Лоллии деловито расхаживал по шатру императора. По его мнению, тому следовало начать новую атаку, не дожидаясь возвращения основных сил. Его оставили в живых. Пока что. В этот момент Марцелла поняла, что Лоллия скоро найдет себе нового мужа, независимо от того, убьют Сальвия или нет. И тогда это будет уже пятый ее брак, а ведь Лоллии всего девятнадцать.

Расположившийся в Брикселуме резерв все еще представлял собой серьезную силу. Он еще больше пополнился вернувшимися с поля боя остатками легионов. Некоторые советники Отона предлагали начать новую атаку против войска Вителлия.

Луций и Марцелла на бешеной скорости проделали путь с места сражения до Брикселума, быстро оставив позади еле плетущихся раненых легионеров. С ними ехал еще один из наблюдателей, низенький человек, который то и дело нервно теребил края своей тоги.

— Этого не должно было произойти, — сокрушался он всю дорогу, и под конец пути Марцелла была готова придушить его собственными руками. Они вылезли из колесницы, протолкнулись сквозь суматоху снующих туда-сюда слуг, крикливых охранников и вошли в шатер Отона. Одного взгляда на его лицо Марцелле хватило, чтобы понять, что они не первые гонцы с вестью о поражении. Тем не менее Луций учтиво поклонился и сообщил о последнем сражении.