Великие цивилизации Междуречья. Древняя Месопотамия: Царства Шумер, Аккад, Вавилония и Ассирия. 2700–100 гг. до н. э. - Жорж Ру

Первые переселения индоевропейцев принимали различные формы, в разное время они добирались до различных регионов, и, несомненно, эти процессы происходили очень медленно, занимая несколько десятилетий, а возможно, и столетий. Насколько нам известно, они начались примерно в конце 3-го тыс. до н. э., и индоевропейцы двинулись со своей «родины» – с юга России – во всех направлениях. В Европе носители культуры боевых топоров направились на север вдоль Волги и на запад через равнины Польши и Германии. К 1600 г. до н. э. они достигли Дании и долины Рейна, где смешались с представителями другой этнической группы – носителями культуры воронковидных кубков, названной так по характерным для нее большим керамическим сосудам в форме колокола, изначально пришедшим, очевидно, из Испании. Некоторые исследователи полагают, что получившаяся в итоге культура стала предвестницей кельтской цивилизации (которая, таким образом, была индоевропейской), процветавшей в Центральной Европе ближе к концу 2-го тыс. до н. э. Однако нельзя считать, будто носители культуры боевых топоров принесли в Европу металл, хотя они, несомненно, ускорили его распространение. Еще до их появления в этом регионе мирные торговцы и ремесленники привезли туда медь с Кавказа и из Анатолии, пройдя по долине Дуная или переплыв Средиземное море. Поэтому в самом центре континента, где еще господствовали неолитические культуры, а именно в Румынии, Венгрии, Испании, Греции и на Крите, появились островки, на которых жили люди, умевшие использовать металл. Последние два из перечисленных регионов представляют для нас особый интерес, так как между ними, Египтом и Западной Азией всегда существовали прочные связи.

Первая культура бронзового века Греции, раннеэлладская, очевидно, была привнесена на остров в начале 3-го тыс. до н. э. переселенцами из Анатолии и развивалась благодаря активным торговым отношениям с Малой Азией, Кикладскими островами и Критом. Однако примерно в 1800 г. до н. э. на полуостров пришли многочисленные захватчики, вследствие чего произошли значительные перемены в архитектуре, погребальных обычаях и керамике. На развалинах скромных деревушек выросли большие города, сделанная на гончарном круге керамика серого цвета сменила темную лепную, которую делали в предшествующий период, а на основе того, что новых поселенцев хоронили с большим количеством бронзового оружия, среди которого периодически встречались боевые топоры, исследователи предположили, что среднеэлладскую культуру принесли в Грецию индоевропейцы. Следующая, позднеэлладская, или микенская, культура во многом является результатом развития среднеэлладской. Так как микенцы говорили на диалекте индоевропейского (греческого) языка и, как доказал Вентрис, расшифровав линейное письмо Б, являлись греками, можно прийти к вполне обоснованному выводу о том, что индоевропейцы добрались до континентальной части Греции в начале XVIII в. до н. э., то есть примерно тогда, когда в Вавилоне правил Хаммурапи.

В то время как Греция была завоевана иноземцами, способствовавшими ее развитию, на Крите процветала блестящая минойская цивилизация. Этот остров находился под одновременным влиянием Египта и Азии, и значительный толчок развитию местной цивилизации был дан благодаря ранним контактам с Египтом, хотя истоки местной бронзовой индустрии следует искать в Анатолии, а гробницы-толосы и амулеты в форме двойных топоров, характерные для раннеминойской культуры (2500?—1850 до н. э.), похожи на аналогичные, но гораздо более ранние памятники и артефакты, найденные в Месопотамии и относящиеся к протоисторической эпохе. Тем не менее в результате этого смешения получилась очень своеобразная и на удивление «западноевропейская» цивилизация. Если дворцы, возведенные в Кноссе, Маллии и Фесте, по своей планировке очень похожи на дворец в Мари, то в их архитектуре и убранстве не больше иноземного, чем в керамике, расписанной в стиле камарес, или минойских иероглифах и линейном письме А на глиняных табличках, до сих пор так и не расшифрованных.

