Муза для ректора, или Рабыня из Аура - Наталья ДеСави

– Вот Химура тоже удивилась, – хмыкнула я, вспоминал взгляд мамаши, когда она увидела своего сына в настоящем обличии.

– Нагуляла все-таки, – с желчью в голосе проговорил Канаи, – отец Дарринга это подозревал, но никогда не выносил эти разговоры за пределы семьи. Наг и айлар – раньше такого слияния магии я не видел. Это новый вид магии. Он достаточно важен для Академии, все преподаватели хотели бы изучить этот феномен.

– Смешанная магия под запретом, – тихо проговорила Наи.

– Пока да, – отстраненно проговорил Канаи, углубляясь в свои мысли. – Химура причастна и к похищению лорда. Ведь его магия тоже смешанная и неизученная.

– У них был дом на окраине Ауры, куда их выселил отец Дарринга, – напомнила я. – Может, они там?

– А это неплохая мысль. Я об этом не подумал, – сказал Канаи, вновь заводя машину.

Мы выехали на улицы Ауры и осторожно, не привлекая внимания, поехали на окраину города.

– За нами будет погоня? – тихо спросила я, будто в машине нас мог кто-нибудь подслушать.

– Официальная вряд ли, – отозвался Канаи. – Освальд не посвящал никого в свои планы. А о том, что его будущая невеста сбежала из-под венца, распространяться не будет. Но своих людей он может отправить.

Мы покинули город и полетели по проселочной дороге, которая вела к горам. Здесь не было фонарей, и дорога освещалась только светом фар. Через некоторое время, когда тишина повисла в машине такая, что ложкой ешь, я не выдержала и спросила.

– Почему дом Химуры и Закари так далеко от города?

– Отец Дарринга и Химуры оправил их с матерью в ссылку, ты же помнишь эту историю.

– Помню, – согласилась я. – Но почему так далеко? Здесь же и жилых домов нет ни одного.

– Тебе их жалко? – усмехнулся Канаи. – Не ожидал от тебя такой человечности после того, что она хотела с тобой сделать.

– Человечность тут не причем. Я пытаюсь понять логику. Даже если мать Химуры совершила такой ужасный поступок, она все равно была его женой. Той, которую он выбрал сам. Да и Химура все равно была ему дорога, раз в завещании он приказал заботиться о ней. Но тем не менее он отправил их в жуткую изоляцию, прочь не только от себя, но и от окружающего мира.

– Кажется, я знаю, – встряла в разговор Ниа. – Если я правильно понимаю, мы едем к Отдаленной Пустоши. Это место, где блокируется любая магия. Там любой становится обычным человеком и может рассчитывать только на свои силы.

– Закари говорил, что сила айларов в нем проявилась с детства.  В замок они переехали, когда он поступал в академию.

– Расскажи мне подробнее о силе Закари. Он так умело скрывал ее, что никто даже подумать не мог, что он не истинный наг.

– Или не хотел, – буркнула я, ловля на себе осуждающий взгляд Канаи. – Он рассказывал, что получил смешанную магию с детства, но не показывал ее никому, даже матери. И из Академии ушел только потому, что магические уроки стали настолько сильны, что он боялся потерять контроль над своей силой и показаться таким, какой он есть, полу-драконом, полу-курицей.

– Я его понимаю, – тихо вздохнула Ниа. – Быть на половину одним, наполовину другим очень сложно. Особенно, когда это проявляется физически.

Я посмотрела на нее. Вот кто точно знал, что такое быть изгоем, половинкой от настоящего мага, подвергаться нападкам истинных, но все равно не сдаваться и продолжать учиться наравне с другими. Мои мысли прервал Канаи.

– Мне кажется, что  там мы найдем и Закари, и Дарринга.

– Почему? – хором спросили мы с Нией.

– В Отдаленной Пустоши не может проявляться никакая магия. Даже магия айларов. Но если это не чистая магия, а смешанная, то вполне вероятно, что она настолько сильна, что прорывает запретные границы. Никто даже не пытался изучить особенности смешения разных магий. Этим занимался только Дарринг. Он мог заниматься изучением феномена Пустоши.

– И как это все связано с Закари и ректором? – спросила Ниа.

– Если то, что сила айлара появлялась в Закари на территории Пустоши, значит, что его магия намного сильнее любой другой. И не только его, но и Дарринга. Ведь он тоже наполовину айлар, наполовину наг.

– Я так и не поняла, зачем Химуре эта магия? Высасывать ее что ли будет?

– Есть способы извлечения магии. А в месте, где блокируются обычные магические силы, можно извлечь только особенные. То есть получить чистую магию, равной по силе которой нет.

– И захватить с ее помощью мир? – прыснула я. – Химуре нужна власть, но не в таких масштабах. Ей бы хватило, чтоб ее все боялись и преклонялись. А это она может получить просто похитив Дарринга. И мучить своего сына? Да она пылинки с него сдувает.

– Сдувала, – поправил меня Канаи, – когда он был истинным нагом. А сейчас он не больше, чем лабораторная крыса и позор, от которого ей нужно избавиться.

Об этом  я не подумала. Нехороший червячок шевельнулся в моей груди. Выходит, и Даррингу, и Закари угрожает опасность. Фраза «Змею на груди пригрел» зазвучала для меня по-другому.

Фары высветили впереди очертания горы. Канаи свернул в сторону и остановил машину.

– Дальше идти придется пешком, иначе нас могут заметить.

Мы вышли и направились к темнеющему впереди строению. За поворотом показались огни небольшого двухэтажного дома. Тени вековых деревьев скрывали нас. Канаи щелкнул пальцами, потер ладони друг о друга, и с сожалением бросил:

– Аргусова магия, ни капли.

Ниа попробовала, но и у нее ничего не вышло. Защита Отдаленной Пустоши наглухо блокировала любые проявления магии.

– Добро пожаловать в мой мир, – улыбнулась я. – Все придется делать ручками.

Не дожидаясь ответа, я пригнулась и побежала по направлению к дому. Друзья направились за мной. Подойдя с торца дома, мы прижались к стене дома. Над нами светилось окно, из которого раздавался звон посуды и веселые  переговоры прислуги.

– Миа, – раздался зычный голос какого-то мужчины, – на сколько персон накрывать стол?

– Не торопись, – из-за звона посуды тоненький голосок было еле слышно, – хозяева ушли в пещеру и обещали вернуться только к утру.

– Так мне накрывать или нет? – голос все больше раздражался.

– Нет, – пропищали в ответ, – когда вернутся, тогда и накроешь.

– А когда вернутся?

– Да не знаю я. Не скоро. Может к утру.

– Так накрывать на ужин или на завтрак?

Грохот посуды возвестил о том, что у кого-то кончилось терпение.

– Не! Накрывай! Совсем! – рявкнул тоненький голосок.

Ответом ему была тишина. Видимо здесь знали, что связываться с разъяренной женщиной не лучшее дело. Опять загремели тарелки, и снова тоненький голосок замурлыкал приятную мелодию. Мы отошли от окна.