Книги онлайн и без регистрации » Детективы » Убить королеву - Вирджиния Бекер

Убить королеву - Вирджиния Бекер

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 51 52 53 54 55 56 57 58 59 ... 67
Перейти на страницу:

Или это просто цветок, который юноша дарит девушке, зная, что может больше никогда ее не увидеть.

— Покорны мне все жребии людские, — шепчет он. — Я властвую над колесом фортуны[18].

Любимая строка из любимой пьесы любимого драматурга — пьесы об удаче, дерзости и невозможных деяниях. О богах. Вот только Тоби, которого я знаю, не станет полагаться на удачу.

Глава 34 Тоби Миддл-Темпл-Холл, Лондон 6 января 1602 года Семь часов

Темно.

Темно, хотя зал освещают тысячи свечей. Подсвечники расставлены на полу через равные промежутки, чуть выше деревянных панелей в штукатурку вбиты стальные скобы для свечей, но этого все равно недостаточной

Недостаточно, чтобы скрыть ее лицо, ее высокомерие, ее великолепие и ее ожидания. Королева. Она ожидает представления — ожидает от меня. Она сидит в первом ряду, разодетая в алое, золотое, зеленое и оранжевое. Платье ее — всех цветов радуги, а украшают его все каменья, какие только есть на свете. Жемчуга, огромные до непристойности, обвивают ее шею, оттягивают уши, отягощают пальцы. Она — самая яркая вещица в этом зале. И самая опасная в любом зале.

Слева от нее сидит Сесил, облаченный в черное. Справа — Кэри, также в черном. Возле них жены, а позади — остальные члены Тайного совета, Ризли, Эгертон, Бэкон и прочие аристократы, политики и придворные. Воздух звенит от предвкушения и радости тех, кто удостоился приглашения. Королева беседует с ними благосклонно и живо, демонстрируя знаменитое обаяние Тюдоров.

Но если приглядеться к ней поближе, как делаю я, нельзя не заметить, что ее темные мрачные глаза бегают. Ей, как и всем хищникам, не нужен свет. Она видит каждое лицо, каждую гримасу, каждую улыбку и каждую морщину на лбу, все запоминает и откладывает на потом, чтобы использовать во зло или во благо. Чаще — во зло.

И тут, как будто я произнес эти слова вслух, она смотрит на меня. Я стою в дверях, первым в длинном ряду взволнованных актеров, потому что мне и выходить на сцену первым. Она не должна меня увидеть. Я скрыт ширмой, решетчатым деревянным экраном, заменяющим здесь занавес, отгораживающим публику от беспорядка за кулисами и нашей суеты. Но если Непобедимая Армада не смогла остановить королеву, французские заговорщики не смогли остановить королеву, Эссекс и его люди не смогли остановить королеву, французская королева не смогла остановить королеву… деревянный барьер тем более не может ее остановить.

Ее взгляд находит меня и замирает, как будто она видит меня насквозь, видит мое черное сердце. Оно бьется не в лад со стуком барабанов — на сцену вышли музыканты с трубами, тамбуринами, колесными лирами. Портные бегают между актерами, злые, как осы, расправляют платья, подкалывают камзолы, подтягивают чулки, поправляют парики и шляпы. Я слышу Бёрбеджа и Тули, которые опять бормочут свои вычурные скороговорки, упражняя голос («Рыла свинья белорыла, тупорыла; полдвора рылом изрыла, вырыла, подрыла…»), новички переминаются с ноги на ногу. Север, Бартон, Харгроув и прочие, кого я сам отбирал. Они боятся, но все равно хотят выйти на сцену.

Я не могу заставить себя посмотреть на Алара.

