Песня ночи - Валери Шервуд

— Кухня в идеальном порядке. Вы прекрасная хозяйка, Хуанита, — вкрадчиво проворковала Каролина.

Старая служанка подняла голову, окинула собеседницу проницательным взглядом. Эта молодая женщина, которую привел Мигель, — красавица, хоть и одета в рванье. Старая Хуанита умела видеть суть за оболочкой. «Бьюсь об заклад, — подумала старая испанка, — совсем недавно эта женщина носила шелка и атлас, и дон Диего, да и любой другой на его месте, был бы готов на все, лишь бы добиться ее расположения. Не исключено, что и в нынешнем своем незавидном положении эта иностранка заставит дона Диего плясать под свою дудку».

— Стараюсь, — лаконично ответила служанка.

Теперь Каролина оказалась совсем рядом с буфетом.

— Опишите мне его внешность, — попросила она.

— Высокий. Смуглый. С военной выправкой.

Каролина смотрела на нож. Вот она, деревянная рукоять, такая удобная… а клинок длинный и острый, осталось лишь руку протянуть.

— А женщины, он любит женщин?

— Думаю, не больше и не меньше, чем другие мужчины. — Хуанита захихикала. — Вот что я наверняка знаю, — продолжала она, — так это то, что женщины его любят. Дочка губернатора от него без ума! Мне слуги рассказали. Говорят, что она ходит за ним как тень, все не налюбуется. И даже будто бы приходит в ярость, когда к нему приезжает донна Химена Менендес.

Хуанита, хитро прищурившись, взглянула на собеседницу, и в темных глазах старой испанки Каролина прочла: «Не бойся, дурочка, тебе не придется трудиться слишком много, другие с удовольствием будут выполнять твою работу!»

— А дон Диего сам-то увлечен этой донкой Хименой? — спросила Каролина, успев спрятать за спиной нож.

— А кому она не понравится? — пожав плечами, сказала испанка. — Волосы у нее черные, как ночь, а глаза — ярче не бывает, словно звезды горят. Зубы же белые-пребелые, таких зубов больше ни у кого в Новой Испании не сыщешь.

— А она замужем? — спросила Каролина, спрятав нож в складках юбки.

— О да, замужем. За самым богатым человеком в Гаване, за доном Карлосом Менендесом.

— И как на все это смотрит дон Карлос?

Каролина боялась, как бы кухарка не заметила пропажи ножа.

— Дон Карлос ничего не думает на этот счет. По крайней мере ничего не говорит. Он слишком околдован красотой своей жены, чтобы в чем-то ей перечить!

— Значит, говорите, у донны Химены не один любовник?

— Не один, это точно, — снова захихикала Хуанита.

Каролина уже успела подкрасться к двери.

— Но дон Диего — постоянный, так? — продолжала расспрашивать Каролина. Как видно, служанка любила посплетничать, и разговор про донну Химену ей явно нравился.

— Насчет этого не знаю, — заявила служанка. Поджав губы, она продолжила шелушить бобы.

Пусть эта светловолосая кокетка сама разбирается, любовники они или нет. В конце концов, все, что Хуанита знала об отношениях дона Диего и Химены, относилось к области слухов.

Каролина же принялась осматривать дом. Как ни взволнована она была предстоящей встречей с доном Диего, любопытство все же взяло верх.

На первом этаже располагался лишь холл, просторный и прохладный, с каменным полом и узкими зарешеченными окнами под самым потолком. Каролина оценила предусмотрительность архитектора, расположившего окна так, что в холле все время создавался легкий сквознячок, способствующий прохладе. Из холла можно было пройти в патио, внутренний дворик с таким же, как в холле, полом. Из патио вела дверь на кухню. Это натолкнуло Каролину на мысль, что здесь принято завтракать, обедать и ужинать не в комнатах, а прямо на свежем воздухе, в тени пальмы. Посреди дворика был устроен фонтан, радовавший глаз. С одной из сторон ко внутреннему дворику примыкала открытая галерея, располагавшая к приятным прогулкам в прохладной тени каменных колонн. Прямо из патио вела на второй этаж выложенная керамической плиткой лестница.

Каролина решила отнести нож наверх. Если этот неотразимый дон Диего, тот, за которым увивается столько женщин, надумает ее домогаться, нож может оказаться весьма кстати.

С этими мыслями она легко взбежала на второй этаж, туда, где находились спальни — всего две. В одной из этих комнат имелась дверь — отсюда вела вниз, на кухню, еще одна лестница. В большую же из спален можно было подняться прямо из патио.

Каролина присела на кровать — волосяной матрас показался ей довольно жестким, но приятно упругим. Внезапно она поймала себя на мысли о том, что оценивает достоинства матраса, на котором ей, вполне вероятно, придется провести ночь со своим господином. И Каролина тотчас же вспомнила про нож. Пожалуй, самое надежное — спрятать его под матрас. Но приподнять матрас оказалось не так-то просто. Каролина встала, задумалась. Куда же еще можно спрятать нож, спрятать так, чтобы тотчас же достать в случае необходимости? Она так и не успела ничего придумать — внезапно послышались шаги. Причем это была не Хуанита, ходившая, как успела заметить Каролина, почти бесшумно в своей мягкой обуви. Судя по всему, то были шаги крупного мужчины в окованных железом тяжелых сапогах.

Дон Диего!

Каролина замерла в ожидании. Он поднимался быстро, и молодая женщина, не долго думая, сунула нож в складки юбки. Сердце ее бешено колотилось; в голове шумело. Надо быть вежливой и любезной, мысленно повторяла Каролина. «Господи, зачем только ты сделал так, чтобы наша первая встреча состоялась в его спальне!»

Дом на площади де Армас

Дон Диего Вивар вошел в просторную комнату, главным и почти единственным украшением которой служила внушительных размеров резная кровать. Он тотчас же увидел Каролину — и та от удивления и неожиданности выронила свое оружие. Нож ударился о каменный пол и отскочил в сторону. И тут же раздался до боли знакомый голос:

— Сегодня оружие вам не понадобится, мадам. Я не собираюсь брать вас силой!

— О, это ты! — воскликнула Каролина. — Я так боялась, что это будешь не ты!

Она бросилась к нему на шею и крепко обняла его. Ему ничего не оставалось, как тоже обнять ее. Каролина зарыдала, прижимаясь к широкой и такой знакомой груди; она слышала, как бьется сердце любимого.

Когда я увидела тебя на рынке… — заговорила Каролина, то и дело всхлипывая. — Боже, ты не представляешь, как я обрадовалась! Я была уверена, что ты выкупишь меня, я не могла дождаться…

Она принялась целовать его и почувствовала, что ее поцелуи распаляют Келлза, почувствовала, что сердце в его груди забилось быстрее, что восстала плоть…

Прерывисто дыша, он стал расстегивать ее лиф. Черт бы побрал эти многочисленные крючки на спине! Вот наконец он может прикоснуться к ее шелковистому телу. Вот уже поглаживает ее плечи и спину, целует лицо, шею, грудь… Еще мгновение — и платье падает на пол…