Мой любимый менталист - Ольга Шерстобитова

И все же откат сильнее. Я с трудом добираюсь до спальни, теряю остатки сил и не могу сопротивляться тому, что меня ломает изнутри.

Ника оказывается рядом, не дает потеряться в этой болезненной темноте, и я проваливаюсь в забытье.

Ника Лазарева

Утром я проснулась раньше Маркуса. Открыла глаза и какое-то время приходила в себя. Осторожно повернулась, стараясь не разбудить спящего рядом со мной мужчину. Сон разгладил черты его лица, сделал мягче и сейчас, когда Маркус был расслаблен, так открыт и беззащитен передо мной, сердце затапливала неудержимая нежность.

Его рука все еще лежала на моей талии, и выпутываться из объятий пришлось медленно, сгорая от жара, разбегающегося по всему телу.

Собралась я быстро, умылась и расчесалась, и уже направилась к двери, когда поняла, что не могу уйти. Это похоже на бегство, не иначе. А от кого я бегу и зачем? Прислонилась лбом к двери, постояла так, выравнивая дыхание и отправилась на кухню – готовить нам обоим завтрак. То, что на тренировку перед работой мы не успеваем, уже и так понятно, но хотя бы поедим нормально.

Сделала омлет с зеленью и сыром, напекла воздушных оладушек и полезла за банкой варенья на самую верхнюю полку, когда табуретка, на которой стояла, пошатнулась.

Охнула, но упасть не успела. Оказалась в руках Маркуса, сгорела в сиянии его глаз, забыв обо всем на свете – и о завтраке, и о варенье в руке, и о том, что чуть не сбежала.

– Нет, это просто невозможно! – выпалил мужчина, и сердце от страха замерло.

– Что именно?

– Когда ты такая…

– Какая?

Маркус не ответил, вдруг резко усадил меня на свободное пространство стола и невероятно нежно поцеловал. Только почему-то, когда отпустил, я с трудом могла дышать и чувствовала себя пьяной.

– Завтракать будешь? – уточнила, чувствуя, как осип мой голос.

– Буду, – выдохнул он. – И начну с десерта.

И снова его губы спеленали мои. И жар смел меня волной, заставляя выгибаться и стонать в руках мужчины. Один лишь поцелуй – а я плавлюсь вся и не понимаю, как это возможно.

Когда, наконец, реальность вернулась, и мы принялись за завтрак, я почувствовала, как к щекам приливает жар. Просто Маркус почти не сводил с меня взгляда. И взгляд этот глубокий, полный обещания.

Я все же сбежала от моего менталиста под предлогом, что мне нужно переодеться перед работой. Угу, и заодно принять ледяной душ, чтобы остыть.

Но надолго моего спокойствия не хватило. Просто мы снова оказались вдвоем, в замкнутом пространстве флаера, и воздух между нами едва ли не искрился. Никогда не думала, что подобное возможно. Не думала даже, что влюблюсь в своего начальника!

– Ника, – Маркус развернулся ко мне и его взгляд стал серьезным и немного напряженным, – вчера во время отката слетели все мои ментальные щиты, и поэтому я хочу спросить: что ты видела?

– С чего ты решил…

– Ника… – покачал головой мужчина, и я прикусила губу.

Обойти этот щекотливый момент не получится, поэтому придется все же сказать правду.

– Твою ссору с отцом и…

– Смерть моей матери, – спокойно закончил Маркус.

Повисла напряженная тишина.

– Ты не виновен в этом, – выпалила я, поднимая на него глаза. – И не вздумай себя этим терзать! Я не позволю тебе страдать! И так уже хватило всего того, что произошло. И…

Маркус вдруг коснулся кончиками пальцев моей щеки.

– Ты – удивительная. Я думал, напугал тебя до темной бездны в глазах, а ты сочувствуешь и проявляешь обо мне заботу.

– Маркус, я не боюсь твоей силы, – выдохнула в ответ. – Я уверена, ты знаешь ей цену, не станешь использовать во вред кому-то. И… я переживаю за тебя. Переживаю, что кто-то может тебя ранить!

– Светлая моя девочка, драгоценная… – прошептал он, не сводя с меня странного взгляда.

Я выдохнула, чувствуя, как по позвоночнику от такого простого прикосновения его пальцев к моему лицу бегут мурашки, будоража меня всю.

– Ника, я не виновен в смерти матери и это давно понял. Разрыв с отцом тоже пережил.

– Почему тогда возвращается именно это воспоминание и не дает тебе покоя? – не сдалась я.

– Потому что недавно вынимал его из памяти, каждую деталь анализировал… Помнишь, в том воспоминании на столе моего отца был список?

Я неуверенно кивнула.

– Это список ариатов, которых вынудили покинуть планету, чтобы спасти свою жизнь.

– Ты думаешь, во время взрыва в резиденции… тот погибший… речь шла именно об этом списке?

– Я думаю, во всем происходящем может быть замешан мой отец, – тихо сказал Маркус.

Какое-то время мы молчали, потому что я осмысливала его признание.

– Доказательств нет. Никаких.

– Согласен. Но любой менталист способен анализировать информацию и делать выводы. И вот поверь, в своих предположениях я не ошибусь.

Я придвинулась к нему и крепко обняла. Просто обняла, тем самым давая понять, что я с ним, чтобы ни случилось. Поддержу любое его решение. Приму его таким, какой есть.

Маркус растерялся от этого моего порыва, но все же обнял в ответ, поцеловал в волосы.

– Мне придется со всем этим разбираться. И я очень хочу, чтобы ты осталась в стороне, Ника.

– Что? Ты всерьез? – поразилась я.

– Ты безумно мне дорога. Если с тобой что-то случится…

– Маркус, да со мной постоянно что-то случается, вне зависимости от того, рядом ты или нет. Вопрос лишь в том, готов ли ты быть со мной на равных. Иначе у наших отношений нет шансов.

Выпалила и почувствовала, как сердце раскалывается на части.

– Готов, – вдруг тихо, но твердо сказал Маркус, пронзая взглядом. – Как бы сложно это ни оказалось.

– То есть я могу помочь тебе разобраться в этом деле? – нашлась я.

Маркус вздохнул.

– Право слово, да мне переговоры с кшерцами дались проще, чем с тобой.

– Почему это? – вспыхнула я, вспоминая, что кшерцы весьма несговорчивы и агрессивны.

– Потому что там был хоть малейший шанс выиграть, а здесь, просто смотря на тебя, вдыхая твой запах, я проигрываю по всем фронтам! – выпалил Маркус. – И даже не понимаю, как это происходит!

Я расслабилась, не выдержала и хихикнула. Провела пальцами по его щеке, коснулась губ и заметила:

– Пусть я буду твоим единственным проигрышем, Маркус. И самым сладким.

И его губы смели мои.

Очнулась я только, когда флаер стал снижаться. Молниеносно привела в порядок одежду и волосы, поймав мысль, что веду себя, как какая-то школьница, которая прячется в закутке, чтобы поцеловать понравившегося мальчишку. Только я-то давно выросла, и мужчина, самодовольно наблюдавший за моим поспешным приглаживанием волос и поисками губной помады, и вовсе мой начальник.