Отбор. Элита. Единственная - Кира Касс

Саманта как раз закончила рассказывать, как чудесно она проводит время во дворце, и Гаврил вызвал меня. Остальные девушки зааплодировали, как полагалось, и я поднялась. Напоследок нервозно улыбнулась Марли и двинулась по ступенькам вниз, глядя себе под ноги, чтобы не упасть. Однако едва я очутилась в кресле, как обнаружила, что отсюда очень удобно смотреть поверх плеча Гаврила прямо на Максона. Когда микрофон оказался у меня в руке, принц еле заметно подмигнул. Я мгновенно почувствовала себя уверенней. Мне ведь не нужно ни с кем соревноваться.

Я пожала Гаврилу руку и устроилась напротив. Отсюда я наконец-то смогла поближе разглядеть булавку у него на лацкане. На экране телевизора детали терялись, но теперь я видела, что на нем выгравирован не только затейливый значок «форте», но и небольшая «Х» в самом центре, отчего весь рисунок походил на звезду. Очень красиво.

– Америка Сингер. Какое любопытное у вас имя. За ним наверняка стоит целая история? – спросил Гаврил.

Я с облегчением выдохнула. Это был плевый вопрос.

– Вообще-то, да. Когда мама носила меня, я очень сильно толкалась. Мама поняла, что имеет дело с бойцом, поэтому и назвала в честь страны, которая так боролась за свободу. Как ни странно, мама оказалась права: с самого моего рождения мы с ней все время воюем.

– Похоже, у вашей матушки характер не сахар, – рассмеялся Гаврил.

– Так и есть. Большую часть своего упорства я унаследовала от нее.

– Значит, вы упрямы? Девушка с характером?

Я увидела, как Максон закрыл лицо ладонями и залился смехом.

– Иногда.

– Ну, раз вы девушка с характером, может, это вы отчитали принца?

– Да, это была я, – вздохнув, ответила я. – У моей мамы, наверное, сейчас случится сердечный приступ.

– Попроси ее рассказать всю историю целиком! – крикнул Максон Гаврилу.

Гаврил быстро закрутил головой.

– Ого! И что же это за история?

Я сердито покосилась на Максона, но ситуация была настолько глупой, что злиться оказалось невозможно.

– В самый первый вечер у меня случился небольшой приступ… клаустрофобии, и мне потребовалось выйти из дворца. А охранники не выпускали меня наружу. Я уже практически потеряла сознание перед дверями, но мимо случайно проходил принц Максон и приказал им открыть.

– О, – сказал Гаврил и склонил голову набок.

– Ну вот, а потом он пошел следом, чтобы убедиться, что со мной все в порядке… А я так перенервничала, что в благодарность практически назвала его пустоголовым, надутым индюком.

Гаврил фыркнул. Я устремила взгляд поверх его плеча на Максона, который содрогался от хохота. Но поразительнее всего было то, что король с королевой смеялись вместе с ним. Я не стала оборачиваться, чтобы посмотреть на девушек, но до меня доносились их смешки. Ну и ладно. Может, они наконец-то перестанут видеть во мне угрозу и поймут, что Максон всего лишь находит меня забавной.

– И он простил вас? – спросил Гаврил чуть более серьезным тоном.

– Как ни странно, – пожала плечами я.

– Что ж, коль скоро этот маленький эпизод не сказался пагубно на ваших отношениях, чем вы занимаетесь в обществе принца? – вернулся обратно к делу Гаврил.

– Обычно мы гуляем по саду. Он знает, что мне нравится находиться на воздухе. А еще мы разговариваем.

В сравнении с тем, о чем поведали другие участницы, это прозвучало довольно жалко. Походы в театр, выезды на охоту, прогулки верхом – им было чем похвастаться.

Зато до меня вдруг дошло, почему он всю прошлую неделю встречался с разными девушками по нескольку раз на дню. Им ведь нужно о чем-то беседовать с Гаврилом, так что он должен был сделать так, чтобы им было что рассказывать. Странно, конечно, что он не поделился этим со мной, но, по крайней мере, я поняла, почему он отсутствовал.

– Судя по всему, у вас очень непринужденные взаимоотношения. Значит, во дворце вам больше всего нравится сад?

Я улыбнулась:

– Возможно. Но я должна сказать, что еда здесь великолепная, так что…

Гаврил снова расхохотался:

– Вы ведь единственная не выбывшая из соревнования Пятерка, верно? Как вы считаете, это снижает ваши шансы стать принцессой?

– Нет! – выпалила я, не задумываясь.

– Ого! Вот это я понимаю, боевой настрой! – Гаврил, похоже, был доволен, что ему удалось получить такой эмоциональный ответ. – Значит, вы считаете, что вам удастся одержать верх над остальными? Дойти до конца?

Я хорошенько подумала.

– Нет-нет. Дело не в этом. Я не считаю, что я чем-то лучше других девушек, они все потрясающие. Просто… просто я не думаю, что Максон способен сбросить кого-то со счетов исключительно на основании касты.

Все дружно ахнули. Я прокрутила в голове собственные слова. На то, чтобы сообразить, где я прокололась, у меня ушло примерно с минуту: я назвала принца Максоном. Именовать его так в шушуканье с подружкой за закрытыми дверями – одно дело, но произнести его имя без титула «принц» на публике – невероятная вольность. А я ляпнула это в прямом эфире.

Я взглянула на Максона – не сердится ли он. На его лице играла спокойная улыбка. Вроде бы он не злился… но я все равно смутилась. Щеки заполыхали.

– Ах, значит, вы успели узнать нашего принца по-настоящему. Так поведайте нам, какого вы мнения о Максоне? – Гаврил сделал ударение на имени.

Я сформулировала несколько ответов, пока ждала своей очереди. И сейчас собиралась пошутить про его смех или про ласковое прозвище, которым будет его называть жена. Единственным способом спасти ситуацию казалось свести все к шутке. Я вскинула голову, собираясь пустить в ход одну из заготовок, и увидела лицо Максона.

Ему действительно было важно это знать.

И я поняла, что не могу поднять его на смех, ведь мне представился шанс сказать ему то, что думаю о нем сейчас, когда он превратился в моего друга. Я не могу подшучивать над человеком, который спас меня от возвращения домой с разбитым сердцем. Который слал моим родным пирожные коробками и со всех ног мчался ко мне, стоило его позвать, обеспокоенный, вдруг что-то случилось.

Всего месяц назад я смотрела на него по телевизору и видела чопорного, скучного сухаря. Казалось невозможным, чтобы кто-то мог полюбить его. И хотя он совершенно не походил на человека, которого любила я сама, он достоин того, чтобы в его жизни был кто-то, кого он полюбит.

– Максон Шрив – воплощение всего самого хорошего. Из него выйдет выдающийся король. Он разрешает девушкам, которым положено носить платье, ходить в джинсах и не сердится, когда те, кто его не знает, незаслуженно навешивают на него ярлыки. – Я посмотрела