Блондинки моего мужа - Ирина Потанина

— Он украл завещание Роберта Песова, — Лихогон наконец остановился возле какого-то гаража. — Разумеется, я должен догнать Собаневского и вернуть документ обратно. Постойте-ка!.. — тут Лихогон угрожающе сощурился и стал переводить взгляд с меня на только что подоспевшую Лизу.

— И не думайте даже! — возмущенно пресекла подозрения я. — О сегодняшних планах Георгия я ничего не знала, отвлекающим маневром работать не собиралась.

— Но поработала же! — Лихогон снова вернулся к негативному «ты». — За то время, что я перед тобой оправдывался, можно было десять раз все мои документы просмотреть, не то что просто украсть одну папку с завещанием. Про сейф понятно — я сам виноват, что оставил дверцу нараспашку. Но вот каким образом бесчестный вор Собаневский проник в мой кабинет?!

— У него были ключи, — вспомнила я, — точнее, копии ключей. Я недавно сняла слепок с Лизиной связки. Так что он вовсе не бесчестный, а открыл своими ключами, — я поняла, что настраиваю всех против себя еще больше, и переключилась на другое. — Не переживайте вы так! Жорик все вернет! Он глянет в завещание, прочтет имя наследника, поймет, что завещание никакого отношения к Маше не имеет и что, следовательно, вы — честный человек.

Думала я при этом совсем другое. Ведь Жорик-то, наверное, и не глянул в завещание. Глянул на заголовок, схватил папку и бросился бежать. Неужели отдаст Машке, даже не посмотрев, что там написано?

— Не увидит Собаневский там никакого имени! — горячо выругавшись, прокричал Лихогон. — Я же объяснял. Роберт Альбертович понятия не имел, как зовут наследника. Завещание, так сказать, составлено на предъявителя, — втолковывал мне Лихогон. — Потому я и должен передать его лично в руки только настоящему сыну Роберта. В завещании прямо так и написано: «Предъявитель сего является наследником, коему я оставляю…» Далее следует перечень завещанного. В совокупности все это составляет примерно половину имущества Роберта. Ниже перечисляется все остальное, с указанием, что оно передается Леониду. Вот почему важно, чтобы это завещание не попало ни в чьи злые руки. А то придется подавать в суд, возиться с разбирательством…

— Завещание на предъявителя? — я не поверила своим ушам. — Вы что, все с ума посходили? Так не бывает!

— Попробовали бы вы объяснить это умирающему Роберту! Он хотел, чтобы было так, и так стало. Покойный не терпел, если ему перечили.

Моментально в моей голове все встало на свои места. Секретарша Мария, узнав по долгу службы о такой формулировке завещания, решила озолотиться. Воевать с Лихогоном самостоятельно она не решалась, поэтому обманом нашла себе помощников в наших с Георгием лицах. И ведь добилась своего! Завещание уже едет к ней в руки. Очередная порция наивных хлопаний ресницами отвлечет Георгия от желания прочесть, кроме названия, еще и формулировку документа. А может, Маша сочинит что-то из серии: «Ах, ну конечно! Папенька ведь так до самой смерти и не узнал, под какой фамилией я теперь живу. Забыл спросить, бедняжка. Он же не мог подумать, что братец не подпустит меня к бумагам покойного!» При этом Маша так трогательно повздыхает на тему ухудшившихся от болезни умственных способностей отца, с такой искренностью выкажет возмущение подлостью и беспринципностью Лихогона, что очарованный Георгий не заметит подвоха.

Пальцы не слушались, а номер Георгия, когда я наконец нажала нужную кнопку на телефоне, оказался отключенным.

«Со злости отключил меня как разоблачителя и забыл включить, когда уже вышел из лихогоновского офиса, — сообразила я. — Ужас! Неужели ему совсем не интересно, зачем я звонила? Вот тебе и заботливый муж. Может, мне помощь нужна, а он телефон отключает!» И, кстати, ведь действительно была нужна!

— В погоню! — окончательно осознав происшедшее, кинулась я к машине Лихогона. — Я знаю, куда он может ехать! На дачу, отдавать Машке завещание!

— Прикажете таранить ваш форд по пути? — презрительно поморщился Лихогон. — То есть можно, конечно, отобрать завещание силой. Но вы ведь сами подали здравую идею подождать. Я все же рассчитываю на порядочность бывшего одноклассника. Думаю, следует подождать, пока он окажется где-то в зоне доступности сети, и попросту все объяснить ему, потребовав извинений и возврата украденной вещи. Насколько я знаю Собаневского, первого мы от него ни за что не дождемся, а вот на второе можно рассчитывать.

— Все не так просто! — пришлось признаться мне. — Телефон отключен, а, оказавшись в ореоле действия чар Марии, Георгий может дать слабину и отдать документ, не ознакомившись с содержанием.

— Ореол действия чар? — удивленно переспросила Лиза. — Ты серьезно? В таких случаях надо говорить — «попав под влияние смазливой шлендры».

От неожиданности и осознания, что, кроме самой себя, мне тут рассчитывать не на кого, я вдруг взяла себя в руки и поняла, как надо поступить.

— Сбавляйте скорость, — скомандовала я Лихогону, когда белый форд уже появился на горизонте. — Теперь мы точно удостоверились, что он едет на дачу. Я знаю другую дорогу. Поедем по сократу и окажемся на перекрестке задолго до Георгия.

— С чего вы взяли, что Собаневский не знает сократа? — поинтересовался Лихогон, однако выполнил требование повернуть на проселочную дорогу. Почти упираясь головой в потолок автомобиля, он свысока поглядывал на дорогу и цепко сжимал руль кончиками пальцев.

— Я не про философа!

— Я тоже! Почему вы думаете, что Георгий не знает короткого пути?

Лиза с ужасом смотрела на бросающуюся под колеса дорогу. В спешке ее угораздило сесть рядом с водителем. Конвульсивно дергая мою руку, которую она зачем-то затянула к себе на переднее сиденье, Лиза взвизгивала каждый раз, когда машина подпрыгивала на очередном ухабе. То есть визг стоял беспрерывный.

— Он знает, — разъяснила я Петру Степановичу, — он хорошо знает эту дорогу, именно поэтому ни за что по ней не поедет.

— Куда сворачивать? — тут же поинтересовался Лихогон.

Лизавета невнятно простонала что-то и, упершись оправой очков мне в ладонь, затихла.

Нужного перекрестка мы достигли за считаные минуты.

— Тормозите, — скомандовала я.

— Это я-то торможу?! — возмутился Петр Степанович.

— Господи! — не выдержала я. — Это была просьба, а не упрек. Да остановитесь же, наконец! Приехали.

Лихогон, который, как я теперь понимала, совсем не случайно обладал такой фамилией, нехотя остановил машину. Мы с Лизой молниеносно выскочили на твердую почву.

— Все целы? — заботливо поинтересовалась секретарша.

— Ну и что мы собираемся предпринимать? — Лихогон с интересом уставился на мое одухотворенное поисками идей лицо. — Устроим ему кордон поперек дороги? Свою машину для таких целей я выделять отказываюсь.

Вдалеке уже послышался рев мотора, а через несколько мгновений на дальней горке показался силуэт форда.

— Стойте здесь. Я остановлю его, — не сказать, чтоб совсем без страха, я встала на пути у собственного мужа. — Не задавит же он меня, в самом деле. Главное, чтоб разглядел и узнал.