Эхо Севера - Джоанна Рут Мейер

Мне хотелось сказать: «Я люблю тебя, встреченный мною в книге незнакомец, мой белый волк. Сегодня я освобожу тебя». Эти слова эхом отдавались у меня в голове. Я буквально чувствовала их на языке, но не позволяла себе произнести. Я просто закрыла глаза и прислушивалась к близкому, теплому дыханию Хэла.

«Я люблю тебя, встреченный мною в книге незнакомец».

Мы с Хэлом не разговаривали до тех пор, пока не исчезли оба солнца. Вместо них появились звезды – вспыхнули сияющими шариками в темном небе. Я чувствовала себя маленькой, потерянной и опустошенной. Ужасно хотелось, чтобы эта минута длилась вечно.

– Я буду скучать по тебе, – тихо сказал Хэл, шевеля дыханием мои волосы. – Буду скучать гораздо сильнее, чем ты можешь себе представить.

– Увижу ли я тебя когда-нибудь снова?

Он ничего не ответил. Отвернулся, молча сжимая в своей руке мою руку. Я еще никогда не видела Хэла таким подавленным памятью, печалью и временем.

– Хэл…

Мне хотелось умолять, чтобы он сказал правду. Ведь у нас осталось так мало времени!

– Я надеюсь… надеюсь… – он не договорил, и я решилась поднять свободную руку, чтобы прикоснуться к его лицу.

– На что ты надеешься, Хэл?

Он тяжело сглотнул, но не отстранился. Кончиками пальцев я ощущала его учащенный пульс.

– Я надеюсь, ты не станешь ненавидеть меня.

Мое сердце разрывалось от боли.

– Как ты можешь говорить такое, Хэл?

– Спасибо, что пыталась спасти меня.

Он наклонил голову и мягко, нежно поцеловал меня под этим звездным небом. Я поцеловала его в ответ, чувствуя нарастающее в душе отчаяние. Запустила свободную руку в карман и обхватила лежавший там коробок спичек, готовясь освободить Хэла или уничтожить его. А может быть, одновременно сделать и то и другое.

Когда я вышла из библиотеки, в коридоре меня дожидался волк. На губах еще не успел остыть поцелуй Хэла. Мне хотелось сказать волку, что я знаю его тайну и собираюсь освободить его.

«Я люблю тебя, встреченный мною в книге незнакомец. Я люблю тебя, волк, который когда-то был человеком».

– Госпожа Эхо, – медленно, хрипло сказал волк. – Не прогуляться ли нам с тобой по саду? В последний раз?

Мое сердце гулко ударилось о ребра. До полуночи оставался всего один час. Не больше.

– С удовольствием, – ответила я.

Вслед за ним я вышла в сад, и мы тихо побрели мимо замерзших кустов. Над нами холодно мерцали звезды. Я вновь куталась в меховую шубу. Волк шагал рядом со мной, и я положила одну руку ему на спину, пытаясь утешить, насколько это возможно.

Почти полчаса мы просидели в гроте за водопадом, где за нашими спинами потрескивал разожженный очаг. Я то и дело опускала руку в карман, проверяя, на месте ли коробок со спичками. Размышляла, не рассказать ли волку о моем плане. Но к чему приведет мой рассказ? На волка были наложены чары – он не мог говорить о ней, пока находился в ее доме. Что, если моя попытка рассказать о задуманном вообще все сведет на нет? Или, что еще хуже, волк снова потеряет контроль и попытается остановить меня клыками и когтями?

Пусть он лучше ничего не знает.

– Я буду скучать по тебе, Эхо Алкаева, – хрипло и грустно сказал волк. – Гораздо сильнее, чем ты можешь себе представить. Мне очень жаль, прости меня. За все.

От этих слов у меня на глазах выступили слезы.

– Тебе не придется скучать по мне, волк, – сказала я. – Я не хочу терять тебя. Ты слышишь меня? Я не позволю тебе уйти.

Он лишь вздохнул и положил голову мне на колено.

Неумолимо приближалась полночь. Интересно, а что будет, если мы оба останемся после полуночи в гроте за водопадом? Этого будет достаточно, чтобы снять с волка проклятие?

Но он устало поднялся на ноги и сказал:

– Пойдем, моя госпожа.

Я кивнула и приказала дому отвести нас в спальню. В глубине пещеры тут же появилась дверь, через которую мы с волком вышли в коридор прямо перед моей спальней.

Было очень странно готовиться ко сну, зная, что это в последний раз. Я переоделась за ширмой, нарочно громко шаркая ногами, чтобы не было слышно, как я перекладываю коробок со спичками из кармана юбки в кармашек ночной рубашки. Карниз окна замело пушистым снегом со стороны улицы. Я сдвинула ширму, забралась в кровать и задула лампу.

Вскоре на кровать забрался волк и улегся, тяжело дыша.

Знает ли он о том, что я собираюсь сделать? А если знает, остановит меня или нет?

– Спокойной ночи, волк, – прошептала я в темноту.

– Спокойной ночи, Эхо, – ответил он.

Я слушала, как он дышит рядом со мной. Сама пыталась дышать спокойно, чтобы успокоиться. На груди тикали подаренные братом часы с компасом. В ладони я сжимала заранее приготовленный коробок спичек.

Спустя долгое, показавшееся мне вечностью, время дыхание волка стало ровным и глубоким. Он спал, но я все равно тянула, ждала, мучилась сомнениями.

Наконец, когда добрая половина ночи была позади и откладывать дело больше уже нельзя, я тихо потянулась к стоящей на прикроватном столике лампе.

Вытащила из коробка спичку и чиркнула ею о боковую сторону. Запахло серой, вспыхнул огонек. Я зажгла от него лампу и тряхнула спичку, погасив ее.

Мое сердце бешено колотилось, я едва могла дышать. Однако повернулась и подняла лампу, чтобы взглянуть на того, кто лежит рядом со мной в кровати.

Увидела и тихонько вскрикнула. Затряслась рука, в которой я держала лампу.

Это был Хэл. Он крепко спал, уткнувшись лицом в подушку и плотно прикрыв глаза. Но выглядел он совсем иначе, чем в зеркальных книгах. Здесь Хэл был старше, с морщинами на лице и серебряными нитями в волосах. Но его лицо все равно было прекраснее всего, что я когда-либо видела на свете.

Больше всего мне сейчас хотелось поставить лампу на место, обнять Хэла и уснуть, уткнувшись головой ему в подбородок. Но этого не сделала. Просто продолжала смотреть на него, и зажженная лампа по-прежнему дрожала в моей руке.

Хэл внезапно пошевелился во сне, и это движение испугало меня. Лампа дрогнула сильнее, из нее скатилась янтарная капелька горячего масла и упала на щеку Хэла.

Пару секунд ничего не происходило, а затем Хэл дернулся, замычал от боли и открыл глаза. Дико огляделся вокруг, затем остановился взглядом на моем лице.

– Эхо, – высоким хриплым голосом выдохнул он. – Что ты натворила, Эхо?