Смерть в чужой стране - Донна Леон

— Мафия?

Вместо ответа Амброджани повел одним плечом.

— Даже здесь, на Севере?

— Почему бы и нет? Нужно же им куда-то перемещаться? Они на Юге только тем и заняты, что убивают друг друга. Сколько убийств произошло за этот год? Двести? Двести пятьдесят? Вот они и двинулись сюда.

— Правительство?

Амброджани фыркнул с каким-то особым отвращением, которое итальянцы приберегают только для разговоров о своем правительстве.

— Разве можно говорить о них раздельно: о правительстве и мафии?

Эта точка зрения была более жесткой, чем у Брунетти, но, вероятно, сеть, которую раскинули по всей стране карабинеры, позволяла получать большую, чем у него, информацию.

— А вы что скажете? — спросил Амброджани.

— Когда вернусь, позвоню кое-кому из влиятельных людей, пользуясь служебным положением. — Он не сказал Амброджани об одном звонке, который, по его мнению, даст ему больше, чем все прочие вместе взятые, хотя он будет отнюдь не служебным, совсем наоборот.

Они сидели так довольно долго. Наконец Амброджани протянул руку и открыл отделение для перчаток. Порылся там и вытащил сложенную карту.

— У вас есть время? — спросил он.

— Да. Сколько нужно времени, чтобы попасть на озеро?

Вместо ответа Амброджани развернул карту и разложил ее перед собой на руле. Он водил по ней толстым пальцем, пока не нашел то, что искал.

— Вот оно. Озеро Барчис. — Палец скользнул вправо от озера и потом резко вниз по прямой линии, ведущей к Порденоне. — Полтора часа. Может, два. В основном это автострады. Что скажете?

Вместо ответа Брунетти протянул руку назад, перекинул ремень безопасности через плечо, закрепил его между сидениями.

Двумя часами позже они двигались по извилистой дороге, ведущей к озеру Барчис, оказавшись среди примерно двадцати автомобилей, ехавших позади огромного груженного гравием грузовика, который полз вверх со скоростью чуть ли не десять километров в час и вынуждал Амброджани то и дело переключать скорость со второй на первую, когда они останавливались на поворотах, где грузовик маневрировал, тяжело поворачивая. Время от времени кто-нибудь обгонял их слева и вклинивался в узкий промежуток меж двух машин, тащившихся за грузовиком, подрезая одну из них и отчаянно гудя. Случалось и так, что какая-нибудь машина выруливала вправо к узкому карману на обочине и там останавливалась. Выскакивал водитель, поднимал капот и, не слишком думая о последствиях, открывал радиатор.

Брунетти хотел было предложить переждать на обочине, поскольку они не спешат и определенной цели у них нет, но понимал, раз не ты за рулем, то нечего давать советы. Прошло минут двадцать, грузовик съехал с дороги на длинную стоянку, без сомнения созданную как раз для этой цели, и машины устремились мимо, кое-кто махнул рукой в знак благодарности. Через десять минут они въехали в маленький городок Барчис, и вскоре Амброджани свернул налево в узкую улочку, круто спускавшуюся к кромке воды.

Амброджани вылез из машины, явно измотанный этой поездкой.

— Давайте выпьем чего-нибудь, — сказал он, направляясь к кафе, располагавшемуся на огромной веранде за одним из домов у озера. Выдвинул стул из-под столика, затененного зонтом, и опустился на него. Перед ними простиралось озеро, вода была совершенно синяя, позади поднимались горы. Подошел официант, взял у них заказ и вскоре вернулся с двумя чашками кофе и двумя стаканами минеральной воды.

Брунетти выпил кофе, глотнул воды и спросил:

— Ну что?

Амброджани улыбнулся:

— Красивое озеро, да?

— Да. Великолепное. Мы кто, туристы?

— Возможно. Жаль, что нельзя остаться здесь и смотреть на озеро весь день, да?

Брунетти становилось не по себе, когда он не понимал, шутит ли его собеседник или говорит серьезно. Но все равно здесь хорошо. Ему хотелось надеяться, что двое молодых американцев смогли провести здесь выходные вне зависимости от причин их поездки. Если они любили друг друга, им хорошо было в таком красивом месте. Он поправил себя, заметив, что, если они любили друг друга, им было хорошо везде.

Брунетти подозвал официанта и расплатился. Пока они ехали наверх, решили, что не станут обращать на себя внимания, задавая вопросы насчет грузовиков с красными полосами, которые сворачивают на боковые дороги. Они туристы, пусть и одетые в галстуки и пиджаки, а туристы конечно же имеют право на обратном пути найти место для пикника и полюбоваться на горы, пока мимо катят машины. Поскольку Брунетти не знал, сколько они пробудут здесь, он подошел к стойке и спросил, не может ли бармен сделать несколько сэндвичей им в дорогу. У него нашлись только ветчина и сыр. Амброджани кивнул, велел ему сделать четыре штуки и добавить бутылку красного вина и две пластиковых чашки.

Держа все это в руках, они вернулись к машине Амброджани и поехали по холму вниз, в направлении Порденоне. Примерно в двух километрах от Барчиса они увидели справа просторное место для стоянки и въехали туда. Амброджани развернул машину так, что они могли видеть дорогу, вырубил мотор и произнес:

— Приехали.

— Я представлял себе, что проведу субботу совсем не так, — сказал Брунетти.

— Я проводил их и хуже, — отозвался Амброджани, а потом рассказал один эпизод, когда ему поручили разыскать жертву похищения в Аспромонте и он провел три дня в горах, лежа на земле, следя в полевой бинокль, как люди входили и выходили из пастушьей хижины.

— А что было дальше? — спросил Брунетти.

— А, мы их выследили. — Он рассмеялся. — Но там оказался кое-кто еще, не тот, кого мы искали, девочка. Родственники похищенной девочки никогда не обращались к нам, ничего не сообщали. Они собирались заплатить выкуп, только мы добрались дотуда раньше, чем они успели заплатить хотя бы одну лиру.

— А что случилось с тем, кого вы искали?

— Его убили. Мы нашли его через неделю после того, как нашли девочку. Ему перерезали горло. Нас навел на него запах. И птицы.

— Зачем они это сделали?

— Наверное, потому что мы нашли девочку. Мы предупредили ее родню, когда привезли малышку к ним, чтобы они помалкивали. Но кто-то сообщил в газеты, и все это появилось на первых страницах. Ну знаете, все эти «Счастливое освобождения» с фотографиями девочки и ее матери, как она ест впервые за два месяца макароны. А преступники прочли и решили, что мы следим за ними. Вот они и убили парня.

— Почему его просто не отпустили? — Потом, поскольку никакого ответа не последовало, Брунетти спросил: — Сколько ему было лет?

— Двенадцать. — Наступило длительное молчание, потом Амброджани ответил на первый вопрос: — Отпустить — это против их интересов. Все поняли бы, что если мы подберемся к похитителям достаточно близко, то есть шанс на благополучный исход. Убив мальчика, они ясно сказали: мы занимаемся бизнесом, и если вы не платите, мы убиваем.