Покорная для Короля Нагов - Герда Куинн

— Решил всё — таки убедиться… — ухмыльнулся Белый — Вы верно заметили: нагаты потомством не разбрасываются. Она обращалась?

— Пару раз. — ответил наг — Ничего особенного. Просто оборотень. ВАШЕЙ магической силы у неё нет.

О ТОМ случае в темнице он решил умолчать.

— Печально. — лицемерно вздохнул Шеннар — Но… на все воля Богов, не так ли?

— Мудрые слова! — кивнул Эсмонд.

…Эйрин нервничала. Она уже давно вернулась с прогулки, ждала мужа, меряя шагами сначала спальню, потом холл замка, потом библиотеку. Насмелившись, подошла к дверям кабинета, приложила ухо… Не услышав ничего, вернулась к себе.

Вечерело. Ламейн покатился по небу, уступая место Менне… Эйрин задремала. Проснулась она от горячих прикосновений рук мужа к своим бедрам.

— Теперь меня никто не ждет, детёныш. Шеннар уже отужинал и дрыхнет, как стражник в Башнях. Я распорядился, чтоб ужин подали сюда…

Девушка села в постели:

— Когда он уедет?

— Завтра днём, девочка. — наг поцеловал её ладони — Сядь, поешь.

— Не хочу…

— Эйрин! Сядь и ешь. Иначе я буду кормить тебя насильно.

Она не чувствовала вкуса еды… Если бы кто то спросил, чем ужинала Королева, она не смогла бы вспомнить.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Терзаемая плохими предчувствиями, Эйрин забралась в постель.

— Что с тобой, детёныш?

— Я не знаю… Мне страшно. Мне не по себе… Мне кажется, что… Что то произойдёт! Что то плохое…

— Перестань. Не придумывай.

Он развернул её к себе:

— Ничего не произойдёт, слышишь? Я люблю тебя. А ты любишь меня, мой детеныш. Хоть и не говоришь мне об этом. И что может случиться?

Король развел её бёдра и проник пальцем в бархатную ямку между ними. Начал ласкать клитор, чувствуя подушечками пальцев его дрожь. Прикусил сосок. Девушка застонала и сжала ноги. Он усилил движения пальцев.

Поцеловал шею и прошептал в ухо:

— Детеныш мой, ты хочешь попробовать меня на вкус? Хочешь? Сделай это… Поцелуй его.

Он лёг на спину, Менна гладила смуглую кожу, цеплялась за поросль на груди, тёмные соски, рисовала на коже узоры, очерчивая рельеф его тела. Эйрин приподнялась на локтях, сжала в руке член мужа, твердый и горячий, как раскаленное железо. Прикоснувшись губами, почувствовала пряный вкус пресемени, выдохнула и обвела языком нежную влажную головку. Наг выругался.

Запустив пальцы в снежные пряди, притянув голову жены ближе, рыкнул зверем:

— Ещё. Пробуй его язычком… Оближи.

Она провела языком ещё раз, захватывая уздечку и крайнюю плоть, слегка сдвигая её вниз… Потом захватив губами головку, скользнула вниз.

— Ещё, детёныш… Ты просто ПОТРЯСАЮЩЕ это делаешь! Ещё… Попробуй взять глубже.

Её попытка вызвала у нагата восторженный вздох.

— Иди сюда, девочка…

Он лёг набок, удерживая член у неё во рту. Разведя её бёдра, зарылся лицом в нежный белый пушок, нашёл раскалённую мокрую щёлочку и начал вылизывать, вызвав у девушки стоны и всхлипывания.

— Нежная и мятная… — шептал он — Моя всегда мокрая, развратная девочка…

Проведя языком по внутренней поверхности бедра, Король продолжил сладкие истязания, слабо прикусив губки девушки, тут же зализав чуть кровоточащие ранки. Она же, не желая оставаться в долгу, сильно сжала губами каменную плоть. Наг взвыл от восторга.

