"Долой стыд!" Сексуальный Интернационал и Страна Советов - Ольга Грейгъ

С февраля 1919 года концентрационные лагеря получили название «школы труда».

В апреле и мае того же года по указанию Владимира Ильича были изданы новые декреты, касающиеся этих «школ». Декрет от 15 апреля 1919 года устанавливал, что «Для управления всеми лагерями принудительных работ на всей территории РСФСР при Народном Комиссариате Внутренних дел по согласованию с Всероссийской Чрезвычайной Комиссией учреждается Центральное Управление Лагерями» (опубликован в «Известиях»; см. также «Сборник Декретов 1919 г.», М., 1930. Декрет подписан председателем Всероссийского Центрального Исполнительного Комитета (ВЦИК) М. Калининым и секретарем Д. Енукидзе).

Декрет от 17 мая 1919 года давал подробные указания об организации лагерей принудительного труда. В нем подчеркивалось, что «Во всех губернских городах в указанные особой инструкцией сроки должны быть открыты лагери, рассчитанные не менее, чем на 300 человек каждый… В уездных городах лагери могут быть открыты с особого разрешения Отдела Принудительных работ… Лица женского пола и несовершеннолетние должны содержаться в особых для каждой категории лагерях… Все заключенные должны быть назначаемы на работы немедленно по поступлении в лагерь и заниматься физическим трудом в течение всего времени их пребывания там» (опубликован в «Известиях» за подписью председателя ВЦИК М. Калинина и секретаря Д. Енукидзе).

И сразу же за распоряжением «святого Ленина» («да он святой, наш Ленин!», – истерично бросила в лица проклятым буржуям героиня одного из культовых советских фильмов 50-х годов) последовало исполнение: во всех 97 губернских и некоторых уездных городах было создано свыше 100 лагерей принудительного труда. Каждый – минимум на 300 человек, и вскоре первые десятки тысяч заключенных оказались в трудовом аду.

Но это были лишь первые шаги построения «счастливого и справедливого» социалистического общества. Карательная эпидемия вседозволенности дала возможность всем страдальцам «за правое дело простого народа», обремененным комплексом власти (определение психиатров), осуществить свои чудовищные планы. Уже к концу 30-х годов ХХ века в коммунистических концлагерях оказалось более 15 миллионов человек! Это было равнозначно тому, что за решеткой оказались сразу все (!) жители, населяющие такие страны, как Дания, Бельгия и Греция…

Среди заключенных большинство составляли мужчины, но было много и женщин. Сначала предполагалось, что заключенные женщины будут содержаться в особых женских лагерях, но система советских лагерей многократно перестраивалась, «совершенствовалась», и приобрела в основном смешанный характер.

Чуть ли не с первых дней революции начался приток в концлагеря женщин, арестованных по политическим мотивам. Этот процесс проходил волнообразно: в одни годы приток резко повышался, в другие годы сокращался, но никогда не останавливался вплоть до 70-х годов ХХ века. В отдельные годы число заключенных в тюрьмы по политическим мотивам женщин в СССР исчислялось сотнями тысяч. Часть арестованных представительниц «слабого пола» отправляли в лагеря, часть ссылали на поселение в самые отдаленные и слабо обжитые районы страны. И. А. Курганов, автор книги «Женщины и коммунизм», вышедшей в 1968 году в Нью-Йорке, приводит примеры репрессий против различных категорий населения, включающих женщин. Обратимся за его свидетельством.

– В первой половине 20-х годов ХХ века репрессировались преимущественно так называемые буржуазные слои населения, как то: политические деятели – члены правительства, Государственного совета Российской империи, Сената, Святейшего Синода, губернаторы, городские головы, а также чиновники государственных учреждений, городских и земских самоуправлений, судебные работники, работники полиции и офицеры армии. Одновременно репрессировались представители деловых кругов; члены правлений и директора акционерных обществ, руководители банков, промышленники, торговцы, помещики и др. Репрессировались активные члены партий некоммунистического толка, руководители профсоюзов, журналисты, работники культуры (еще не познавшие советские школы искусств типа ВХУТЕМАС и проч.), священнослужители всех религий, в том числе большое количество монахинь.

Репрессии всех этих слоев населения продолжались вплоть до полного их искоренения, то есть, уничтожения их семей. Эта практика останется на долгие десятилетия, когда взрослые члены семьи будут либо ссылаться на поселение, либо заключаться в лагеря, а дети, в том числе и младенцы, станут воспитанниками детских домов, зачастую вырастая под чужими фамилиями. Курганов отмечает: «В книге «Семья в СССР 1917–1967» приводится цифра 2 250 000 разгромленных «буржуазных» семей. Это значит, что уже в первую половину двадцатых годов примерно два с половиной миллиона женщин (жены, матери, сестры и дочери репрессированных) были частью сосланы на поселение, частью заключены в лагери принудительных работ».

– Во второй половине 20-х годов под репрессивный молот попало крестьянство. Крестьяне, истинные хозяева русской земли, составляли в России 82 % населения. Эту массу, оболваненную лживым лозунгом «Земля – крестьянам!», следовало превратить в послушных и безропотных рабов, гнущих спины – за палочки, за трудодни – на укрепление советской власти и процветание власть имущих. Коммунистическая партия основную массу крестьян превратила в колхозников (аналогом чему была еврейская традиция типа кибуцев, общинного труда), а наиболее зажиточную часть трудового крестьянства, получивших презрительную кличку «кулаки» и «подкулачники», полностью ликвидировала. Более 3 миллионов «кулацких» семей было сослано на поселение в гиблые, необжитые районы страны. Еще около 1,5 миллиона семей было уничтожено по-другому, когда мужчин отправляли в одни лагеря, женщин – в другие, а детей отдавали в детские дома. В результате в «школах труда» оказалось более полутора миллиона женщин (жены, матери и сестры так называемых «кулаков»).

– В первой половине 30-х годов репрессии «символизировали» завершение коллективизации. Тогда же активно развертывалась общая чистка населения; приучаемые следить друг за другом выявляли «расхитителей социалистической собственности» (закон 7 августа 1932), а также «шпионов», «диверсантов», «вредителей» и прочих разномастных «врагов народа». Людей арестовывали и за… «недоносительство» и как… «нарушителей паспортной системы». К примеру, в книге Б. Яковлева «Концентрационные лагери СССР», вышедшей в 1955-м в Мюнхене, приводятся данные, что «в концентрационном лагере, расположенном в 110–120 км к западу от Ленинграда, в середине 1930 года из 18 тысяч находившихся там заключенных (15 тысяч мужчин и 3 тысячи женщин) около 40 проц. были лица, осужденные за нарушение паспортной системы».

В период чистки концлагеря пополнили сотни тысяч женщин разных возрастов.

– Во второй половине 30-х годов продолжалась общая чистка, репрессировалось беспартийное население, но наряду с этим началась чистка в рядах самой партии. Считается, что в те годы свыше 1/3 членов коммунистической партии оказались в концентрационных лагерях. Из 798 073 арестованных от 12 до 14 % было женщин; в концлагерях оказалось не меньше 100 000 коммунисток.