Брусиловский прорыв - Максим Оськин

Переброска одной пехотной дивизии с Западного фронта на Восточный осуществлялась немцами за трое суток. С Западного фронта под Ковель – за четверо суток. Так что всего вероятнее, что успешный русский пролом германской обороны через четыре-пять дней окончательно встал бы. Тот же генерал Брусилов, упершийся в германскую оборону, потерял с начала наступления по 13 июля полмиллиона человек. И это ведь – борьба преимущественно с австрийцами.

Обстрел неприятельского самолета из пулемета

Крепости неприятельской обороны способствовала не только фортификация, не только технические средства ведения боя сами по себе, но еще и тактика применения этой техники в ее взаимовлиянии с фортификацией и качественной подготовкой войск. К этому времени немцы уже успешно освоили практику ведения активной обороны. А. М. Зайончковский выделяет следующие характерные особенности тактических оборонительных действий германских войск: «Германцы усвоили и применили на практике основы гибкой обороны. Они стали глубоко эшелонировать войска и отказались от цепляния за местность и стремления во что бы то ни стало удерживать передовые элементы обороняемой позиции. Назначение занимавших их войск – нанести возможно большие потери и расстроить атакующего, а самим отойти, избегая бесполезных потерь. Утерянное пространство не имело значения, так как легче всего было вернуть его контрманевром из глубины. В связи с этим они стремились использовать элемент внезапности, для чего широко применяли маскировку и располагали главную линию обороны на обратных скатах возвышенностей»[145]. Эластичная оборона строилась в глубину, а не по фронту.

Это позволяло первой линии траншей вобрать в себя первую и самую мощную атаку наступающего неприятеля, погасив его наступательный пыл посредством растрепывания наступающих соединений пулеметным огнем многочисленных укрепленных точек. В тот момент, когда наступающий, захватив первую линию траншей, оказывался вне поддерживающего действия основного ядра собственной артиллерии, германцы, строившие силу обороны на второй линии, обрушивали на перемешавшиеся в ходе атаки подразделения шквальный огонь своей артиллерии, после чего уцелевшие остатки атакующих выбивались контратакой сильных резервов, заблаговременно сосредоточенных в тыловой линии.

О принципах неприятельской обороны и системе германских укрепленных полос русская сторона имела представление, опираясь на французский опыт, где оборона уже давно строилась по германским образцам. Изданный в штабе Ставки в начале 1916 года отчет военного инженера полковника Ермолаева по итогам командировки во Францию в 1915 году под наименованием «Приемы борьбы за укрепленные позиции и принципы полевой фортификации на Западном фронте» указывал, что французы при организации обороны, прежде всего, учитывали как раз германский опыт. Таким образом, имея в высших штабах данную «Инструкцию», можно было заранее иметь данные о характере обороны противника. Тем не менее, судя по ведению и результатам удара на Барановичи, труд полковника Ермолаева в отношении командования Западным фронтом пропал зря.

Представленная информация заключала в себя несколько основополагающих принципов. Так, данный отчет указывал, что при организации наступательных действий артиллерийский огонь во время артподготовки уничтожает все в пределах ясной видимости, сметает первую оборонительную полосу, существенно снижает свою эффективность при ударах по второй линии и почти не наносит вреда третьей оборонительной позиции. Таким образом, «оборонительная сила позиций растет в глубину от нуля до беспредельно большой величины».

Единственное средство удержания первой полосы обороны – контрудар. Но это возможно лишь при условии насыщения всех полос обороны мощным пулеметным и артиллерийским огнем. Полковник Ермолаев приводит пропорциональность распределения сил в обороне французского корпуса:

Общая глубина трех оборонительных полос составляет восемь-девять километров, в том числе между первой и второй линиями – четыре-пять километров. Каждая полоса, в свою очередь, имеет несколько линий траншей, обыкновенно – три. В первой линии траншей располагаются наблюдательные посты и пулеметные гнезда с прислугой, во второй – войска первой линии обороны, в третьей – ротные поддержки. Между всеми линиями траншей, так же как и между полосами, находятся заграждения, переплетенные колючей проволокой. Между первой и второй линиями располагаются глубокие блиндажи с минометами и бомбометами. Вторые позиции возводятся исключительно на обратных склонах местности, с выносом на гребень наблюдательных пунктов и пулеметных блиндажей.

В заключение полковник Ермолаев приводит главные выводы относительно оборонительных действий, которыми пользовались германцы при отражении ударов англо-французов:

«1. Разгрузка от войск передовых траншей до возможных пределов и нагрузка ими тыла в целях использования как контратакующих масс;

2. Усиление огневой обороны первых траншей пулеметами и артиллерией;

3. Создание системы опорных огневых точек в тылу первых траншей (пулеметные посты) в целях облегчения маневрирования контратакующих масс и затруднения движения неприятельской пехоты, прорвавшейся через траншеи;

4. Оборудование тыла укрепленной полосы хорошими путями сообщения для возможности быстрой переброски войск к угрожаемому участку фронта (узкоколейки и прифронтовые шоссе. – Авт.)».

Здесь можно вспомнить и кампанию 1918 года, в которой союзники, имея преимущество в артиллерии и безусловное превосходство в танках, все-таки достаточно медленно теснили немцев к восточной границе Франции, но и тогда окончание войны предрешили общее истощение стран Центрального блока и капитуляция союзников Германии. Прорыв болгарского фронта на Балканах и марш союзников к Дунаю вынудили Австро-Венгрию просить мира. А без союзников Германия не могла продержаться. Предпочтение русского приоритетного удара по Германии в кампании 1916 года явилось, с одной стороны, верностью классическим принципом стратегии, гласившим, что, прежде всего, надо бить по самому сильному врагу, а с другой стороны, зависимостью русской Ставки от требований союзников, разумеется, настаивавших на ударах по немецким войскам во имя ослабления Французского фронта. Так что все вышло так, как вышло…

Наступление русских началось 19 июня с артиллерийских ударов по укрепленным полосам противника. Здесь необходимо отметить, что раздавить оборону немцев артиллерией вследствие нехватки тяжелой артиллерии и боеприпасов для нее заведомо не удалось бы. И в русских штабах об этом превосходно знали по опыту Нарочской операции марта месяца. Именно на факт невозможности сломать германскую фортификацию огнем и металлом вследствие нехватки тяжелой артиллерии на первоапрельском совещании упирали главкосев ген. А. Н. Куропаткин и главкозап ген. А. Е. Эверт. Но наступать требовалось в любом случае: отставание в техническом отношении приходилось восполнять героизмом и избыточной кровью войск.