Я садовником родился - Наталья Андреева

- Ко мне лично нет. Я тогда работал в другом месте. Лейкину первый раз увидел только вчера. У нее помешательство на почве безмерной любви к сыну. Вот история ее болезни. Отыскали в архиве.

Игорь Петрович хлопнул на стол не слишком толстую папку:

- Записей мало, как видите. Она обращалась к нам только один раз, и то это было очень давно. С ней случился припадок. Наподобие вчерашнего. Первый раз было тоже самое. Когда ее сын якобы сбежал из дома. Она позвонила в милицию, та приехала и нашла женщину почти в невменяемом состоянии. Вызвали скорую. А парень просто уехал с друзьями в дом отдыха. С ночевкой.

- Что ж мать не предупредил?

- Так не пускала. Она растила сына одна, насколько я понял. Замуж второй раз так и не вышла, всю любовь сосредоточила на единственном ребенке. Ну и того… Крыша, как говорят, поехала. Ее лечили, потом выпустили, и больше она к нам не обращалась.

- Выздоровела?

- Вы же видите, что нет.

- А почему же тогда в истории болезни нет больше записей?

- Не знаю. Видимо, сын сделал соответствующие выводы и не стал провоцировать новые приступы. Или, действительно, держалась. Они, ведь, жили вдвоем?

- Да. Скажите, а она могла ревновать сына к другим женщинам? Ну, я имею в виду, к молодым, с которыми у него мог быть роман?

- Естественно, - кивнул головой главврач. – Просто должна была ревновать.

- И с этим ничего нельзя было поделать?

- Жалко, конечно, парня, но выход у него был только один. Упрятать маму в лечебницу и жить спокойно. Если бы он женился, не исключено, что эта особа могла как-нибудь под горячую руку и придушить свою сноху. Видел я вчера эту Лейкину. Крупная женщина.

- Знаете, в ее комнате нашли фотографии. Сергей, фотографии у тебя с собой?

Барышев полез в карман и вытащил в конверт. Алексей достал из него фотографии и протянул главврачу:

- Взгляните, Игорь Петрович.

Тот пожал плечами, быстро просмотрел снимки:

- Что ж. Фотографии, как фотографии ... А эта рыженькая ничего. И блондинка хорошенькая. А в остальном, ничего интересного в них не нахожу. Вот если бы вы увидели мои рисунки…

- Это девушки ее сына. С другими мужчинами. Лейкина могла сделать эти снимки?

- Почему нет?

- А следить за женщинами, с которыми встречался сын, она могла?

- Вполне. Делать, как я понимаю, ей было нечего. Группу по инвалидности давно дали.

- Даже так?

- Конечно.

- Вот почему она не работала. Ушла на пенсию по инвалидности. И стала целыми днями караулить обожаемого сыночка. А тут Лейкин на беду влюбился в Розу. Девушка побывала у него дома, и быстро смекнула, что к чему. Тут же бросила любимого. И Лейкин с горя пошел к Марго. А потом стал ухаживать за Лилией. Хотел дать матери шанс. Что ж, спасибо, Игорь Петрович. А с самой Лейкиной никак нельзя поговорить?

- Запросто, - улыбнулся главврач. – Как насчет Космоса, в котором она сейчас одна? Не хотите послушать про ее вселенское одиночество?

- Что, так плохо?

- Она придет в себя. Быть может, очень скоро. Увидит сына и придет. Где он, кстати?

- В тюрьме.

- Серьезное что-то?

- Четыре трупа, - мрачно сказал Серега. – А эту, как я понимаю, любой суд признает невменяемой.

- Само собой.

- Что ж, возможно, мы еще вернемся.

- Заходите, - гостеприимно улыбнулся главврач.

Алексей поспешно шагнул в коридор и почти побежал к выходу.

- Ты чего? – спросил его на улице Барышев.

- Не знаю. Не по себе.

- Подумаешь! Обычная психушка!

- Эх, Серега!

- Завидуешь устойчивости моей нервной системы? А ее, между прочим, здорово иногда трясло. Когда пули мимо свистели. Впечатляет.

- Извини.

- Ничего, проехали, - Барышев полез в леонидовский «Пассат». – Куда теперь? К Лейкину?

- Да. Надо поставить все точки на «i».

- Думаешь, это его мамаша девчонок убивала?

- А кто? Неясен только вопрос с Викторией. Помнишь, я говорил, что одна из жертв лишняя? Не вписывается в схему?

- Ну да. Помню. Я был уверен, что это Роза.

- А сейчас?

- Сейчас, вроде, все на месте.

- В том то и дело. Виктория не на месте. А ее сумка? А платок? А пакеты? А ноги Лилии в луже с водой?

- Ты сам говорил, что убийца как-то связан с цветоводством. А эта Лейкина, вроде, работала в НЭХе. Цветочки выращивала.

- Так-то оно так, - вздохнул Алексей. – Ну, что ж, поехали вытрясать правду из Кольки Лейкина.

… Пока они стояли в огромной пробке, Алексей позвонил жене. Та, естественно, начала ругаться.

- Леша, где ты бродишь? Я думала, хоть во время твоего отпуска заняться своими делами!

- Я скоро буду.

- Когда скоро?

- Не знаю. Но скоро.

- Лучше бы ты работал! – в сердцах сказала жена. – По крайней мере, мне было бы не так обидно!

- Что, сердится? – сочувственно спросил Серега, глядя на расстроенное лицо друга.

- Слушай, а когда у вас дети будут? – спросил тот.

- Когда квартирный вопрос решим.

- Тю! – Алексей даже присвистнул. – Состаришься!

- Анька все равно думает только о своей работе.

- Напомни еще, что я удружил.

- Не буду. Кстати, у нас с тобой еще одно дело, не забыл?

- Какое?

- К хозяину платной стоянки заехать. Но сначала Лейкин.

- Идет.

В кабинете Барышева ждал результат экспертизы. Сравнительный анализ показал, что на шее у жертвы частички только ее лака для ногтей. Другого не обнаружено.

- Значит, не Лейкин? – спросил Серега. – Отпускать?

- Сначала пусть про маму расскажет.

- Само собой.

Лейкин не выразил удовольствия по поводу повторного вызова на беседу. Вошел, поморщился недовольно:

- Не надоело человека дергать? Только начал привыкать к новым условиям…

- Ты еще не знаешь, что такое, эти новые условия! – сорвался Алексей. – Герой! Ты посмотри на себя, посмотри!

Он ткнул пальцем в лейкинскую шелковую рубашку, толкнул его в плечо изо всей силы:

- Сядь!

И повторил устало:

- Герой. В зоне любят таких. Особой любовью. Догадываешься? За тобой никого, запомни. А женщин ты не убивал. Так почему правду не сказать?