Танго смерти-2. В Буэнос-Айресе - Александр Афанасьев

Я в плену был. Там девяносто процентов ватников, никак не меньше. Даже дети ненавидят Украину и все украинское.

— Так и есть. Наша цель — уничтожить москальский империализм, разрушить империю как таковую. А не вернуть сколько-то там акров земли! Пока существует, есть империя, Украина жить не будет…

— Первой акцией будет захват русского посольства здесь, в Буэнос-Айресе. На дело пойдут первая и вторая пятерки. Вы захватите посольство и выдвинете политические требования, список которых я вам дам.

…

— А потом что?

— А потом вы сдадитесь. Вне зависимости от того выполнят русисты эти требования или нет…

Наступила гробовая тишина

— Сдаваться… — сказал командир первой боивки — как так то?

— А как сдался Степан Бандера[30]?

…

— Степан Бандера сдался для того чтобы его не могли не услышать. Процесс, который устроят над вами — будет процессом века, он привлечет внимание к проблемам украинцев и дома и в экзиле.

…

— А почему нельзя просто перестрелять этих москалей и смыться?

Костенко стукнул кулаком по столу.

— Не понимаете? Не понимаете, да?!

…

— Сколько латиноамериканских стран ввели санкции против России? А африканских? Я скажу вам. Ноль. Ноль!

— Им плевать на нас…

Костенко позволил себе улыбнуться — но улыбка получилась жутковатой.

— Да… политикам плевать на нас. Им всегда было плевать на нас, политики везде одинаковы. Но есть простые люди. Они ничего не знают про Украину. Надо рассказать им про нас. Про нашу боль. Пусть они знают…

…

— Политики… они уже не смогут делать вид, что нас нет.

Было видно, что некоторые пребывают в растерянности.

— Кто-то не согласен? — спросил Костенко — кто-то со мной не согласен?

Один из звеньевых осторожно сказал:

— Я думал, все проще будет.

— Просто будем убивать?

— Ну… как то так.

— Это будет. Но позже. Не здесь, в Москве. Вот там — надо убивать. А тут надо сделать политическое заявление. Показать, что мы здесь, что мы — есть.

…

— Потом будем и убивать.

После разговора по душам — Костенко подошел к проводнику.

— Мне нужно будет пару человек забрать с собой в столицу. Кого-то, кто лучше всех стреляет…

— Лукаш, — сразу ответил проводник, — венгр по отцу, а большего украинца я не видал. И стрелок хороший.

— Вот и отлично. Надо будет убрать кое-кого в столице.

Костенко достал телефон, нашел нужное фото, показал проводнику. Тот всмотрелся…

— Это чо… Садовник что ли?

— Он самый. Тот, что с ним — его и надо убрать. Он бизнер, помогает Садовнику пристраивать тут деньги, украденные у украинцев.

— С..а. Зря мы за него тогда проголосовали.

— Не зря. Надо уметь наказывать. Все остальное неважно.

— Да… Садовник тоже будет?

— Нет. Его мы потом накажем. Обязательно накажем.

Буэнос-Айрес. 17–18 марта 2018 года

Здравствуй, мама.

Возвратился я не весь…

Из украинского народного юмора

Скажу сразу — Субботич мне понравился, даже до начала разговора. Я — умею оценивать людей еще до того, как сказано первое слово, и решать, что стоит говорить, а что нет. Если бы не умел — был бы в гробу.

Кто такой Субботич? Это неплохой менеджер и организатор (судя по тому что я о нем слышал), не верящий ни в Бога ни в черта и прекрасно знающий, что вовремя предать — означает предвидеть. Это человек, который вовремя понял, как эксплуатировать национальный идеализм новосозданной нации и как превратить эти идеалы в конкретные объекты госсобственности, которые раньше были общими, а теперь стали его личными. И он теперь помогает украинским мастерам дерибана размещать наворованное до Майдана или после под громкие лозунги о единстве нации и прочей всякой белиберде. Естественно, не бесплатно.

Короче говоря, это мародер, который тащит себе в карман, пока лохи сражаются в АТО или там — с сербами.

Но лохи сами виноваты. Они первыми начинают устраивать гнилой балаган с языком, культурой, историей, дикими танцами без трусов, но в вышиванке и всем прочим. Они первыми встают и говорят — вот это все вокруг наше, потому что наши предки тут испокон веков жили, а вы понаехали, и потому идите геть и не забудьте ключи от квартиры оставить, а то мне в город надо двоюродного брата из села переселить, а у него семья то большая…

И эти лохи начинают убивать — как убивали сербов в Краине и русских на Донбассе. Они убивают и подсознательно думают, что им что-то должно достаться просто по факту того что их предки тут жили, у них правильная форма носа и они говорят на правильном языке. Но потом они возвращаются с войны, и хорошо, если с двумя ногами и двумя руками — и обнаруживают, что им как раз ничего не причитается, потому что такие, как Субботич, прихватизировали всё. А им — в лучшем случае остается работа охранником, подай-принеси, а то и международный трибунал. И вот эти гегемоны, которые думали пановать в своей стране, а оказалось, что панов и без них хватает — суют в рот ствол или вешают петлю к потолку и встают на табуретку. И поделом — потому что у них получилась ненормальная страна, и они сами ее создали.

Какая страна нормальная? Такая, в которой ни форма носа и ушей, ни язык, ни происхождение — а только знания, умения, навыки — открывают дорогу наверх. Где дается — только тяжким трудом или удачей, но ни в коем случае не происхождением. Это и есть нормальная страна, и никаких других норм — нету.

А Марко Субботич и такие как они — это всего лишь форма обучения лохов жизни. Лохов — учат.

Сейчас Субботич сидел напротив меня … он представлял Хорватию, а я — Россию. И наверное— в тот день весь МИД не смог бы сделать для своей страны больше, чем мы — каждый для своей.

— Пан Беднов?

— Пан Субботич…

Да… хорош. Хорош.

— Мы с вами оба европейцы, потому если не возражаете, перейдем сразу к сути.

— Не возражаю.

— В таком случае, я бы хотел сказать, что ни я, ни кто либо из моих людей не имеет отношения к тому кокаину, который нашли в нашем посольстве.

Вот как?

— Со всем уважением, у меня другая информация.

Субботич скривился.

— Полагаю, вы хотели бы услышать правду из первых уст. А она такова, что я бизнесмен и не одобряю, когда в бизнес вмешивается политика. Да, у меня есть интересы… здесь… на Балканах. Но у меня чисто деловые интересы.