Абсолютное зло - Елена Макарова

Но я не хотела погружаться в мысли о ней, к тому же Рем тревожился из-за моей отрешенности.

– Ты назвал меня манри, – въедливо изучала его лицо. – Расскажи об этом побольше. Наши судьбы предрешены и не выбраться за пределы своего круга? Кем родился, тем и умрешь. А как же свобода выбора? Равноправие?

– Это не касты, нет четкого деления и запретов. Но семейная преемственность и тесная связь с корнями настолько сильна, что каждое следующее поколение продолжает дело предыдущего – предков.

Вспомнила ощущения, когда впервые почувствовала имирт Энтала. Уверена, он сакри – воин и защитник. Он не испытывал сомнений или сожалений, лишь удовлетворение от того, что выполнял свой долг. Это не выглядело тяжелой повинностью, навязанной происхождением.

В Реме я чувствовала ту же вибрации, что и у Энтала – он сакри. Он сам обронил это в разговоре. По воле судьбы у него появился шанс изменить предназначенное родовой кровью, однако последовал по проторенной дорожке – боевые искусства. Получается, от судьбы не уйти?

– И люди из разных каст никогда не пересекаются? – зароненные Алу сомнения не давали покоя.

– Ах вот в чем дело, – Рем без труда считал мой интерес. – Решила примкнуть к Дану? – сложил руки на груди, откидываясь на спинку стула. – Хочешь поиграть в войну? Я понимаю, ты воспринимаешь ее как нечто романтическое, высокое и благородное. Но ты не видела ее ужасов, не прочувствовала всю боль нашего народа. Таким, как ты, там не место. Если ты пойдешь за Даном, тебя ждут одни разочарования.

Как и Алу, он запугивал, отговаривал от опрометчивого поступка. Я и сама еще не решила, каким будет мой выбор. Уверена, родители покинут меня, отстаивая свои идеалы. Судя по непоколебимой уверенности, Рем сгорит в этом же пожарище.

– А ты, Рем? Что думаешь ты?

Он подался вперед, облокачиваясь о стол:

– Наследник жаждет вернуть корону и я не хочу ему в этом помогать.

– Значит, ты откажешь, если он попросит?

– Нет, – медленно качнул головой. – Отказать – позор и предательство. Мой род, моя семья никогда не простит меня. Я стану изгоем, бродячим псом, которому некуда приткнуться. И какие бы чувства я не питал к Дану, он мой Прэя. Я не могу не служить ему. Ты и сама должна ощущать это рядом с ним.

Как бы бредово не звучали слова Рема, но я понимала, о чем он говорил. От Дана исходила странная энергетика, которую я с каждым днем все отчетливей ощущала. Его имирт взывал, подчинял. Иногда в сознании проскальзывало необъяснимое побуждение служить, как преданный солдат своему командиру. Пугающе и одновременно одухотворяюще.

– Мы можем сбежать, – Рем обхватил мои руки своими. – Спрятаться ото всех. Только ты и я. У нас здесь вполне счастливая жизнь, мы будем вдали от войны, лишений и смерти. Я видел ее, не хочу снова. Хочу только тебя, – и ревностно вырвал у меня поцелуй. Жадно, словно не мог насытиться, врывался языком в рот. Не позволял дышать, вынуждая раз за разом размыкать губы и отвечать на поцелуи. Сначала я сопротивляясь, а потом всё благосклоннее принимала их.

– Ты же сказал, это невозможно, – безотчетно поддавалась на уговоры. – А как же остальные? – впервые во мне зародилось чувство сопричастности к своему народу. Я подумала о всех тех людях, которых покину; которое, возможно, погибнут, если я трусливо сбегу.

– Им не нужна наша помощь, – прижимался лбом к моему, тяжело дыша, – они сами справятся, – он снова потянулся к моим губам, но в этот раз я оттолкнула.

– Как же твоя семья? Оставишь их на растерзание? – бросила как обвинения.

Рем потемнел: сам понимал насколько подло и низко предлагал отступить. Он сам никогда на такое не пойдет. Глупое предложение лишь минутная слабость.

Хотела подняться из-за столика и уйти, но меня словно пронзило. Как выстрел, сражающий наповал. Ощущение, как пуля, ворвалось в тело и накрепко засело там, нашептывая о скорой смерти.

– Что-то не так, – я зашептала, тайком оглядывая сидящих за соседними столиками. – Уходим, – взяла Рема за руку. – Кажется, поблизости харп, – воровато озираясь по сторонам, стремительно вывела из кафе.

Тревога становилась все сильнее, и скоро я ни о чем другом думать не могла. Страх и ощущение чьего-то неотрывного взгляда гнали прочь. В безопасное место. Домой. К Дану.

Я открыла сумку и разгребала ненужные мелочи в поисках телефона, но замерла от уже знакомого звука тяжелых шагов.

– Он уже здесь, – одними губами произнесла, обернувшись к Рему. Он и сам это почувствовал. Окинул взглядом улицу и, схватив меня за плечо, поволок в переулок. Он хорошо знал район и умело петлял по тайным тропам и проходам. Но как бы мы не старались оторваться, я отчетливо чувствовала присутствие харпа. Он словно тень шел следом.

– От него не убежать, – обрушилось на меня осознание. Харпы не люди, значит неутомимы. Будут гнать жертву до конца. А мы не сможем бежать вечно, скоро силы начнут иссякать.

– Предлагаешь сдаться? – Рем рванул меня, до боли сжимая за плечо. – Давай, Рия, – подгонял, когда я сдавала позиции, загибаясь от боли в боку. – Никто из нас сегодня не сдохнет.

Я больше не видела перед собой беззаботного друга: он перевоплотился в собранного, непоколебимого воина. Предназначение сакри сражаться и защищать. Это как инстинкт, он всегда берет верх. Рем будет биться во что бы то ни стало.

Мы нырнули в арку. Рем оттеснил меня в тень, где я бы ненадолго оставалась незамеченной, а сам вышел в центр. В его руке блеснул клинок. Крепко сжал его, принимая боевую стойку – приготовился встретить врага.

Из каменного проема сначала показались носы черных массивных ботинок, а затем и фигура в уже знакомой маске, наводящей ужас. В этом и было ее назначение: запугать, демотивировать, сломить волю. И я с легкостью поддалась на манипуляцию, вжавшись в стену от парализующего страха. Прекрасно помнила насколько сильны и ловки харпы. И как беспощадно нападали на Дана.

Но сегодня харп был один, даже мерзких “псов” не прихватил собой. Что за отщепенец? Почему рыщет в одиночестве? Рем обладал отменной физической подготовкой, и, судя по всему, еще и умел обращаться с холодным оружием. Надеялась, этого будет достаточно для победы.

Соперники медленно кружили, словно приценивались друг к другу. Старались отыскать слабые стороны.

Харп первым бросился в атаку. Рем отразил удар и увернулся, оказываясь за его спиной. Занес клинок, но харп молниеносно отреагировал и встретил его звенящим сталью отпором. Но Рем напирал, заставляя соперника раз за разом отступать. Методично выматывал его, не уступая ни техникой не силой. Лишь на мгновение баланс сил сместился, и тогда Рему удалось рассечь харпу плечо. Тот не издал ни звука, даже не взглянул на рану. Это, наоборот, словно распалило его: он жаждал уничтожить того, кто осмелился бросить ему вызов. Я увидела в этом нечто знакомое. Точно такую же реакцию, точно такую же жажду крови. Теперь я по-настоящему испугалась за друга.