Роман с Джульеттой - Ирина Мельникова

Алина подумала, что выбрала правильный тон. Женщина, которая на два десятка лет старше, может себе позволить высказывать замечания и настаивать на выполнении некоторых ее требований, чтобы навести порядок в доме. Ей представлялось, что она быстрее найдет общий язык с Ильей и Луганцевым, не заискивая перед ними, а постепенно и ненавязчиво внушая им, что их холостяцкие привычки постепенно придется забыть. Если они бывшие военные, то дисциплина для них не пустой звук. И они быстро оценят ее старания сделать их жизнь более комфортной, а обстановку в доме теплой и уютной.

«Сбавь-ка обороты, дорогая! Размечталась! Может, их холостяцкие привычки и есть та отдушина, которую они позволяют себе, когда устанут до чертиков от завода, от Маргариты, наконец. А дисциплина им и в армии надоела! А тут еще домработница со своим уставом. Нет, тут нужно соблюдать золотую середину, чтобы не досаждать им своими требованиями, но и не распускать их безмерно!»

Алина пыталась себя урезонить, убедить, что это только начало, и неизвестно еще какие подводные камни встретятся на ее пути, но душа ее пела и никак не хотела поддаваться упрекам разума. Вероятно, еще по той причине, что она увидела Луганцева совсем другим, чем ожидала увидеть. Сегодня он походил на нормального человека. И взгляд его не вызвал у нее прежнего раздражения, видимо, потому что на какой-то миг она разглядела в нем растерянность. Значит, ничто человеческое ему не чуждо, и кто сказал, что высокомерие его обычное состояние? Надо думать, это всего лишь способ защиты от назойливых и корыстных типов.

Тут Алина подумала, что слишком быстро вынесла Луганцеву оправдательный приговор. Жизнь с Молчановым многому ее научила. Она знала, что нет ничего более непостоянного в этом мире, чем любовь мужчин. Алина всегда считала, что Молчанов убил в ней желание любить, поэтому никогда не любила Степана. И всех мужчин воспринимала через своеобразную призму, которая не давала им шанса выглядеть лучше в ее глазах, наоборот, их худшие стороны высвечивались резче и отчетливее.

Алина понимала, что за десять-пятнадцать минут, что она провела в кабинете Луганцева, невозможно составить полное впечатление об этом человеке. Но справедливости ради признавала, что точно так же нереально узнать о Луганцеве больше, если наблюдать за ним со стороны. Может, у нее получится разглядеть его лучше, находясь с ним рядом те несколько недель, которые она проведет в этом доме?

И как это ни прискорбно, но она вынуждена была признаться самой себе, что только это желание заставило ее принять дикую, по сути, идею Ольги подменить тетушку на время ее болезни.

Безусловно, то состояние, в котором она пребывала, нельзя назвать влюбленностью, а любовью тем более. Это было совсем другое чувство, кардинально отличное от того, которое она когда-то испытывала к Молчанову. Никаких восторгов, романтических грез и рыданий в подушку, ожидания телефонных звонков и первого свидания…

Зазвонил внутренний телефон, и этот звук прервал ее мысли. Алина подняла трубку и услышала голос Ильи.

– Елена Владимировна, – сказал он. – Мы спускаемся вниз. Как насчет того, чтобы захватить и распить бутылочку вина? Настоящего французского? А?

– Вы могли бы меня и не спрашивать, – удивилась Алина. – Или в мои обязанности входит поддерживать в доме сухой закон?

– Вы меня неправильно поняли, – Алина по тону поняла, что Илья улыбается. – Как насчет того, чтобы вы присоединились к нам?

– Но я не знаю, – растерялась Алина. – По-моему, это неудобно!

– Да все удобно! – рассмеялся Илья. – Отметим начало вашей работы, чтобы все удачно сложилось и для вас и для нас.

– Вы думаете, я представляю какую-то опасность?

– Ну что вы? Какая опасность? – изумленно произнес Илья и снова рассмеялся. – Конечно, если вы из банды террористов или того хуже, агент конкурентов, тогда другое дело. Но носом старого разведчика чую, это не так.

– Спасибо на добром слове, – улыбнулась Алина, – так далеко я еще не зашла. А вина с вами я выпью. Немного, конечно, ведь завтра мне рано вставать. Нужно накормить вас завтраком. Скажите, к какому времени его нужно подать?

– А это необязательно! Мы завтракаем на заводе, – ответил Илья.

– И все-таки, будьте добры, не уезжайте, пока я не накормлю вас завтраком, – твердо сказала Алина. – Мужчина не должен приступать к работе на голодный желудок. Знаю я, что это за завтраки на скорую руку да еще в кабинете. Одним словом, никаких возражений!

– Стальная вы женщина, Елена Владимировна, – восхищенно произнес Илья, – но завтра нам нужно быть на заводе к семи утра.

– Значит, в шесть часов завтрак будет уже на столе, – сказала Алина. – И прошу вас не задерживаться, чтобы не разогревать его дважды, как это было с ужином.

– Простите нас, ради бога, – покаялся Илья. – О заводе мы можем говорить бесконечно. Через пару минут мы точно спускаемся вниз.

– Хорошо!

Алина положила трубку и принялась накрывать на стол.

* * *

Несмотря на то, что Алина сильно устала и переволновалась за день, ночью она плохо спала. И вроде бы поводов для беспокойства не осталось, дома все было в порядке. Тетушка освоилась на костылях и, как она бодро сообщила племяннице, вполне справляется с работой по дому. Степа с Никиткой снова побывали с Лидой на ипподроме, их официально занесли в список воспитанников школы верховой езды. И по этой причине только и разговоров было о лошадках и о том, как они помогали Егору кормить и чистить одну из них. Полина тоже внесла свою лепту в общий успех, доложив матери, что будет участвовать в школьном новогоднем спектакле на английском языке «Белоснежка и семь гномов».

Услышав про Егора, Алина предположила, что Лида с ним помирилась. Она хотела поговорить с племянницей и узнать, появлялся ли Тарзан на ипподроме, а если появлялся, не приставал ли снова к ней с ухаживаниями. Но Лида убежала вечером на репетицию тоже новогоднего спектакля, который студенты готовили для воспитанников детского дома и приемника для беспризорников, и разговор не состоялся.

О своих проблемах Алина решила не распространяться, лишь заверила Елену Владимировну, что все у нее замечательно, контакты с обитателями дома налажены, и на сегодняшний день это главное ее достижение.

Но с Ольгой Алина разговаривала дольше. Прогуливаясь по тропинке между соснами, она в деталях пересказала все события дня и почти слово в слово передала разговор с Маргаритой, Ильей и Луганцевым. Не стала скрывать, что за ужином выпила бокал вина и некоторое время поддерживала с ними беседу. О заводе говорили мало, все больше на отвлеченные темы, и даже поделилась с подругой своим открытием: оказывается, Луганцев совсем не скучный и чванливый сухарь, каким он представляется со стороны, а очень даже эмоциональный и веселый человек.

– Надо же, – фыркнула в трубку Ольга, – не знай я, кого ты изображаешь, подумала бы, что он пытается произвести на тебя впечатление. Впрочем, ты и в восемьдесят лет будешь сводить мужиков с ума.