Арка в скале - Августин Ангелов

почти вся полегла в бою с великанами, но, наивно было бы надеяться, что враги просто так отдадут такое большое количество пленных. И Сомов подозревал, что самолеты направлены в этот раз не столько для бомбежки каменных великанов, сколько для уменьшения числа людей, которых партизаны собирались вывести из неволи.

* * *

Штурмбанфюрер Вильгельм Шнайдер совсем не горел желанием повторить со своей айнзацкомандой судьбу подразделения Аненербе под командованием Гельмута Руппеля, разгромленного каменным великаном. И там великан был всего один. Теперь же в сторону концентрационного лагеря двигались целых пять подобных чудовищ. И авианалет пикировщиков не помог остановить их. Некоторая надежда оставалась на батарею полевых 75-мм орудий, приданную айнзацкоманде для усиления. Батарея была полностью оснащена немецкой техникой, но сами артиллеристы были финнами. Наблюдая выдвижение великанов с явным намерением атаковать, Вильгельм Шнайдер отвел штурмбанфюрера Карла Шнитке из Аненербе в сторону и сказал ему с глазу на глаз:

— Я буду честен с вами. И вот что я вам скажу, Карл, как офицер офицеру. Надеюсь, вы понимаете размер угрозы. Если бедняга Гельмут ничего не смог сделать с одним подобным каменным монстром, то мы вряд ли сможем остановить пятерых подобных великанов. К тому же, как я погляжу, краснозвездные чудовища за это время неплохо вооружились. И они теперь идут на нас не просто с каменными кулаками, а с автоматическими пушками, из которых они только что сбили больше половины наших атакующих самолетов. Учитывая сложившиеся обстоятельства, я вынужден констатировать, что пытаться удержать позиции вокруг концентрационного лагеря бесполезно. Мы можем надеяться только на батарею полевых орудий. Но, боюсь, что и она задержит великанов ненадолго.

— И что вы предлагаете, Вильгельм? — спросил Шнитке.

Шнайдер сказал:

— Я предлагаю сберечь немецких солдат. Прошу заметить, что в моей айнзацкоманде тяжелое вооружение отсутствует, если не считать вот эту самую батарею, приданную нам недавно для усиления. Но, скажу вам, как немец немцу: там личный состав состоит полностью из финнов. Лагерная охрана тоже финская. И, если мы вовремя отступим, то ни один немец не пострадает.

— Иными словами, вы предлагаете предать наших союзников? — проговорил Шнитке.

— Не совсем так. Я предлагаю сохранить жизни нашим немецким бойцам. Ведь предельно ясно, что силы несопоставимы. И жертвы будут напрасными. Я же предлагаю эвакуироваться, чтобы сберечь личный состав и имущество. Это не трусость, а простой рациональный подход к ситуации, — объяснил Шнайдер.

Карл задумался на минуту, потом проговорил:

— В ваших словах, Вильгельм, есть здравый смысл. Но, мы должны использовать все возможности до конца. Батарея полевых пушек этих монстров, разумеется, немного задержит. А я в это время попробую применить секретные методы воздействия, выработанные Аненербе. Если и они не помогут, то тогда я приму ваш план. Но, прямо сейчас прикажите согнать всех жителей этой деревни в самую большую избу. И я проведу тайный обряд против великанов. Мне понадобятся в качестве помощников Юрген Больц и Гельмут Руппель.

— Гельмут же отстранен, — возразил Шнайдер.

Но, Шнитке сказал:

— Ничего. В качестве помощника и Руппель мне сейчас сгодится. Все равно тут нет других посвященных. Выбирать мне не приходится. Сделайте, как я сказал, Вильгельм. И тогда, возможно, у нас появится шанс в противостоянии с краснозвездными великанами.

Шнайдер отдал приказ. И через несколько минут эсэсовцы начали вытаскивать из домов всех деревенских жителей без разбора. Их волокли в большую избу, принадлежащую старосте. Старики матерились, бабы орали, дети плакали, одинаково не понимая, куда и зачем их тащат немцы. По деревне, в которой была расквартирована айнзацкоманда, в последние дни ходили разные невероятные слухи. Мол, проснулись под скалами древние карельские великаны, которых разбудила война и пролитая кровь.

Солдаты втолкнули в большую избу столько народа, сколько в ней смогло поместиться. Запихнули внутрь человек сто, не меньше. Старосту с семьей тоже оставили там внутри, среди остальных. Хоть и надеялся коллаборант на немецкую милость за то, что сдал эсэсовцам весь оставшийся деревенский актив, да не дождался милости от оккупантов. И сейчас, предчувствуя нечто страшное, он и его семья заголосили не меньше других, когда немцы внезапно закрыли ставни снаружи и подперли их бревнами вместе с входной дверью.

Для проведения обряда Карл Шнитке оделся в черный кожаный плащ с капюшоном. Такой длинный, что закрывал даже голенища сапог. Его помощники, Юрген и Гельмут, оделись точно таким же образом. Шнитке вошел во двор дома старосты, огляделся и выбрал место посередине, где ничего не росло, а клочок земли был вытоптан козами, принадлежащими хозяину дома. И козы в этом месте как раз сожрали всю траву.

Дом старосты Шнитке выбрал не случайно. Изба располагалась в центре деревни на небольшом холмике. Шнитке чувствовал под холмом древнюю темную силу. Возможно, там скрывалась какая-то старая могила. Времени на раскопки не было. Тем не менее, для ритуала и так сойдет. А еще из этой точки во дворе дома старосты можно было наблюдать, как вражеские великаны выходят из леса на поле, раскинувшееся перед концентрационным лагерем.

Откормленный козел, привязанный к плетню на длинной веревке, мирно щипал траву, когда на него налетел штурмбанфюрер Шнитке с руническим кинжалом в руке. Набросившись на животное, он перерезал ему горло, а потом и вовсе отрезал голову. После чего, размахивая козлиной головой, как кадилом, он обошел вокруг дома с запертыми людьми против часовой стрелки, окропляя строение кровью жертвенного козла. Одновременно с этим он приказал солдатам принести канистры с бензином, а Юрген и Гельмут приготовили факелы, сделанные из черных флагов, плотно намотанных на длинные рукоятки и пропитанных горючим.

По приказу штурмбанфюрера солдаты положили вдоль дома сухую солому и обильно полили ее бензином. А Юрген и Гельмут запалили факелы и начали поджигать, продвигаясь вокруг избы против часовой стрелки и что-то шепча себе под нос. Стоя на выбранном заранее месте, окропленном кровью козла, Карл Шнитке начал произносить заклинания на тайном языке Черного Ордена. Повернувшись лицом к тому месту, откуда из лесу показались великаны, он воздел вверх в правой руке окровавленный кинжал, а левой поднял козлиную голову.

Когда пламя вспыхнуло, а люди внутри запертой избы заметались и страшно заголосили, черный маг громко произнес еще одно тайное слово, одновременно нахлобучив голову жертвенного козла на свой рунический кинжал. Потом Шнитке сжал скользкую от крови черную рукоять двумя руками и, вытянув руки с козлиной головой в сторону каменных чудовищ, мысленно направил на переднего монстра поток энергии смерти, которая притекала к Шнитке из горящего дома старосты, внутри которого