Отвернись. В плену у зверя - Кира Райт

Я сейчас не мог её найти!

А ещё вдруг подумалось, что ей такого сейчас сказали, что она решила попрощаться… или сделали…

Все оборотни знали, что стая чёрных волков отмороженная. Они агрессивные даже по меркам зверей, и предпочитают убивать, чем решать вопросы. Им так проще. И меньше времени занимает…

И именно у них оказалась моя пара…

Почему мне вчера даже в голову не пришло, что они могут причинить ей вред, например, по дороге? Не дожидаясь, пока приедут на место. Почему не подумал, что в конце концов, её просто могут устранить сразу и выбросить где-то в лесу?!

Я делал попытку обернуться за попыткой, но не срабатывало. Пытался настроить себя на неё, учуять хоть что-то своим человеческим нюхом – не выходило. И если уж я не мог взять её след, будучи связанным с ней, то что говорить о других…

Спустя полчаса я сидел прямо на пыльной дороге и никто больше не смел подойти ко мне. Тупо смотрел на свои руки и как никогда желал увидеть на них когти.

Он только вот недавно едва не остановил меня, хотел забрать её, даже зная мой план, что ей не должны были успеть ничего сделать, а теперь бессилен. Он был умнее и боялся за неё так сильно, что только ощущая её в наших руках, мог быть спокоен, а я просто взял и сам отдал её врагам.

И теперь дело было не только и не столько в том, что я буду ощущать её боль и страх, но и в том, что это всё будет испытывать она…

Даже сегодня утром я не был так привязан к этой девчонке, как сейчас. Меня наизнанку выворачивало, когда думал, что они могут сделать с ней просто потому, что она моя пара. Ведь она совершенно точно не была шпионкой. И хотя сомнение на счёт такой странной случайности нашей встречи ещё оставались, сомнений в ней уже не было.

Но какой ценой!

Только каждый раз, когда мне в голову приходило, что кто-то может поступить с ней, как я… То есть… Блядь. Каждый раз меня тошнило от страха. Несколько раз вывернуло в кусты, куда я едва дополз.

Хотелось оторвать самому себе голову. Даже пожалел, что она не позволила зверю добить нас тогда. Ну помучилась бы немного из-за разрыва связи, но была бы цела и здорова! И мне уже реально было похрен, что меня таким размазанным видят другие, что могут перестать уважать. Это всё больше не имело значения.

Теперь существовало лишь одно – панический ужас того, что она переживёт там. Из-за меня. Из-за моей тупости.

Когда я сам брал её силой, то считал, что имел на это право, да и какая ей разница. Ну грубоват немного, ничего, потерпит. И вот теперь, сидя на земле и дрожа от страха как мокрый бездомный кот, я понял, что разница была. Потому что даже в мыслях не мог дойти до момента, когда они её…

Блядь!

Утеревшись в очередной раз от приступа рвоты, я еле встал и погнал к Эрнарду. Готов был стоять на коленях перед ним, лишь бы он помог мне забрать её.

Я уже не понимал, зачем. Мне уже было не особо важно, что она там обо мне думает. И думает ли вообще. Меня просто ломало изнутри лишь от одной мысли, что ей там хреново. Что её там мучают, что её…

Блядь! Блядь! Блядь!

Эрнард мне едва не врезал, хотя я не был бы против. А потом сказал, что никогда не пойдёт на уступки им. Что теперь, зная, чем меня накачали, можно вывести эту дрянь и одновременно попробовать если не разорвать, то ослабить связь, чтобы я не ощущал её боли…

Тут я уже сам накинулся на него. Он будто не понимал, что дело не в этом! Что мне плевать на боль! Что я хочу забрать ЕЁ! И это единственное, что имеет значение!

Но Эрнард стоял на своём, убеждая, что раз я так поступил, то она не сильно мне и нужна. Напоминая так не к месту, что совсем недавно я сам поступал с ней как мудак, что сам не верил и не принимал, что тогда проще забыть, чем торговаться с волками, подтверждая, что я поступил как дебил.

К тому же убеждение, что на самом деле она не при чём, сейчас было только у меня. Он вот не уверен. И хотя это был не повод с ней так поступать, но всё же теперь…

Да сколько можно было слушать его нотации!

И чтобы убедить его тоже, я выследил одного из тех прихвостней альфы, который был на встрече, заставил его рассказать правду. Сам-то узнал много нового.

Например, что её тоже накачали. Что только на этой химии и держится наша связь. И снова мне было плевать. Только вот никакие угрозы не помогли выяснить, где именно держат пленников.

Своего альфу волк боялся больше, чем нас.

И пусть Эрнард поверил, но убедить его пойти на уступки я смог только спросив, как он поступил бы, если бы там была Элисса. Дядя разбил мне нос.

Но первым набрал альфе, переступив через гордость. И каждая минута, пока они торговались, отдавала болью у меня внутри. Я не знал, где она была, что с ней. И больше не чувствовал, хотя волки заверили, что жива.

Но почему мы со зверем её больше не чувствуем?! Наверное, и она нас не слышит. Наверное, думает, что мы оба её бросили. Что она нам и не нужна вовсе…

Я не мог сидеть, не мог стоять, лежать, есть, спать. Я ходил из угла в угол, взглядом умоляя Эрнарда не ссориться с ними, чтобы они не отыгрались на ней. И вновь и вновь пытался потянуть за ниточку между нами, которой сейчас будто и не было…

И как же эта пустота теперь казалась удушающей, словно последние силы выжимала. Лучше бы я чувствовал вместе с ней, тогда бы знал почти наверняка, что с ней, или хотя бы что она жива.

Пока…

Когда я увидел, убедился, что она жива, то единственное желание, которое появилось внутри – схватить её и больше никогда не отпускать. Но вновь мне помешал Эрнард. А я, видя её реакцию, не решился противиться.

Тем более, когда она приняла его руку, а не мою.

И мысль, что я заслужил такое отношение, не могла утихомирить мою внутреннюю злость на неё, что она меня снова не принимает. Сколько бы разумная часть моего мозга не пыталась доказать, что во всём виноват только я, вот это ощущение того, что она отвергает, отталкивает, зудело внутри.

Я спросил её первым делом о том, что волновало меня больше всего, мучило всё это время, ведь так и не ощущал её эмоции. А она так ответила, что меня снова скрутило. И ещё глаза её эти…

Всю дорогу старался глубоко дышать, чтобы не вывернуло при ней, и не думать, не думать, не думать. Потому что каждая попытка разобраться в ситуации терпела фиаско. Каждая мысль о том, что с ней могло произойти, причиняла боль. В висках ломило.

Как же мне было хреново.

А ещё хотелось схватить её, сжать, чтобы знать, чувствовать, что она рядом, что теперь она со мной… Словно ничего мне не нужно, кроме неё и воздуха. Чтобы дышать ими. Чтобы жить дальше… Я уже едва сдерживался, чтобы не прижать её к себе, чтобы перестало болеть.