— Иди сюда… Я больше не могу, Эйрин…

Поставив жену на колени, ладонью упёрся ей в спину.

— Прогнись, сладкая. Мятная моя…

Проведя по мокрым пушистым губкам совсем окаменевшим членом, стал дразнить.

— Эсмонд, возьми меня! — простонала Эйрин, вцепившись зубами в подушку — Я ТЕБЯ УМОЛЯЮ!!! Возьми…

Он вошёл в неё, рыча от удовольствия, прижав грудь к худенькой спинке и терзая рукой её соски. Эйрин выгнулась сильнее, осыпав подушку волосами, вскрикнула, ощутив укус в плечо. Застонала, почувствовав вслед за этим укусом его язык.

— Ещё. — попросила она — Сильнее. Возьми меня сильнее…

Он выпрямился, зажал крепкими пальцами нежные бёдра и ударил изо всех сил. Она была уже горячая внутри, горячая и влажная, как кипяток.

Они кончили почти одновременно, растворяясь друг в друге.

— Я так бы и хотела уснуть… — прошептала Эйрин — С тобой во мне.

Он вышел из неё, девушка упала на живот и тут же повернулась на спину.

— Ты красивый. Эсмонд, я люблю тебя… Очень.

Он лёг рядом, притянул жену к себе, поцеловал соски. Потом приоткрытые губы.

— Всё равно я люблю тебя сильнее. — сказал он — И хочу сильнее.

И, прижав губы к её уху, прошипел:

— Я хочу связать тебя и трахнуть, девочка моя. Очень жестко. Когда подрастешь.

— А…

— Детям — детские игры. Взрослым — взрослые. Не спорь. Оставь уже свою дурацкую привычку спорить со мной. И спи.

…Назавтра, после обеда, Шеннар отбыл вместе со своей свитой.

А через несколько дней Интикия вероломно, без объявления войны, напала на Лоннлейн.

Не забыл Белый наг всё же старых обид… Не забыл.

Глава 34

Эсмонд мерял шагами кабинет. Расхаживал туда сюда, сжимая руки в кулаки. Кожа на костяшках пальцев натягивалась, норовя лопнуть от такого напора. Но даже если бы это и произошло, Король не почувствовал этого, просто напросто не заметил. Все его мысли занимало нападение. Без чести и достоинства интикийцы напали на его мир. Разрушая дома и ломая судьбы людей. Они действовали грязно. Напали ночью, когда Менна только народилась и ее свет был тусклым мерцанием в темном небе. Сжигали дома и спящих в них людей, грабили дворян. Пускали девок по кругу, а самых красивых забирали в гаремы. Всю ночь до замка доносились крики и вой жителей Лоннлейна, смешанный с запахом горелой плоти. Он послал своих людей, разобраться с ними и убить каждого интикийца. Приказал не жалеть их, рубить мечами, вонзать острые пики в их скользкие тела. Приказал разобраться с этими гадами, нарушившими покой королевства и найти зачинщика, чтобы потом казнить! Снести нахрен гильотиной башку и отослать им, чтобы впредь знали на кого они идут и что за этим последует.

Эйрин стояла у двери, боясь повернуть ручку и услышать страшное…

— Войди, детеныш…

Королева прошла вперед, зажимая платком нос, борясь с тошнотой.

— Эсмонд, что делать?

— Убивать.

Его ответ прозвучал грозно и тяжело. В руке блеснул острый кинжал с тяжелой, серебрянной ручкой.

— Это тебе может пригодится. Носи всегда с собой и если почувствуешь неладное, коли им любого, кто захочет навредить тебе! Слышишь, моя девочка! Любого! Кто захочет тебя убить!

Он вложил оружие в ее дрожащие руки. От холода металла и таких же холодных желтых глаз, она вздрогнула.

— Нет! — выкрикнула она, уронив ненавистный клинок на пол. — Это все пройдет! Образуется.