Герцеговина Флор - Виталий Павлов

Публика была в восторге.

— Работает, голубушка! — Брательник расплылся в улыбке и поцеловал дубинку.

Надо ли заострять внимание на том, что улыбка у этого отрицательного персонажа была мерзкой, как и положено по законам жанра.

- Вот и состоялось ваше последнее путешествие, господин искатель приключений. Оно закончилось, не успев начаться, — сказал Брательник, поигрывая дубинкой, и двинулся к обескураженному доктору Сатере.

В тот момент он еще не решил, как покончить с доктором: то ли засвистать во всю мощь, то ли предоставить завершить дело чудо-дубинке. Однако никто даже и не догадывался об этих сомнениях предводителя. До доктора оставалось всего несколько шагов. Надо признаться, что на душе у известного путешественника и любимца женщин было скверно. Он готов был буквально сквозь землю провалиться от безысходности. И, как это ни покажется странным читателю, произошло чудо. Доктор провалился! Если быть до конца точным — под пол. Чудо-дубинка, видимо повинуясь порыву хозяина, дернулась из рук, спикировала на то место, где еще секунду назад был ученый, остановилась в нерешительности, а затем медленно, как бы нехотя вернулась на место в руки хозяина.

Вот такая загогулина!

Впрочем, в одинаковой степени не ожидал такого поворота событий и сам доктор. Именно в эти секунды он летел вниз по какому-то подземному ходу, из всех сил пытаясь ухватиться хоть за что-нибудь. Но руки ловили в темноте только воздух, а достать из кармана спички и зажечь, чтобы осмотреться, при такой скорости падения было делом абсолютно безнадежным. Сатеру успокаивала мысль о том, что эти тупые «болты» не были свидетелями всей глубины его падения. Впрочем, это все уже не имело значения, потому что скорость, с которой он приближался к невидимому дну, не оставляла никаких шансов на спасение. И вот, когда последние надежды покинули доктора и он даже загрустил о том, что никто и никогда не узнает историю его гибели, Сатера, как лев в цирке, прорвал первое бумажное кольцо, потом второе, потом третье и, изрядно погасив скорость такой интересной системой торможения, коснулся какой-то мягкой поверхности.

Однако движение на этом не закончилось. Прекратился только свободный полет в неизвестность. Теперь уже доктор Сатера, не выпуская из рук сумки с камерами, катился как на соревнованиях по бобслею, по спиралевидному ходу, который с каждой секундой все более и более закручивался, а потом вдруг пошел трамплином вверх, выбросив искателя приключений в очередной свободный полет…

— ё моё! — только и вырвалось из глубины души Дик гора, когда он прошел верхнюю «мертвую» точку и стал вновь падать вниз.

Еще две секунды полет шел нормально, а затем диктор ударил-таки лицом в грязь. Да и не только лицом Теплая и липкая жижа была вокруг….

Какое-то время доктор Сатера пролежал без движении и полной тишине и кромешной тьме. Самые разные мысли проносились в темноте. Он вспомнил почему-то, как в первый раз оказался в маленьком южном поселке Сатера, где они с друзьями ставили брезентовые палатки на самом берегу моря. Сонный прибой плескался у самых ног. Вечерами они жарили на прокопченном листе железа черноморские мидии и, капнув капельку уксуса в перламутр раковины, наслаждались нежным мясом. Остальные запасы еды начинающие путешественники прятали в мешках, которые зарывали в землю. Но местные коровы быстро разгадали эту хитрость и съели все, что было в жестяных банках. Поэтому мидий приходилось жарить и на завтрак Почему доктор вспомнил об этом именно сейчас, понять было трудно.

Постепенно глаза начали видеть, а уши слышать. Нет, сначала уши слышать. Вокруг кто-то шуршал и копошился. Десятки невидимых глаз смотрели на доктора из глубины мрака. Он чувствовал это. Вот теперь было просто необходимо достать из непромокаемого кармана спички и чиркнуть одной из них. Дрожащее пламя окончательно вернуло доктору Сатере зрение. Автор не может быть уверен в том, что доктор, когда направлялся в трактир «У Кикиморы» надеялся увидеть нечто подобное. Хотя, исходя из названия, это вполне можно было предположить.

Итак… В небольшой сводчатой пещере показывали кино «Из жизни насекомых». Какие-то уродцы сновали по ее своду. Пауки-альбиносы спускались по блестящим нитям вниз, чтобы ухватить какую-то гадость и тут же взлететь наверх, к себе в апартаменты. Сухие жучки-конькобежцы скользили по поверхности маленькой лужи, в которой находилась левая нога Сатеры. Он с омерзением отдернул ногу, хотя она была обута в прочный армейский ботинок. Мокрицы, вонючки и прочие слизняки так и кишели на камне, возле которого оказалась сумка с камерами. И уж совсем близко от лица доктора сидела огромная жаба и, подергивая зобом, таращила свои зенки на залетную знаменитость. Конечно, у Сатеры оставалась слабая надежда, что эта жаба окажется Царевной-лягушкой, но для того чтобы в этом убедиться, надо было либо поцеловать ее, либо, но крайней мере, пульнуть в нее стрелой. Поразмыслив немного над произошедшим, доктор не пришел к однозначному выводу, что его чудесное исчезновение из трактира было действительно спасением. Скорее, это было полным провалом.

Спички горели довольно хорошо, а это означало, что воздух в пещеру поступал. Ученый, наблюдая за пламенем, легко мог определить, откуда именно шел воздух. При свете третьей спички доктор увидел край желоба, по которому он, видимо, был сюда доставлен. Ну что же, время развлечений закончилось, надо было начинать бороться за жизнь. Доктор пытался сначала просто допрыгнуть до конца желоба, но тот был очень высоко. Потом стал обследовать стены, пытаясь найти выступы или углубления — тот же эффект. К тому же спички были на исходе. Надо было экономить источник света, а возможно, и тепла, если придется жечь костер. Необходимо было оценить ситуацию.

Размышления доктора прервал отдаленный гул. Сатера подумал, что в момент землетрясения эта пещерка — не самое лучшее укрытие. Если завалит, никакие собаки не найдут. Гул приближался, становился отчетливее, и в тот момент, когда доктор зажег очередную спичку, чтобы убедиться, что стены не дали трещин, на него из желоба обрушился мощный поток воды. Напор был так велик, что в считанные секунды вода добралась до горла доктора. Она, подгоняемая давлением сверху, образовала стремительный водоворот, в котором, не выпуская сумку из рук, барахтался один из самых популярных людей страны. Водопад не прекращался, и расстояние между потолком и поверхностью воды становилось все меньше и меньше. В такой ситуации, наверное, легко было впасть в отчаяние, но доктор Сатера вот уже несколько часов находился в критическом положении. Выхода не было. Оставалось держаться, сколько хватит сил, на поверхности, а там…

Там кто-то звал его. Сатера явственно слышал голос: «Доктор! Доктор!» А может быть, силы покидали его, и это были галлюцинации?

- Доктор, доктор! — опять донесся слабый голос, но на этот раз направленный луч света резанул по глазам. — Руку, доктор, руку!

Сумка с камерами тянула Сатеру на дно, но бросать ее он не собирался. Луч света освещал веревку. Оставалось изловчиться и ухватить ее конец. Бурный водоворот продолжал крутить путешественника, сумка с камерами тянула на дно, а значит, задачка была не из легких. Доктор набрал побольше воздуха и на следующем заходе попытался ухватиться за конец веревки, который болтался над его головой. Сатере это удалось сделать только с третьего раза.