Жесткая блокировка - Сергей Кулаков

– Аргументов хватает. Вот только вести дискуссию в таком положении мне затруднительно.

– Ну уж, это ваши проблемы, – засмеялся Студент.

– Точно, малы, – залился своим тоненьким смехом Василь, – то его проблемы.

– Одно могу сказать точно, – не выдержал Роман, хотя ему и стоило бы помолчать. – Без России вас сожрут в два счета. И опомниться не успеете. Это мой последний аргумент.

– А это – мой, – ощерил зубы Студент.

Он выпрямился и изо всех сил принялся пинать Романа в бок.

– Сволочь, сволочь, сволочь, – приговаривал он при каждом ударе.

В отличие от Василя, бил он неумело, по ребрам, и обут был в мягкие кроссовки. Но злобу в удары вкладывал нешуточную, на трех Василей хватило бы.

– Ну все, малы, хватит пока! – крикнул Василь. – Нехай будэ здоровы. Лучше позабавляемся.

Тяжело дыша, Студент отступил от пленника. Роман сделал вид, что потерял сознание. Хотя во время экзекуции он, дергаясь под ударами, несколько раз очень удачно проскреб веревкой по корню. Ему даже показалось, что в кистях стало чуть свободнее.

Но пока он не мог это проверить и неподвижно лежал под изучающими взглядами истязателей.

– Бач[13], який квелый, – сказал Василь. – А говорили – шпиён. Нейкая сопля…

Он тяжело подошел к Роману, шлепнул его по щеке.

– Э, собако, ты шо удумав? Мо, подох?

– Да живой он, – не выдержал Студент. – Вон, глаз дрогнул.

Роман вдохнул и с тихим стоном открыл глаза.

– Ага, живы, – обрадовался Василь. – От хитры москаль, ай же, хитры…

– Ходимо исты, хлопцы, – позвал Микола.

Василь со Студентом отошли к костру и приняли от Миколы по тарелке с кашей.

– Може, дать москалю трохи? – спросил Микола.

– Ни, – помотал головой Василь, – заблюе потом нам всю поляну. Нехай так лежыть.

– Ну, нехай, – не стал спорить Микола.

Он налил из железной фляжки себе и Василю, и они молча выпили. Студенту не наливали, да он и не просил. Проголодавшись на утреннем воздухе, он усиленно работал ложкой. Занялись кулешом и остальные.

Роман, пользуясь предоставленной возможностью, пошевелил кистями. Есть! Веревка ослабела, и ладони начали двигаться в стороны. Еще бы несколько таких попыток, и руки удалось бы освободить.

Напроситься на парочку тумаков? Вариант. Но можно переборщить. Студент – это ерунда. Но если возьмется за дело Василь, то уходит до полусмерти. А с отбитой печенью проку от свободных рук мало.

Между тем лесные жители, утолив первый голод и опрокинув еще по стаканчику, завели обстоятельный разговор на тему, которая прямо касалась Романа.

– Будэмо вариты? – спросил Василь.

– Ни, – запротестовал Микола.

– Чому – ни?

– То довго.

– То и добре, что довго.

– Та будэ вишчать[14] целы день.

– То ж и смишно, – упорствовал Василь. – Дал огню – вишчыть крепко, притушив – тише. Целая музыка.

– Ат, музыка тоби треба.

– Ну, а ты шо хочешь?

– Та взяты полено и ломаты ему кости, – предложил свой вариант Микола. – Ноги, руки, тут во, тут. – Он последовательно показал на поясницу и ребра с обеих сторон. – Хруп, хруп… И тихо, и тикаво.

– Ни, Микола, не чикаво, – возразил Василь. – Я хочу, шоб ён мне поспивав.

– Лучше всего, – вмешался Студент, ставя на землю пустую тарелку, – привязать его за ноги к двум согнутым соснам и отпустить.

– Да, тоже добре, – согласился Василь. – Но тильки хто нам те хвои согне? Это надо гуртом.

– Привяжем к макушкам веревки и согнем, – не сдавался Студент. – Сил хватит.

– Помре хутко, – сказал Микола.

– Чув? – поднял палец Василь. – Микола знае, что каже. А нам хутко не треба.

Роман, как ни стискивал зубы, чувствовал, что спина покрывается холодным потом. Звонкое пение птиц и сияние ласкового солнышка, поднимающегося над лесом, только усиливали фантасмагоричность происходящего. Хотелось встряхнуть головой и проснуться, чтобы избавиться от этого кошмара.

Но в трясении головы не было никакого проку. И потому, не поддаваясь накатывающемуся ужасу, он все дергал и дергал руками по стертому до лысины корню.

Студент достал кисет, свернул толстую самокрутку, сел, привалившись спиной к дереву, и закурил. На Романа пахнуло сладковатым запахом марихуаны.

– Так будемо вариты, Микола? – гнул свою линию Василь.

– Воды треба много, – уже слабее возражал тот.

– Та мы со Студентом натягаем. Поможешь, малы?

– А куда я, на хрен, денусь? – философически отозвался тот.

– Во, бачишь? А ты дров нарубай, Миколка. Добре?

У Василя задрожал голос. Он так просительно смотрел в глаза Миколе, что тот сдался окончательно.

– Ат, – махнул он рукой. – Охота тоби.

– Та ты сам побачишь, як будэ смишно, – зачастил Василь. – И малому цикаво. Так, Студент?

Тот лишь медленно кивнул, блаженствуя от каждой затяжки.

– Нарубаешь дров, Микола? – суетился Василь.

– Та нарубаю!

– Ну, и добре. Пойду за казаном.

Василь поставил свою тарелку в тарелку Студента и заскочил в холм. Но через минуту вышел из него, катя перед собой огромный черный котел с приваренными к днищу ножками. Он ловко развернул котел посреди поляны и поставил его стоймя.

– А он сюда влезет? – спросил будто сам себя Студент.

– Ще як влызе, – заверил его Василь. – Мой дед казав, краснопузых по два сажалы. Тильки звязать треба добре, як куренка, в кучку. От сюды, к грудям, коленки, а руки – от так во!

Он присел и свернулся в калачик, показывая, каким именно образом надо связать подготовленного к варке пленника. В его движениях было столько радости, что Романа замутило. Он уже не думал о спасении, думал только о том, как умереть, минуя этот котел.

Словно прочитав его мысли, Василь подскочил к нему, присел на корточки и заглянул в глаза, быстро-быстро бегая расширенными зрачками.

– Ну шо, дороженьки, змовк? Давай шуткуй. Вже не шуткуется? Ну, тада кричи. Тоби ж страшно, а, москаль? Страшно?

Роман молчал, превозмогая омерзение, идущее от шепчущих, дрожащих губ садиста и тяжелого, едкого запаха изо рта.

– Бачишь той казанчик? – вытянув назад руку, показал на котел Василь. – В ём таких, як ты, зварилы мно-ога. Так шо будэ весело, ой, весело…