Золушки нашего Двора - Лесса Каури

– Кого ты мне подсунул? – уточнил у него младший сын.

– Выгодную для Ласурии партию, – отрубил король, – которую мы не могли упустить!

Колей ответил ему долгим взглядом, полным бешенства.

– Кто – мы?

– Ласуринги, – пояснил Редьярд. – Сын, мне странно, что приходится это тебе объяснять. Ты думаешь – ты человек? Нет! Ты думаешь – принадлежишь себе? Нет! Думаешь – переборешь судьбу, переломишь предназначение? Нет, нет и еще раз нет! Ты – представитель королевской династии, хранитель покоя страны!

– Да? – искренне удивился принц. – А я думал, это вы с Арком!

– Не станет нас с Арком – кто позаботится о нашем народе? – рявкнул Редьярд.

Колей изменился в лице.

– Не говори так, папа! Я согласен быть женатым на шлюхе, но чтобы вы были рядом!

– Она не шлюха, – вздохнул король. – Девочка, влюбившаяся не в того. Только и всего.

Его высочество выронил бокал. Красное пятно испортило свадебный камзол темно-голубого цвета. Казалось, принца смертельно ранили.

– Ты знал?!

– Конечно, знал! – Редьярд вперил в сына язвительный взгляд. – Мои шпионы паслись у Йорли уже на следующий день после приезда Ориша с предложением сочетать браком детей обоих царствующих домов. Если бы причина не-девственности Ориданы показалась мне неподобающей – я принял бы иное решение. Но ошибиться в молодости может каждый, ты вот ошибаешься каждые сутки по нескольку раз, а судьба страны – одна! И она – покамест! – в моих руках.

– Но почему я? Почему не Арк?

– Потому что когда предложение поступило, оженить его с Ориданой означало… плохое! – Король поморщился, не желая озвучивать последствия. – А затем в его судьбу вмешалась Пресветлая, а я не идиот, чтобы идти против Богов! Ты ведь тоже, хотя и кажешься?

– Как ты меня любишь, папаня! – фыркнул Колей.

– Люблю, сын, – серьезно сказал Редьярд. – А ты меня?

– Ты сознательно лишил меня счастья жениться по велению сердца – и требуешь обожания? – изумился его высочество.

– Я сознательно выбрал для тебя лучшую партию, – поправил его величество, – лучшую по многим причинам. И одна из них в том, что ты, Колька, так же как и я, не способен любить лишь одну женщину. Одной тебе всегда будет мало! Но именно та, что могла бы стать единственной, сделает тебя несчастным. Такова твоя – моя! – суть. А с собой лучше не спорить… как и с Богами! Прислушайся к себе и признайся, что это так!

Принц поднялся, вылил в себя еще один бокал и пошел прочь. У дверей обернулся.

– Ты прав, отец, такой женщины, как мама, мне не встретить! Жаль, что ты ее не любил! Она никогда не сделала бы тебя несчастным!

Он вышел, хлопнув дверью.

– Она и не сделала, – сказал король в закрытую дверь, – но и счастлив с ней я не был…

* * *

Вирош спрыгнул с лошади, не останавливая ее, и пошел прямо в огонь. Как-то очень опасно пошел. Оружия не обнажал, но было ясно – он положит, даже не участив дыхания, любого, кто встанет на пути. Варгас остался в седле, однако руками повел – притушил круг огня, а в одном месте так и вовсе разорвал, давая возможность оборотню пройти беспрепятственно.

Вителья спешилась, запустила Взор и поспешила за Гроем. Как адептке ей не возбранялось действовать самостоятельно, но не выходя из-под прикрытия старшего мага и находясь в зоне видимости старшего группы.

Она подошла к оборотню, когда тот уже стоял на коленях рядом с лежащим ребенком, закрывая его от толпы. Напротив остановился огромный светловолосый бородач с зелеными глазами. Из-за шубы из волчьих шкур он казался неуклюжим, однако это было не так. Вита видела, какими выверенными были его движения.

– Назови свое имя, чужак, – рыкнул он.

– Назови свое, глава клана, – спокойно ответил Вирош. – Это тебе требуется помощь, не мне!

Увидев, как побледнело от бешенства лицо бородача, Вита опустила глаза и взглянула на ребенка. Мальчишке было лет девять. Кожа в испарине, закатившиеся глаза и редкое, судорожное дыхание говорили о том, что жить ему осталось считаные минуты. Но о большем ей поведали торчащие из-под его верхней губы кончики клыков… и пена, стекавшая по ним.

Сердце зашлось от жалости. Вита попыталась взять себя в руки, наложив ладони на тело ребенка и начав диагностику. Сделать что-либо было уже поздно – яд растекся по сосудам, проник во внутренние органы, убил мозг. Нет, ей не вытащить его сознание из красной клетки безумия, не заставить работать на исцеление, как могла бы она сделать это с любым другим! Если только не…

«Даже не думай! – раздался вредный голосок, неслышимый никому, кроме нее. – Оттуда, куда ты меня засунула, я тебе помочь не смогу, ручку не подам, домой не приведу! И Яго, – мерзкий голос захихикал, – рядом нет, чтобы разбудить тебя, спящую красавицу!»

Как ни была зла Вита на Кипиша, не верить ему смысла не было. Но перед ней лежал умирающий ребенок. Но выла, не замолкая, волчица-мать в человеческом облике. Но стояли за границей огня люди, готовившие массовую резню.

«Ты меня не слышишь, что ли? – заволновался Кипиш. – Если ты потеряешься в небытии, кто меня вытащит отсюда?»

Размышления и разговор с божком заняли доли секунды.

– Мое имя Аслав Соден из Полярных Бегунов… – услышала Вита.

Сильный удар скинул ее ладони с тела. Мальчик выгнулся дугой, клыки увеличились мгновенно. В открывшихся глазах плескалась жажда крови… чудовищная жажда.

Быстрым и легким движением Грой Вирош свернул шею ребенку… Нет, не ему! А тому, в кого он собирался обернуться.

Женщина, зарычав, метнулась к нему, обращаясь в прыжке, но ее сбил и придавил к земле огромный белый волк с зелеными глазами.

– Варгас, огня! – крикнул Вирош, оттаскивая Вителью прочь.

Огненный шар, слетевший с ладоней мага, ударил в неподвижное тело и расцвел красным цветком, пожирая останки. Следом за ним неспешно подошел сам Серафин – деревенские шарахнулись от него, – постоял у пламени, в котором уже сложно было что-либо разглядеть. Обернулся к графу, вместе со стражниками вставшему перед крестьянами, чтобы не допустить бойни.

– Это демон! – крикнул он. – Вне всякого сомнения, демон-перевертыш, принявший вид оборотня!

Вита видела, что спрятанные за спиной мага руки совершают замысловатые движения.

Пламя вдруг взревело и набросилось на него оскаленной мордой чудовища, вовсе не похожего на волка. Не задумываясь, Вителья выбросила самый настоящий щит. Рефлексы сработали на обман, наколдованный Варгасом, но тем эффектнее получилось зрелище. Ударившись о невидимую преграду, уродливая морда исказилась в яростной гримасе, заставив в ужасе отшатнуться и людей, и оборотней, и взорвалась тысячью фейерверков. Снег оплавился, земля обуглилась вокруг кучки пепла – это было все, что осталось от несчастного ребенка.