Ричард Длинные Руки - оверлорд - Гай Юлий Орловский

Сэр Растер передернул плечами:

– Это же впервые прямой путь на Юг! Даже мне страшно… Что будет, что будет!

Митчел сказал браво:

– Будет то, что мечи наши покинут ножны и не скоро в них вернутся.

Я поднялся, сказал громко:

– Подумайте над этим, а я пока к себе, нужно еще кое-что обмыслить.

– Вы же рыцарь, сэр Ричард! – произнес с упреком сэр Растер. – Пусть слуги мыслят! А мы должны пировать!

Остальные одобрительно загалдели, поддерживая, я сказал тоскливо:

– Какой я рыцарь? Сейчас я хозяйственник.

Растер посмотрел с сомнением, не могу же я всерьез обозвать себя таким бранным словом, ибо хозяйственниками, то бишь управителями замков и земель, назначают тех слуг, что не очень хороши с мечом и копьем, да и с коня на скаку падают. Или вообще берут из числа деревенских старост, доказавших свое умение управлять хотя бы сельчанами и общими землями.

– А как же боевые подвиги?

– Какие зимой подвиги? – ответил я сердито. Он оглянулся на рыцарей за поддержкой.

– Ну. С вашим конем можно по любому снегу… Правда, пришлось бы без свиты, лорду такого ранга… да, вы правы, неприлично.

– Вот-вот, – согласился я. – Как же без свиты? Ни в коем разе! А то еще подумают! Это как голым на прием к королю вместо королевы. Не-е-ет, надо сидеть, сопеть в две дырочки и ждать изменения климата. Да и сколько той зимы?

Поднимаясь к себе на этаж, я все видел перед внутренним взором бледное и решительное лицо Шартрезы, а мозг скрупулезно складывал в кучку все, что удалось узнать о Карле. Рыцари, при всех их знаниях, кто, где и с кем, на самом деле добавили очень мало к тому, что я знал о Карле еще со времен Зорра.

Итак, амбициозный и очень умелый военачальник, нечто вроде Карла XII, что сумел из крохотной Швеции создать могучую державу, самую могучую в мире. И даже Россию Карл лупил в пух и перья, пока Петр не перевооружил страну и не нанес Карлу единственное, но очень весомое поражение в Полтавской битве.

Но на этого Карла не нашлось укротителя: прошелся победно по королевствам, занятым грызней друг с другом, одни связал кабальными договорами, другие урезал в правах, а третьи попросту аннексировал, присоединив к своему королевству в том числе Горланд, Гиксию, Скарланды и даже Кельвинт.

После захвата очередного королевства и распространения власти и влияния далеко за его пределы, объявил себя императором. Если кто и пикнул, то тихонько и то в кулак, спрятавшись с головой под одеялом.

Церковь попросту устранилась от такой мирской ерунды, как борьба королей за власть, за переделы границ, за смену династий. Вообще-то для тех, кто занят делами божественными, эта мелкая суета в самом деле выглядит… да и является никчемной и нестоящей. Однако большинство населения живет в реальном мире, а я с горечью видел, что эта несколько высокомерная позиция церкви – мы в белом, а вы в коричневом – приведет ее к тому, что будет все больше отстраняться от суетных и грязноватых мирских дел, зачастую греховных, и потому с нею перестанут считаться… как перестали в моем королевстве. Ну, которое срединное.

Карл сейчас, почти подчинив себе Зорр, ощутил себя вообще величайшим из величайших. Ну, типа Сарданапала, Саргона или Македонского. Или Цезаря. Сравнений с Аттилой или Чингисханом быть не может, тут уж скорее Наполеон: побеждал практически всегда, но не жег, не разорял, в полон не угонял, а как бы даже вводил более просвещенное правление. Дескать, никаких границ, все вольны передвигаться по всей его империи, то есть из королевства в королевство без всяких придорожных грамот и даже без охраны: разбойников стража вешает тут же без суда, чем и отличается всегда крепкая власть от всяких демократий.

Я проследил путь Карла от наследника престола крохотного королевства до нынешнего положения и чувствовал нарастающую злость. Карл на голову превосходит своих противников и оппонентов. Умный, циничный, талантливый, умеющий безошибочно рассчитывать ходы как свои, так и противников, буквально сметает с пути любое препятствие. И такой талантливый человек поставил перед собой такие ерундовые цели, как достижение мирового господства?

Даже не мирового, напомнил я себе еще злее. Вряд ли сунется, как Наполеон, через море, пытаясь покорить Англию, а тем самым прибрать к рукам и все колонии в Америке. Все-таки россказни про Юг страшноватые. Чтобы его покорить, одной армии недостаточно. Вернее, только армии…

Насчет императорской резиденции Растер сказал только, что у него их несколько, что и понятно: нет такого даже самого захудалого короля, который жил бы на одном месте. Известно только, что у Карла самыми любимыми являются Бурте, Бресс и Магюо, там он чаще всего проводит зиму.

Если бы я был Карлом, зиму пережидал бы в Брессе. Это в самом центре его земель, можно спокойно разрабатывать планы операций на лето, рассылать с гонцами приказы гарнизонам. Пленного короля Шарлегайла, скорее всего, держит там же.

Из-под кровати выполз дракон размером с крокодила, посмотрел на меня с вопросом с рептильевых глазах, полуприкрытых кожистой пленкой. Я развел руками:

– Ничего не принес! Самому надонакухню, лапками-лапками… Иди-иди! А тояначну расследование, как ты попадаешьвособо охраняемое помещение.

Дракон горько вздохнул и отправился к камину, где лег на прибитый к полу жестяныи лист. Я дернул за шнур, в помещение заглянул слуга.

– Пригласи барона Альбрехта, – распорядился я, – сэра Митчела, сэра Растера и сэра Макса… Кстати, как эта ящерица оказывается в моих покоях?

Слуга открыл рот, глаза стали круглые.

– Как?.. Да так и оказывается… Идет, вдет, идет и… оказывается.

– Через двери? – уточнил я.

Удивление в его глазах стало безразмерным, как надуваемый аэростат:

– Зачем ему двери?

– Понятно, – проворчал я, хотя понятнее не стало, – ладно, об этом потом. Созови всех, кого я велел! Помнишь хоть?

– Барона Альбрехта, – повторил он послушно, – сэра Митчела, сэра Растера и сэра Макса!

– Все верно. Беги!

Он посмотрел пугливо, ответил с заминкой:

– Барон Альбрехт трезв, как стеклышко, сэр Макс тоже сумеет подняться по лестнице…

– А сэр Растер?

– Его придется нести.

– А сэр Митчел?

– Этот даже пьяный взберется на любую стену. Я подумал, махнул рукой:

– После долгого и трудного размышления мы поручаем сэру Растеру… гм… важное и серьезное мероприятие… в отсутствие соратников гулять за столом и за них. Надеемся, он отнесется к этому поручению со всей серьезностью.

Слуга исчез, я еще колебался, стоит ли заниматься тем, что пришло в сердце, а не в голову, я ж теперь гроссграф, а к этой роли еще надо приноровиться. Сердце гроссграфа, как я понимаю, должно быть всегда под контролем. Когда отворилась дверь и через порог тяжело переступил сэр Митчел, сразу наполнив комнату запахами удалого пира, я понял, что в данном случае голова должна слушаться сердца.