Кай 5 - Егор Аянский

А вот и Мэти. К дому Крастера подъехал паровик, из которого выбрался мимик. Он уверенно проследовал к воротам и по-хозяйски вошел внутрь. Пока все идет ровно. Я проводил его взглядом до входной двери, а затем он скрылся в доме.

Примерно через десять минут прибыл еще один паровик, из которого высыпали люди и позвонили в колокольчик. Во двор вышел Крастер, который открыл им дверь. Его аккуратно отодвинули в сторону, после чего двое телохранителей в масках, которые были обязательным атрибутом ближайшего окружения Мерфа, забежали в дом и провели там около четверти часа.

Я заволновался, но все прошло нормально. На крыльцо вышел Мэти в сопровождении этих людей. На его лице читалось абсолютное спокойствие, и я облегченно выдохнул. Телохранители подали знак сидящим в машине, откуда вышел отец Гэнтона собственной персоной, и в сопровождении четырех человек направился к мимику.

Они пожали друг-другу руки, после чего исчезли внутри дома. Двое остались караулить дверь. С этого момента я начал отсчитывать про себя время и пристально уставился в окно, где мне должен был подать знак Крастер. По уговору, если в течении десяти минут он там не промелькнет, значит что-то пошло не так, и я должен буду сразу телепортироваться.

Он появился на седьмой минуте и встал спиной к стеклу. Это означало, что клиент ознакомился с книгами из списка и желает взглянуть на остальное. "Остальное" хранилось в подвале в той самой комнате, где я рисовал руну.

Пора! Действую по второму плану, для первого неподходящая ситуация.

Я сбежал вниз по лестнице, игнорируя крики сторожа, который некстати появился во дворе, решив, что именно сейчас это необходимее всего. В два прыжка пересек двор и скрылся в бурьяне, на ходу включая гасящий купол, размеры которого были точно подобраны под снятый Крастером дом.

Преобразую руки в длинные когти и забегую в руну. Мир мигает, и я встречаюсь глазами с ошеломленным Мерфом.

— Мечен…, — кричит он, но не успевает закончить…

Мощный оглушающий удар по ушам, и его тело начинает заваливаться. Я превращаюсь в ветер и делаю три быстрых рывка, на ходу сворачивая шеи его охране. Телохранители даже не успевают извлечь оружие. А я в очередной раз понимаю, что люди мне больше не соперники.

— Где четвертый? — мой голос слегка хрипит от невероятной нагрузки.

— Дежурит у входа в подвал, — шепчет Мэти и подхватывает тело своего бывшего друга, которое уже почти рухнуло на пол.

Две секунды, и я наверху. Немного не успеваю, и мне приходится сделать сильный рывок, чтобы не дать телохранителю в маске выскочить за дверь и объявить тревогу. Удар получается чересчур мощным и когти пробивают тело охранника насквозь. Демоны! Хотел обойтись без этого.

Из комнаты выскакивает Крастер и сокрушенно смотрит на подергивающий ногами труп, заливающий кровью тканевую дорожку. Оно и понятно, ему еще сдавать дом хозяину.

— Сожжешь ковер, а хозяину заплатим сверху. Дверь запереть и никого не впускать.

Он молча кивает и бесшумно задвигает засов.

Я разворачиваюсь и бегу обратно, размышляя, как поступить дальше. Слишком мало людей вошло внутрь дома для получения нужного количества тенкатов. Да и их выращивание заняло бы слишком много времени, что обязательно заинтересовало бы внешнюю охрану. Кроме того, Мэти хорошо поработал, чтобы на его глазах предать его бывшего друга страшной смерти от сатомвы. Я получу ее плоды в другом месте. Милосердие, конечно, не к месту, но раз так все сложилось, пусть так и остается.

Спускаюсь вниз и вижу, сидящего на полу мимика. Голова его товарища покоится у него на коленях. Он жив, просто сильно оглушен. Лицо Мэти не выражает никаких эмоций, лишь губы еле слышно шепчут:

— Я сам, Кай. Лучше это сделаю я.

— Ты сможешь с этим дальше жить? — я переживаю за его психологическое состояние.

— Поверь, я делал в жизни намного худшие вещи…

Я киваю и отхожу в сторону. На моих глазах бывший халиф начинается превращение, и спустя десять минут передо мной уже два Териуса Мерфа. Один из них беззвучно плачет, а затем коротким движением руки завершает жизненный путь второго, единственного человека-мага в Четырех королевствах.

— У нас не больше десяти дней, Кай. Скоро братья начнут понимать, что тенкаты перестают работать в отношении их главы, и их действие распространяется лишь на кодекс. — Мэти поднялся с пола и начал раздевать мертвого главу братства.

— Мы успеем, — уверенно ответил я, — Начнешь перебрасывать братьев в Саталию, при себе оставишь полсотни человек — для них у меня будет особое задание. И ты мне еще будешь нужен для одного небольшого дельца.

— Какого?

— Тебе придется пару часов побыть эльфийским агентом.

Я в общих чертах донес до Мэти приблизительные наброски своих дальнейших действий в Канисе, а также поделился сомнениями по Нораду. Признаться честно, я сам до сих пор не знал, по какому пути пойти, для реализации плана в стране промышленников. Все варианты казались ненадежными и во многом из-за проклятых тенкатов. Мне до сих пор не было до конца понятно, как они работают. Взять, например, заключенного Ямы, который сам себе перерезал глотку по моему приказу — он сделал это не колеблясь. Однако, при общении с мимиком я тоже отдавал ему указания, и при этом не замечал, чтобы он действовал как марионетка. Этот человек спокойно мог возразить мне, высказать свое мнение. И вот это было главной загадкой.

— Мэти, что ты чувствуешь, когда я тебе велю что-то делать? — мои глаза пристально уставились в его лицо.

— Это сложно объяснить, — задумался он, — Когда ты меня о чем-то просишь, и я с этим внутренне согласен, все делается легко и просто. Но когда я против, у меня появляется странное ощущение, словно мои возражения неправильные. Мне начинает казаться, что только ты на самом деле знаешь, что по-настоящему верно, а что нет. И чем я больше сомневаюсь, тем крепче вера в разумность твоих решений. Словно должно быть только так, как ты говоришь, и не иначе.

— А ты пробовал обдумывать это после? Когда уже выполнил приказ? — кажется я начал понимать.

— Пробовал. В голове возникает непонятная путаница. Я перестаю понимать, что было на самом деле верным, а что нет. Появляется невыносимое желание отбросить эти размышления и не возвращаться к ним больше.

— Хм…

— И да, еще кое-что! — он оживился, словно вспомнил что-то, — Мне намного легче действовать, когда ты со мной мягок и ведешь по-дружески. Если ты начинаешь настаивать и приказывать, я чувствую, будто мои мысли подменяются. В такие моменты я вообще не могу обдумывать свои действия. Важно выполнить приказ, чего бы это не стоило.

— Важнее собственной жизни?

— Не знаю, ты пока ничего такого не предлагал…

— Перережь себе горло! — я попытался, что бы мои слова звучали как можно более жестче, однако и сам напрягся, готовясь оборвать любую его попытку навредить себе.