Право убежища - Лидия Захарова

Он стоял, ошеломленный, обнимал ее одной рукой, другой гладил по спине и все приговаривал:

— Ну что ты? Все хорошо. Ну перестань. Чего ты?

Саран и самой было неловко за свои слезы и истерику, но она уже просто не могла остановиться. Они простояли на лестнице минут пятнадцать, благо никого больше вокруг не было. Потом Кириллу наконец удалось отлепить от себя Саран и увести ее наверх. Он раз за разом повторял, что все хорошо, что ничего с ним не случилось и волноваться не из-за чего.

— А янтарь? — спросила Саран, поднимая на него заплаканные глаза.

— Уже вручил этому немчику… как его?

— Пауль.

— Ну да, ему. Обещал к ужину все сделать. Ну, не вешай нос, Сарабанда.

Беспорядок в комнате Кирилла удивил и позабавил. Он поднял перевернутый стул, уселся и начал, посмеиваясь, оценивать увиденное. Кровать произвела особое впечатление.

— Если бы я знал, что тебе настолько неймется, то задержался бы на пару минуток, помог.

Саран только слабо улыбнулась в ответ. Вместе они поправили матрас, перестелили простынь и вернули на место подушку.

— Я посмотрела, здесь много свободных комнат. Ты можешь спать в соседней.

— По-прежнему желаешь спать в одиночестве?

— Честно говоря, я вообще не думаю, что смогу уснуть.

— Уснешь. Я что ли зря старался, мотаясь туда-сюда? Кстати, привез тебе подарок.

Саран удивленно вскинула брови. Кирилл наклонился и отвернул штанину почти до самого колена. Голень стягивали несколько тонких эластичных ремешков. Ножны. Саран раньше никогда не видела у Кирилла ножа, однако он довольно ловко вытащил клинок и продемонстрировал его ей. Лезвие было небольшим, где-то с ладонь, но острым, с небольшим желобком. Рукоять плотно обвивал черный шнур. Кирилл покрутил нож в руках.

— Нравится? — спросил он.

— Я не особенно разбираюсь в оружии. Ты купил его для меня?

— Подумал, может пригодиться.

— Для чего? Колбасу резать?

— Ну зачем же колбасу? Можно и горло.

— Кир, не смешно.

— Смотри.

Он перебросил нож из одной руки в другую и приставил лезвие к собственной шее. Саран замерла. Во-первых, такое поведение было странным даже для Кирилла. А во-вторых, она только теперь сообразила, что он одинаково свободно двигал обеими руками. Словно вывихнутое плечо его больше не беспокоило. Заметив ее удивление, Кирилл ухмыльнулся.

— Я иду за тобой, — сказал он.

И перерезал себе горло. Быстро. Глубоко. Даже не дрогнув.

Кровь из рассеченных артерий тугой струей ударила в стену. Брызги полетели во все стороны, окропили Саран, застывшую на месте от ужаса. Продолжая ухмыляться, Кирилл опустил руку, уронил нож и начал медленно заваливаться на кровать. Кровь теперь стекала у него по шее и груди, вырываясь толчками из раны, словно трепещущий красный платок. На секунду из глаз Кирилла пропало безумное выражение, губы шевельнулись, и Саран скорее угадала, чем услышала одно-единственное слово: «Беги».

Она была готова последовать совету, однако задержалась, услышав тяжелый стук упавшего на пол пистолета. Он выскользнул из кармана розового блузона, когда Кирилл повалился лицом на кровать. Тот самый «Глок», из которого Кирилл убил Настю. Три выстрела. В магазине могло оставаться до четырнадцати патронов. Саран ненавидела оружие, но оставлять пистолет было глупо.

Она подняла его двумя пальцами и сунула в карман. Черный прямоугольный ствол высовывался наружу до середины. Плевать. Наивно прятать пистолет, когда вся одежда в крови. Алые пятна были хорошо заметны даже на розовом. Саран в последний раз обернулась. Безумие. Извращенно-безжалостное. Слепое. Неоправданное. В принципе неоправдываемое. Саран смотрела на распростертого на кровати Кирилла, на кровавые потеки на стенах, на густую лужу на полу и матрасе… и видела магический узор «наньянчуня». Она должна была догадаться раньше.

И, словно молния среди ясного неба, за окном полыхнуло. Пол задрожал, и через секунду раздался страшный металлический грохот. Саран швырнуло на колени. С потолка посыпалась штукатурка, застонали перекрытия. Комнату тут же заволокло пылью, кровь словно пеплом присыпало. Потом тишина. И тут же истеричный женский визг, долгий, на одной ноте. Саран поднялась и, не раздумывая, бросилась к двери. Она начинала подозревать, что произошло.

В коридоре пахло дымом. До этого пустынный санаторий ожил. Даже с четвертого этажа Саран слышала множество возбужденных голосов: кто-то кричал, кто-то отдавал распоряжения, но большинство просто взволнованно переругивались на разных языках. В момент взрыва магическая звукоизоляция, исчезла. Не исключено, что погиб создавший ее шаман. Саран прибавила ходу и, добежав до лестницы, едва не налетела на Эдриана. Она затормозила в последнюю секунду, почувствовав сильный запах благовоний.

— Что случилось? — спросил шаман, схватив Саран за руку.

Случилось то, что Кирилл принес подарок не только ей. Янтарь, который он отдал Паулю, не был простым янтарем. Ну или просто на кухне взорвался баллон с газом. Но в совпадения и несчастные случаи Саран больше не верила.

— Я должна уехать. Немедленно.

Татия не могла защитить ее, и присутствие Саран в «Октябрьском» только подвергало всех опасности. К счастью, Эдриан не стал задавать лишних вопросов. Они вместе начали спускаться, но далеко не ушли. Внизу бушевал огонь. Дым поднимался наверх, и уже на третьем этаже было нечем дышать. Пригибаясь и натянув воротники до самого носа, они спустились еще на два пролета. Дальше идти было невозможно. Саран выскочила вслед за Эдрианом в коридор второго этажа и подбежала к открытому окну рекреации. Но свежего воздуха там было не больше, чем на лестнице.

— Идем, — Эдриан потащил ее дальше по коридору.

Из-за дыма Саран ничего не видела перед собой. Глаза слезились, каждый вдох царапал горло, словно мелкой теркой. Инстинкт призывал вернуться наверх, но здравый смысл заставлял искать выход из здания, пока пламя не охватило весь санаторий. Даже если кто-нибудь слышал взрыв, видел столп дыма и вызвал пожарных, помощи ждать бесполезно. Пхатти наверняка позаботился, чтобы никакие спецслужбы не реагировали на вызовы в «Октябрьский». А Эдриан шел уверенно, будто знал, что делать.

У Саран начинала кружиться голова. Она старалась идти, пригнувшись как можно ниже, но не решалась встать на четвереньки — ползком выбираться было бы дольше. Ставка была на скорость. Но времени оставалось немного. Даже у лисьего метаболизма есть пределы. Эдриан остановился и отпустил ее руку. Саран зашарила вслепую, пытаясь отыскать его, но она даже собственные пальцы различала с трудом. На мгновение показалось, что шаман специально завел ее в тупик и бросил, но потом заскрежетала металлическая дверь на безнадежно проржавевших петлях. Сквозь дым Саран различила узкую полоску света. Дышать легче не стало, но появилась надежда.