Десятая невеста - Анна Корвин

и красноглаз. Прикосновение и взгляд айю приносят несчастье. Нет для него ни дома, ни любви, ни дружбы. Говорят, он всегда один… один в темноте. Не смеет показываться солнцу, обреченный на вечное одиночество.

   Веточка бросил на меня взгляд.

   - Но это только легенда, – добавил он. – Проклятых детей убивают сразу после рождения. Ни одного айю на свете не бывало многие века.

   Мы помолчали, слушая тишину. На другом берегу озера бледно-розовым сияла гора, отдавая свет, накопленный за день.

   - Красиво, – сказала я.

   Любуясь видом, Веточка согласился со мной.

    - Да, это одно из великих чудес Чиньяня. Мы называем ее Сам Сунь, «розовая жемчужина».

ГЛАВА 16

Красноглазого я нашла на обычном месте, за валунами. «Укушенный демоном» мирно сидел на бережку и удил рыбку. Я подошла и пристроилась рядышком.

   - Давно тебя не было видно, – заметил он. – Проспалась наконец?

   - Ха-ха, – отозвалась я. – Очень смешно.

   Он повернулся и оглядел меня.

   - Переоделась?

   - Угу, - ответила я. – В служанки.

   - Как это так?

   Я в двух словах объяснила, как так, и уныло поведала о своем провале.

   - Турнут меня теперь, должно быть, отсюдова, – под конец заключила я.

   - Ну, не может все быть так плохо, – утешительно сказал красноглазый.

   - Еще как может! Зухра, и та лучше себя показала.

   - Зухра это кто?

   - Это девка зель-хаттунская. Ходит, до самых глаз в тряпье замотанная. Вот как ты давеча, когда меня напугать не хотел.

   - А-а, – сказал айю. – Да даже если турнут, ну и ладно. Нет хуже беды, чем милость императора. Радуйся, что вовремя спаслась.

   - Он что, правда девок ест?

   Он обернулся на меня:

   - Чего?..

   - Ну, девок пожирает. Говорят (а ну-ка, подвинься), – я села поближе и перешла на шепот, – тут было девять невест, и он их всех съел.

   - Ничего не знаю об этом, – помолчав, сказал красноглазый.

   - Припомни, – посоветовала я. - Ты ж давно здесь живешь? Может, косточки обглоданные в роще находил? Или наблюдал, как он расчлененных девок на костре жарит?

   - Не наблюдал.

   Мы посидели молчком. Он вытянул рыбку, кинул ее в ведерко и снова забросил удочку.

   - Значит, тут ты живешь? - спросила я.

   - Угу.

   - Один?

   - Угу.

   - Давно?

   - Угу.

   - А император не возражает?

   - Очень бы возражал, если б узнал, - сказал айю. – Но ведь мы ему не расскажем?

   - Я – нет, - уверила я. – Никому про тебя не говорила и не скажу. А не страшно так под боком-то у него сидеть?

   Айю пожал плечами.

   - Страшно, конечно. Но чему быть, того не миновать. Только я потому тут и живу, что сюда едва ли кто полезет. Никто не хочет навлечь на себя проклятие, нарушив покой запретной рощи. Одна ты, - он покосился на меня, – такая дерзкая.

   Я пропустила это мимо ушей.

   - А что будет, если тебя поймают?

   - Убьют.

   - Вот так сразу?!

   - Ничуточки не сомневаясь.

   - Нет!

   - Да! – передразнил он.

   - Да как ты можешь говорить об этом так беспечно?!

   - А что делать – плакать?

   - По такому поводу можно бы и да!

   Айю закрепил удочку, чтобы освободить руки, и повернулся ко мне.

   - Ты помнишь хоть слово из того, что я тебе в прошлый раз сказал?

   - Не очень, – призналась я.

   - Тебе нельзя сюда приходить. Не только потому, что это запретная роща и тебя накажут, если узнают. Тебе нельзя со мной говорить. Нельзя меня слушать. Нельзя ко мне прикасаться. Нельзя на меня смотреть. Я – проклятый. Я приношу несчастье всем, кто видит меня и общается со мной. Мне нельзя показываться солнечному свету…

   - Поэтому ты только ночью выходишь, да?

   Он отмахнулся: не перебивай.

   - …потому что это навлечет беду на всю страну. Я существую по вине людей, не решившихся меня убить в младенчестве. И если император узнает обо мне и убьет меня, так для всех будет лучше. Я должен искать смерти, но мне страшно. И я утешаю себя тем, что никому не приношу вреда, пока прячусь и обо мне никто не знает. Но ты не должна здесь появляться. Если хочешь, можешь рассказать обо мне, и пусть…

   - Хорошо придумал, молодец! – не веря ушам, оборвала я. – Да, вот прям щас побежала и все императору выложила! Ты меня кем считаешь?!

   - Ладно, ладно, - сказал он. – Не кричи. Но, прошу тебя, не приходи сюда больше.

   - Я тебя так достала, да? Это из-за того, что я пьяная явилась? Ну, я больше не буду…

   - Ты меня слышишь вообще?! Я не о том!

   Мы сердито уставились друг на друга, и он первый отвел глаза.

   - Я не о том. Я не хочу, чтоб с тобой случилось несчастье.

   - Да ничего мне не будет, – устраиваясь поудобнее, сказала я. – Пока что причина всех несчастий только я сама. Если я тебе не надоела, так и говорить не о чем.

   - Но…

   - Не но.

   - Да я же о тебе беспокоюсь! – взвился он. – Как ты не понимаешь! Проклятье это тебе не шутки!

   - Я о себе сама позабочусь! – в тон ему ответила я. – Спасибо тебе, конечно, но покамест по твоей вине со мной ничего дурного не приключилось.

   - Это не так действует. Очень долго может ничего не происходить, а потом через много лет ты можешь заболеть, утонуть, сломать ногу или…

   - Оно и с тобой может случиться, и с кем угодно, кто тебя в глаза не видал.

   - Но…

   - Вот что, – перебила я. - Если я тебе надоела, так и скажи. Если нет, давай уж я сама решу, чего мне бояться. У меня чуйка