На протяжении среднеминойского периода (1850–1550 до н. э.), соответствующего египетской эпохе Среднего царства и периоду правления представителей I Вавилонской династии, Крит отдавал больше, чем получал: его обитатели торговали своими товарами в регионах, расположенных на побережье Эгейского моря и в Восточном Средиземноморье, и помогали окрепнуть молодой микенской цивилизации, развивавшейся в материковой части Греции. Но в 1450 г. до н. э. микенцы высадились на остров и, в свою очередь, оставили свой след в его культуре, создав островную державу, охватившую всю Эгеиду. Индоевропейцы победили море.

Если мы перенесемся из Европы в Азию, то увидим, как другой народ, говоривший на индоевропейском языке, арии, или индоарии, в конце 3-го тыс. до н. э. отправился с территории России на юг. Во время долгого путешествия от них отделились две ветви, первая из которых добралась через территорию Ирана или Кавказа до гор Армении, а оттуда – до района предгорий Тавра, где смешалась с хурритами, очень древним «азиатским» племенем, а вторая захватила власть над малоазийскими племенами, касситами, обосновавшись южнее – в горах Загроса и на Иранском нагорье.

Основная часть ариев продолжила свой путь на юго-восток и в итоге достигла Синда и Пенджаба, которые прежде входили в состав Индии, а теперь находятся на территории Пакистана. Результаты раскопок, проводившихся на протяжении 14 лет на памятниках Мохенджо-Даро и Хараппа, свидетельствуют, что на протяжении 3-го тыс. до н. э. этот регион был центром процветающей цивилизации, известной как индская, или хараппская. Благодаря прекрасно спланированным городам и уютным кирпичным домам, превосходной расписной керамике и тщательно вырезанным печатям она удивительно похожа на шумерскую цивилизацию, сравнение с которой вполне может выдержать. Действительно, в нашем распоряжении имеются данные, свидетельствующие о наличии торговых связей между «протоиндийцами» и обитателями Месопотамии, жившими в аккадский период. Но пришедшие вместе со своими колесницами и лошадьми арии все это уничтожили (конечно, если внезапная катастрофа, из-за которой Мохенджо-Даро и Хараппа были разрушены до 1500 г. до н. э., а Индия погрузилась во тьму, господствовавшую на территории этого региона на протяжении двенадцати столетий, действительно была связана с их появлением в долине Инда).

Именно на таком фоне жили два народа: хетты и хурриты, которые, благодаря выгодному географическому положению, имели тесные связи с Месопотамией и значительно повлияли на ее историю и о которых нам следует рассказать подробнее.

Малая Азия и хетты

Несмотря на то что на протяжении последнего времени в Турции активно проводились археологические исследования, мы все еще совсем немного знаем об археологии и ранней истории Малой Азии. Охарактеризовать последовательно сменявшие друг друга археологические культуры мы можем только общими словами, и, хотя первые известные нам исторические события произошли в этом регионе в начале 2-го тыс. до н. э., информацию о них мы черпаем лишь из упоминаний в письменных источниках, составленных в гораздо более позднее время. Именно поэтому приведенный ниже рассказ столь несистематичен.

Древнейшие из обнаруженных поселений относятся к эпохе неолита, возможно к 6-му тыс. до н. э. Они расположены на юге Анатолийского нагорья (Хаджилар, Чатал-Хююк) и в Киликии (Мерсин, Тарсус). Существовавшие одновременно с Иерихоном, Джармо и Хассуной, они во многом схожи с этими памятниками. Их обитатели пользовались похожими орудиями труда и статуэтками, возводили аналогичные постройки и т. д., хотя, судя по некоторым находкам, сделанным в Чатал-Хююке, местный докерамический неолит был довольно своеобразным и более развитым. Как было сказано выше, присутствие в Хассуне архаической обожженной керамики, похожей на найденную в Месине и на равнине Амук, свидетельствует об общности культур или по крайней мере о наличии торговых связей между севером Сирии, Киликией и севером Ирака. В следующую, халколитическую эпоху (ок. 5400–3500 до н. э.) эти отношения, судя по находке в том же регионе наряду с местными изделиями многочисленных фрагментов халафской (а позднее – и убейдской) керамики, несомненно, развились.