Через два человека от меня стоит Кит, высокая, худая, в платье и парике. Она смотрит на меня. Думает, можно ли на меня положиться. Веточка терновника, которую я воткнул ей в волосы, печальная метка доверия, исчезла. Я не знаю, убрала ли ее сама Кит или госпожа Люси, которая хлопочет вокруг нее, сдвигая парик и нанося новую краску на губы. Кит права, ей и следует сомневаться. Второй раз в жизни я не знаю, что делать. Утром я ушел из квартиры, забрав с собой все деньги до последнего пенни — все, что осталось после пропажи куртки, — и вещи, жизнь без которых мне невыносима. Набралось всего ничего: отцовское кольцо-печатка да последнее письмо от Марло. Что бы сегодня ни случилось, возвращаться я не собирался.

Во время первой сцены пятого акта Кит нападет на королеву. Три сотни свечей, расставленных братьями Белл, которые, по словам Кит, были двумя из восьми вовлеченных в заговор аристократов, погасят в одно мгновение посредством некоего устройства, которое они изобрели. А когда зал погрузится во тьму, Кит выхватит нож, спрятанный в лифе, и ударит.

Это дает мне два часа тридцать семь минут и пятьдесят одну секунду, чтобы придумать, как ее остановить. Как сделать это так, чтобы другие злоумышленники не догадались, что она раскрыта, не дать ей убить королеву и не дать королеве понять, что я теперь тоже участвую в заговоре, хочу я того или нет, да еще и вытащить нас обоих невредимыми. Думаю, даже чудо одного из католических святых Кит тут не помогло бы.

Я стараюсь не думать, что случилось бы, не получи я вчера письмо от Гренвиля. Если бы я не догадался, кто такая Кит… Не представляю, как она надеялась убраться отсюда живой. Я знаю ее достаточно хорошо, чтобы понимать, что ее не вовлекали в покушение силой. Безусловно, она вызвалась сама и с большой охотой. Но вот как заговорщики сумели убедить ее, что она сможет выжить? Катерина не боится смерти, только — обнаружения. Думаю, она полагается на внезапность. Но ей неоткуда знать, что королеву нельзя застать врасплох. И ее людей тоже. Не существует таких обстоятельств, для которых у них не придумана сотня планов. Сотня вариантов действий. Это их работа. И моя.

— Орсино, — подбегает ко мне Шекспир. По лицу у него стекают капли пота. — Хватит смотреть по сторонам! — Сам он оглядывается, якобы незаметно. Плохой из него вышел бы шпион. — У тебя сапоги крепко зашнурованы?

— Ботинки, — вздыхаю я.

— Что?

— Ботинки крепко зашнурованы. — Это условная фраза, которую Кэри придумал для Шекспира. Вопрос, все ли в порядке. Нужды в нем сейчас никакой нет, но Шекспиру, кажется, нравится секретность. — Да.

— Хорошо. Да. — Он ладонью вытирает лоб. — Господи, это всегда так? Я взмок, как корова на ферме.

— Все будет в порядке, даю вам слово. — Я кладу руку ему на плечо.

— Да уж! — хмурится он. — Слов ты мне дал довольно! Девятнадцать тысяч штук, если точно. Вся эта чертова пьеса!

Тут звучат трубы. Музыканты, которые расположились на другом конце зала и скрыты из виду второй ширмой, начинают играть печальную мелодию. Это сигнал к моему выходу.

Шекспир смертельно бледнеет.

— Merde, — шепчет он. Почему-то это французское бранное слово означает пожелание удачи.

— Merde, — откликаюсь я и выхожу из-за ширмы. Я оказываюсь на виду. Я знаю всех этих людей. Если кто-то из них и узнаёт меня, я этого не замечаю. Я вижу только улыбки придворных, аристократов и фрейлин, которые даже если и помнят меня, то только как спутника Кэри. Все следят за мной.

Я выхожу на середину сцены. В руках у меня веточка розмарина, я отрываю от нее иголки и бросаю их на присыпанный тростником пол. Я задумчив, я печален, я весь как мрачная музыка, которая звучит в зале. А потом она останавливается.

1 ... 51 52 53 54 55 56 57 58 59 ... 67
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. В коментария нецензурная лексика и оскорбления ЗАПРЕЩЕНЫ! Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?