Три века с Пушкиным. Странствия рукописей и реликвий - Лариса Андреевна Черкашина

уцелевшая наследница Екатерина Леонидовна Адасова оставила записки: «По «Делу лицеистов» проходил мой дед Александр Евгеньевич Шильдер. И его брат Карл Евгеньевич Шильдер. И ещё один его брат Владимир Евгеньевич Шильдер, которого не оказалось в списке осуждённых, но при запросе материалов этого дела в 1938 году там его фамилия упоминается…»

Каждый год в октябре Екатерина Леонидовна приходит на Лубянскую площадь в Москве, к Соловецкому камню, поклониться памяти замученных родственников. Их много, настоящий «список Шильдера»!

…Одним из тех, кто лёг в неласковую соловецкую землю, был лицеист и тёзка поэта Александр Сиверс. Сын знаменитого русского историка и генеалога Александра Сиверса, брат мемуаристки Татьяны Аксаковой, принявшей в замужестве славную фамилию. В сфабрикованном «Деле лицеистов» бывший выпускник Императорского Александровского лицея Александр Сиверс именовался «англо-разведчиком и террористом».

1 апреля 1925 года его арестовали, приговорив к десяти годам заключения и отправив в Соловецкий лагерь особого назначения, известный своей абревиатурой как СЛОН. Спустя четыре года борьбы за жизнь, прошедших в страшном «слоновьем чреве», ему вменили новое «злодеяние»: «контрреволюционный заговор». А далее даты биографии – вехи его загубленной жизни – пронеслись с удручающей быстротой: 24 октября 1929 года приговорён к высшей мере наказания, а 28 октября приговор приведён в исполнение. Александру Сиверсу исполнилось лишь тридцать пять лет… Так уж случилось, что довелось пожить ему на земле меньше, чем его тёзке и кумиру Пушкину.

«Волшебный дом» на Шпалерной

Минут годы, и сестра бывшего лицеиста Татьяна Аксакова будет вспоминать: «Месяц тому назад я приехала в Ленинград… Свинцовая Нева катила свои воды, из тумана вырисовывался купол Исаакия, виднелась решетка Летнего сада и прямо передо мною, у Литейного моста, стояло «самое высокое здание Ленинграда, откуда было видно не только Ладожское озеро, но и Соловки», и в котором поочередно ломались жизни близких мне людей». Поговаривали также, что из подвалов того дома хорошо различим был и далёкий Магадан. Но печально знаменитый дом шуток не принимал и не понимал.

Большое здание на Литейном воздвигли позже, в 1934-м. А прежде бывших лицеистов допрашивали в так называемой «Шпалерке», что находилась поблизости, в старой царской тюрьме на Шпалерной улице, или в «Доме предварительного заключения». Специальная следственная тюрьма, имевшая аббревиатуру ДПЗ, запомнилась всем, кто в ней побывал, своей печальной расшифровкой: «Домой Пойти Забудь». И ещё ленинградцы грустно шутили:

На улице Шпалерной

Стоит волшебный дом:

Войдёшь в тот дом ребёнком,

А выйдешь – стариком.

А рядышком на Литейном проспекте вырос «Дом пропусков»: появился он на месте снесённого Сергиевского всей артиллерии собора. Старинного петербургского собора в честь Святого Чудотворца Сергия Радонежского, где в июне 1832-го Пушкин с женой и друзьями собрались на таинство крещения первенца – явившейся на свет в семействе поэта дочери Марии.

…Спустя столетие великолепного храма уже не было, а весь тот пугавший ленинградцев мрачный квартал принадлежал могущественному ОГПУ-НКВД.

Невесёлый курьёз: незадолго до раскрутки «Дела лицеистов» одну из улиц в Ленинграде срочно переименовали. Своё название «Лицейская» (а часть её пролегала от Каменноостровского проспекта до улицы Льва Толстого) улица получила в апреле 1887 года. Ведь поблизости от неё, в обширном особняке на Каменноостровском проспекте, разместился Императорский Александровский лицей, что переведён был сюда из Царского Села. И прежде, до 1843 года, именовавшийся Царскосельским.

