Фальшивая невинность - Эрато Нуар

– Ты его знаешь?

Отец мало рассказывал о своей эльфийской жизни. Поэтому я пристально наблюдал за реакцией.

– Он очень известный техномаг и конструктор, говорят, создал замок, который… – она осеклась, видимо, осознав, где находится. – Он пропал без вести много лет назад! Что с ним случилось? Дроу?

– Да. Отец долгое время находился в плену у королевы Арьяри. Она всё пыталась разузнать его секреты и заставить работать на себя. Многие годы не давала нам даже видеться.

– Что с ним стало?

Я сжал зубы. Болезненные вопросы. Долгое время я считал остроухого отца своим позором. Как и все вокруг. И только под конец, повзрослев и обретя изрядную долю свободы, смог хоть немного понять его. Сблизиться с ним.

– Он пытался бежать. Обещал встретиться со мной тут, в Коралловом замке. Всё, что от меня зависело, я сделал. Но… так его и не дождался. Наказание Ночных дроу страшны, я могу только догадываться, как обошлась с ним королева. Но точно знаю, что он не выдал меня и моих планов.

– Планов?

– Это он рассказал мне об артефакте Жизни. Я не могу иметь детей, видимо, из-за крови оборотня. Мать выяснила это, прежде чем дать клятву, что освободит меня и не станет вмешиваться в мои планы на Поверхность, если у меня появится наследница. Артефакт Жизни – единственная надежда. И королева не знает о ней.

Траверта Эсмаилья

Несколько мгновений я тонула в ртутных глазах и его доверии. Он открывался мне, и я не могла понять, говорит ли это о том, что не собирается выпускать меня отсюда – или о том, что действительно не хочет потерять возникшего между нами притяжения. Нежданных, невозможных чувств.

Почти невыносимо оказалось не отводить взгляд, представлять, каково ему было увидеть меня бездыханную после той страсти, которая нас обуяла. Я бы, наверное, сошла с ума.

Мне и сейчас до безумия хотелось прижаться к сильной груди, и чтобы не было больше никаких вопросов. Только мы, он и я.

– Твоя очередь, Эсми, – тихо шепнул Нарран, приближая свои губы к моим. – Я открыт перед тобой. Откройся и ты.

Открыться… кажется, именно этого мне сейчас хотелось больше всего на свете! Да и яда уже не осталось. Я никак не смогу скрыть, если он захочет вырвать из меня признание.

Но он не хотел вырывать. Ему нужно было ответное доверие с моей стороны.

Машинально провела по груди, и его зрачки вдруг расширились:

– Артефакт… – пробормотал он, словно вдруг дошло. – Так сиял артефакт? Жизни? Всё это время он был в тебе?

Догадался… великий дневной свет, что мне делать?!

– Расскажи мне правду, какой бы она ни была. Что бы ни случилось, я останусь на твоей стороне.

Это так красиво звучало! Но как мне довериться Ночному?

И есть ли у меня другой выход?

Похоже, нет.

Я кивнула.

– Да. Он всё это время был у меня. Пожалуйста, отпусти меня, Нарран! Я не могу больше нести его в себе. Он забирает мои силы. Мне нужно вернуть его в храм!

– Почему ты решила принять яд, Эсми? Думала, я не выпущу тебя?

Тихий, внезапно ставший таким близким, родным голос. И это сокращение моего настоящего имени… Я вдруг поняла, что завишу от него, его воли – полностью, как никогда. Мы где-то на блуждающем острове посреди океана, и мне отсюда не сбежать!

– Это моё задание. Я исполняла приказ. Артефакт не должен был попасть к тебе. Я просто должна была вывезти его из Селлевера! Но попалась твоим псам…

– А Люсьенда? – казалось, он сейчас снова начнёт рычать, рвать и метать! – У неё никогда не было артефакта? Она…

– Прости, – пробормотала я.

– И у тебя не было цели привлечь моё внимание? Выманить из города?

– Никогда. Наоборот, моя цель была держаться как можно дальше от тебя. Не дать тебе артефакт… любой ценой.

– Руотаний… – пробормотал он, словно что-то осознав.

Несколько мгновений молчал. После чуть нахмурился:

– Но мы с тобой могли бы…

– Вот поэтому я ничего и не хотела тебе говорить! – воскликнула я, отстраняясь. – Разумеется, очень удобно получить и эльфийку, и артефакт, и наследника, которого ты не планируешь любить – который нужен тебе исключительно для собственных целей! Это неправильно! И… я не настраивала его, потому ни на что не рассчитывай! И если ты меня не отпустишь, артефакт просто выпьет всю мою жизненную энергию. Так даже лучше.

– Не говори так, – он прижал меня к себе, коснулся горячими губами щеки. На моё лицо снова упала непослушная прядь его волос. – Я не могу отпустить тебя, но не потому.

– Почему? – шепнула я.

– Легенды про истинных больше не кажутся мне глупыми сказками, – тихо отозвался Нарран.

– Это… может быть действие артефакта. Если я от него избавлюсь, тебя перестанет тянуть ко мне.

Как ни тяжело дались мне эти слова, я должна была сказать ему правду!

Нарран несколько мгновений смотрел, будто примеряя на себя эти слова. И мне безумно, иррационально хотелось, чтобы он меня разубедил!

Но Ночной не стал этого делать.

– Почему ты? – спросил тихо. – Ты же… вообще не подготовлена.

– Я училась работать с ним в храме. Он меня слушается, подпускает. И… я невинна. Была.

Щёки невольно залило краской. Внутри Наррана словно что-то полыхнуло, и он лишь крепче сжал меня в объятиях.

– Наша близость… повредит тебе?

– И мне, и артефакту.

Он несколько мгновений молчал. Обдумывал.

– Значит, эльфы решили избавиться от меня, – произнёс мрачно.

– Я не в курсе, какой приказ у Люсьенды, до последнего дня во дворце вообще не могла понять, знает ли она обо мне. Но боюсь…

– Что тут гадать, – криво усмехнулся он. – Я им как кость в заднице. Только вот не думаю, что после моей смерти кто-то из Ночных станет соблюдать мирный договор. Так что же нужно Люсьенде? Лунный артефакт? И королева туда же. Или это братец с сестрицей по своей собственной инициативе?

– Грантер говорил, дроу в курсе, что задумали эльфы.

– Ты передала это Люсьенде?

– Да. Но я не знала… если бы я могла предположить…

– Ты знала, что артефакта у неё нет, – в усмешке Наррана мне почудилась горечь. – Знала, что меня обманут. Не могла не догадываться.

– Догадалась, – я подняла голову, прямо взглянув ему в глаза. – Но по каким причинам должна была сообщить об этом тебе? Разве ты отпустил бы меня, даже если бы я попыталась предупредить?

Несколько мгновений он всматривался в мои глаза. После поднялся: