Железная ярость - Крис Райт

Нефата тяжело покачал головой.

— Ты понимаешь эту одержимость скоростью, Славой? — спросил он. — Скажи мне, если я что-то упускаю.

Гериат пристально посмотрел на Нефату. Он всегда восхищался человеческой гибкостью, готовностью избрать другой путь, когда того требуют обстоятельства. Это было то, чего сам он уже сделать не мог, — обучение комиссаров жестко формировало определенный образ мыслей, направленный на предельно четкое и точное исполнение служебных команд и предписаний.

Гериата волновали ограничения, накладываемые подобным образом мышления, но при этом он прикладывал все усилия, чтобы выжечь из своей психики эмоции, которые могли повредить его делу. Именно поэтому он никогда не стремился к командным должностям в регулярных войсках — он знал, что будет руководить армией методами Комиссариата, а это никогда не принесет таких результатов, как творческий и инстинктивный подход Нефаты.

Гериат же в точности следовал бы приказам Раута. Он бы отправил бронетанковые колонны, как предписано, на сбор у Меламара Примус, и теперь они бы двигались по туннелям, поддерживая силы авангарда.

Будь Нефата другим человеком, Гериат давным-давно уже взял бы верх над ним. Но он сопротивлялся порыву. Нефата был именно тем, кем был, и это все определяло.

— Я не понимаю, — сказал он, чувствуя боль от раздраженных движением рта язв — вечного напоминания о снедавшем его недуге. — Мне не нужно понимать. Раут командует этой операцией, и если он отдает приказ, мы обязаны подчиняться.

Нефата с готовностью встретил взгляд товарища.

— Мы делаем успехи, — возразил он. — Улей Апекс в огне. Наши танки уже уничтожили внешний оборонительный периметр, и я могу направить туда пехотные транспорты в течение часа. По всем стандартным процедурам я поступаю правильно. В туннелях или нет, но Раут пожалеет о том, что устремился к центру, не позаботившись о периферии.

Его голос едва заметно дрожал, но глаза оставались прежними — темными и недвижимыми.

— Такова доктрина Имперской Гвардии, Славой, — сказал Нефата. — Вот чему мы должны подчиняться. Вот то, что ты должен претворять в жизнь.

— У вас довольно интересное представление о моей работе.

Нефата улыбнулся.

— Интересное? — Улыбка сошла с лица генерала так же быстро, как и появилась. — Ты в чем-то сомневаешься?

Гериат ответил не сразу. Комиссар знал, что по его лицу ни о чем нельзя догадаться — он старательно вырабатывал каменное, решительное выражение, которого, как он знал, от него ждут люди. Вешая медали на груди офицеров или расстреливая дезертиров — он всегда выглядел одинаково.

И все же внутри него боролись две сущности, и каждая олицетворяла старую, непоколебимую верность: одна — личная и непредвиденная, другая — обезличенная и непреложная.

— Сэр, если бы я приказал вам повернуть назад, используя привилегию Комиссариата, — медленно произнес Гериат, — что бы вы сделали?

Нефата облизал губы.

— Это гипотетический вопрос?

— Не знаю. Так что?

Двое мужчин некоторое время лишь смотрели в глаза друг другу. Никто не говорил, никто не поддавался.

Ожидая реакции собеседника, Гериат ощущал, как огромные траки идущей вглубь военной зоны «Малеволенсии» дробят землю. Он слышал отдаленные раскаты артиллерийских залпов и бесконечный грохот танковых колонн, разряжающих свои орудия в шпили улья Аксис. Он знал, что под землей, к северо-западу от их позиции, по воле Раута бушует схожее сражение.

«Мы должны быть там. Мы должны быть на острие копья».

— Позволь мне задать тебе встречный вопрос, — заговорил Нефата. Лицо его приняло странное выражение — болезненное и в то же время игривое. — Если ты используешь эту привилегию, а я воспротивлюсь, что будешь делать ты?

Гериат почувствовал вес висевшего на поясе болт-пистолета. По собственному опыту он знал, что сможет выхватить его намного быстрее, нежели Нефата успеет что-либо сделать. Принуждение к дисциплине — вот для чего было это оружие. Вот для чего он сам был нужен.

— Вы не ответили на мой вопрос, сэр, — сказал Гериат.

— Как и ты на мой.

Вновь повисло неловкое молчание. В этот раз Гериат первым отвел взгляд. Еще один сигнал высветился на его консоли, мигая красным огоньком в полумраке командного модуля «Малеволенсии».

— Лопи отводит «Владык войны», — доложил он, отчасти обрадованный этой возможностью отвлечься, отчасти раздраженный ею. — Он направляется к точке сбора у Меламара.

Нефата улыбнулся:

— Быть может, он наконец понял, на что способен Раут. Лучше поздно, чем никогда.

Гериат не ответил на улыбку генерала.

— Нам следует присоединиться к нему.

Нефата глазами указал на тактический дисплей, на который выводилось продвижение танковых дивизий, штурмующих ульи Аксис. Гериат изучил эти данные и увидел, насколько аккуратно и точно выверенным было их продвижение. Нефата грамотно использовал имеющиеся ресурсы, атакуя по флангам и не давая врагу возможности окружить их.

Комиссар вспомнил свои слова о гордости и пожалел о них. Нефата следовал духу и букве доктрин Имперской Гвардии, и поле боя, ведущее к Капитолию, выглядело сейчас куда более безопасным, нежели всего несколько часов назад.

— Мы повернем назад, когда замолчит последняя артиллерийская точка, — сказал наконец Нефата и поднял глаза. — Ты прав, Славон. Ты всегда прав. Мы присоединимся к Рауту в его штурме Капитолия — ему потребуются для этого наши пушки.

Гериат кивнул. Только сейчас он понял, насколько близко к рукоятке пистолета лежала его рука, и медленно убрал ее.

— Ваши слова меня успокаивают, сэр, — произнес комиссар.

Лицо Нефаты приняло странное двусмысленное выражение.

— Хорошо, — ответил он.

Генерал повернулся к блоку когитаторов перед собой. Его пальцы умело забегали по медным рычагам ввода, каждый из которых направлял передвижения целого танкового соединения.

— Да, кстати, пока я работаю над этим, — сказал он, придавая своим словам облик запоздалой мысли, — не мог бы ты установить гололитическую связь с принцепсом Лопи?

По выражению лица Нефаты было понятно, что он уже всецело погружен в согласования огня и координации его войск с силами Раута. Но Гериат знал его слишком долго, чтобы не заметить признаки глубоких размышлений, далеко идущего планирования.

— Думаю, — произнес Нефата, не поднимая глаз, — нам с ним нужно многое обсудить.

Демон был быстр, даже быстрее Морвокса. Еще он был силен и, кроме того, искусно владел колдовством обмана и разрушения. Движения существа были неясными, словно в дымке — вот оно стрелой атакует, а вот уже вновь растворяется во тьме.