Былое название на карту города так и не вернулось. Славная Лицейская улица давно уже носит имя великого немецкого физика Рентгена.

То почти забытое ныне «Дело…» вовлекло в свою орбиту, словно в смертоносный водоворот, многих деятелей русской культуры. Допрошены (и не без пристрастия!) основатель Пушкинского музея в Александровском лицее Павел Рейнбот; переводчик и литературовед, автор книг о Пушкине и Фете Георгий Блок; барон Остен-Сакен; священник Владимир Лозина-Лозинский; директор Музея старого Петербурга Пётр Вейнер; поэт и критик Валериан Чудовский…

Чем чаще празднует Лицей

Свою святую годовщину.

Тем робче старый круг друзей

В семью стесняются едину…

Сколь необычную провидческую силу обретут эти знакомые строки!

«Простимся, братья!»

Вот краткие и трагические биографии тех, кто стал невольным гостем пугавшего ленинградцев дома на Шпалерной в далёком двадцать пятом.

Валерьян Адольфович Чудовский (1882–1937). Выпускник Императорского Александровского лицея 1904 года. Литературный критик, теоретик стихосложения, главный библиотекарь Государственной публичной библиотеки в Петербурге.

Чудовский – секретарь и автор журнала «Аполлон», где печатались его статьи о поэтах-символистах и акмеистах. Известен его фундаментальный труд «Императорская Публичная библиотека за сто лет: 1814–1914».

Был арестован 7 апреля 1925 года по «Делу лицеистов». Тогда ему удалось избежать скорого расстрела: был выслан в Нижний Тагил на пять лет. И опять судьба оказалась благосклонной к нему, позволив заняться любимым делом: заведовать уникальной библиотекой. Библиотеку, состоявшую из почти сорока тысяч книг, собранных былым владельцем Демидовым, в обиходе называли «Сан-Донатской».

Но откуда взялось столь необычное название в сибирской глубинке?

Валерьяну Чудовскому выпала завидная участь разбирать книжное наследие Анатолия Демидова, дипломата и мецената, владельца медных и железных заводов, в их числе и Нижне-Тагильского. Унаследовав от отца огромное богатство, большую часть жизни, обставленной с небывалой роскошью, он провёл в Италии, изредка наведываясь в Россию.

Герцог Тосканский в 1840-м пожаловал Демидову титул князя Сан-Донато, подтверждённый королём Италии, но не признанный русским императором Николаем I. Что, впрочем, не особо беспокоило русского богача, избравшего для себя родиной прекрасную Италию. Да и родился он во Флоренции, где некогда русским посланником был его отец Николай Демидов.

Анатолий Николаевич Демидов, снискавший славу великого мецената, пополнил библиотеку Демидовского лицея в Ярославле множеством ценных и редких книг. Жертвовал он немалые суммы на строительство больниц и храмов как в России, так и в Италии. Покровительствовал князь Сан-Донато и художникам: по его настоянию Карл Брюллов создал свой живописный шедевр «Последний день Помпеи», вызвавший восторги зрителей и поэтический отклик Пушкина.

Не могло не импонировать Чудовскому и то, что Пушкин был знаком с братом князя Сан-Донато Павлом Демидовым и с его женой, светской красавицей Авророй, урождённой баронессой Шернваль. Так что косвенным образом через супругов, владельцев заводов в Нижнем Тагиле, поэт был причастен к этому далёкому сибирскому городу.

…После смерти мужа Павла Николаевича роковая красавица Аврора вышла вторично замуж за Андрея Карамзина, сына прославленного историка. Венчалась она со своим избранником в 1846-м, и Андрей Николаевич, на правах супруга, принял дела её покойного мужа, в их числе и связанные с заводами в Нижнем Тагиле. Андрей Карамзин