Магистр Разрушения - Ирина Владимировна Сыромятникова

использовал первым, а все остальные его атаки предварялись хорошо различимыми демаскирующими жестами или фразами. Складывалось впечатление, что Драконис знает их все. Бастиан манипулировал динамическим щитом без видимого напряжения, волшебство мерцало и струилось вокруг него, словно невесомая шелковая кисея, но противник бился о нее, как муха о стекло.

Убедившись, что чужак начинает повторяться, Великий Лорд сам перешел в нападение. От южанина полетели клочья. Драконис не вкладывал в заклинания какой-то безумной мощи, но щиты врага они проходили без видимого сопротивления. Злосчастного шамана кололо, драло, жгло, швыряло и полосовало. Схватка как таковая не состоялась — вместо боя происходило избиение. Южанин продержался минут шесть, на чистом упрямстве (а может, целители с эликсирами переборщили), после чего упал и больше уже не поднялся.

Ребенген скосил глаза — если Нантрек и был разочарован результатом, то виду не показывал.

Драконис поднял руку в жесте победителя и стал выбираться с полигона, непринужденно огибая глубокие воронки и участки спекшегося песка. Двое целителей с носилками спрыгнули на поле за своим подопечным, который, как ни странно, все еще дышал и даже немного дергался. Полигон был плохо приспособлен для эвакуации тяжелораненых — на крутой склон носилки пришлось затягивать вшестером, под едкие комментарии боевых магов и предложения добить страдальца. Ребенген зыркнул на лже-Першина: как тот отнесется к убийству соплеменника? Казалось, что перевертышу горько наблюдать глумление над бывшим кумиром. Обвалянный в грязи, истекающий кровью из ушей и носа южанин тихонько поскуливал.

— Ну вот, — Драконис снисходительно потрепал своего спутника по плечу, вызвав у зрителей минутную дезориентацию. — А ты мне вчера что пел? «Непобедимые, несокрушимые»! Радуйся лучше, что они рабов боевым приемам не учат. Что рожу кривишь? Осадочный яд мы тебе выведем, дай срок, а вот коснись ты этой порченной ворожбы, вся тонкая энергетика была бы искорежена. Или ты думал, что не раб?

Перевертыш развивать дискуссию не пожелал и Повелитель Шоканги перенес внимание на Ребенгена.

— Сам-то чего-нибудь понял?

— Нет. Я не силен в боевке.

— Великолепный поединок! — вклинился в разговор знаток стахийских нравов. — Ваш противник полностью раскрыл свою сущность. Не остается никаких сомнений, что перед нами шаман!

— Не вижу причин для оптимизма, — могильным голосом объявил Лорд. — Среди использованных им заклинаний я обнаружил три совершенно незнакомые конструкции.

— Да, я заметил. Но особой искусностью они не отличаются.

— Не понял, да? — поинтересовался Драконис почти ласково, от чего по спине Ребенгена толпой побежали мурашки.

— У вас эти магемы затруднений не вызвали! — запротестовал заметивший странные взгляды знаток.

На лице Повелителя Шоканги расцвела счастливая улыбка.

Теперь даже Мурмалин осознал, что конец света, может быть, еще не наступил, но где-то там уже виднеется.

— Вообще-то, вправлять мозги волшебникам не является моим Долгом, но раз уж тут больше нет никого… Начнем с того, что при тех же природных способностях шаман сильнее мага, причем, свои возможности получает через три месяца после посвящения, а не через двадцать лет непрерывных тренировок. Скажем прямо: это идеальные солдаты, дешевые в обучении и не способные отвлекаться на что-то еще. К мощному атакующему удару добавьте ритуальную магию, заточенную под жертвоприношения и емкие накопители. А теперь ответьте, почему стахийские шаманы сидят в своей пустоши и даже на границе с Тирсином почти не появляются?

Ребенгена такая постановка вопроса смутила, председатель счел ниже своего достоинства вступать в дискуссию, и защищать честь Ордена досталось Мурмалину.

— Потому, что с этим их рукомашеством они нормальному магу не противники, — буркнул Глава целителей.

— Не совсем так, — Лорд поднял вверх палец. — Все стахийские шаманы используют в работе один и тот же набор ключевых фраз и жестов, вследствие чего любой тирсинский маг заранее знает, какое действо от них ожидать. Стахийцы ничего не могут с этим поделать — сами они не владеют секретом создания артефактов-матриц. Предсказуемость не дает шаманам реализовать свои преимущества. Но у этого типа было три новых ключа! Либо тот, кто его послал, владеет набором, альтернативным стахийскому, либо способен создавать матрицы по своему выбору. Предлагаю ориентироваться на второе. Значит, нам будут противостоять полчища людей-амулетов с непредсказуемыми свойствами. Уверенно противостоять им способен только опытный маг пятого-шестого уровня, таких за один год не выучишь, а умирать они могут не только от колдовства.

— При массовом обращении одаренных они лишатся магов за два-три поколения! — не утерпел Ребенген. — Пример Стаха у нас перед глазами. Ритуальная магия в первую очередь бьет по потомству, а на восстановление популяции потребуются века!

— Но то будут поколения, а нас они задавят здесь и сейчас!

— Наши ученики погибнут раньше, чем получат необходимый опыт, — спокойно кивнул Нантрек. — Если война затянется, нас завалят мясом. Овцы затопчут волков.

Вот теперь-то мысли присутствующих заработали в полную силу и в нужном направлении.

— Значит, необходимо реализовать наш потенциал сразу и в полную силу, — резюмировал Мурмалин. — Будем готовить превентивный удар.

— Вот-вот, — удовлетворенно кивнул Драконис. — И надеюсь, по возвращении с юга мой сын будет смотреть на жизнь более реалистично.

— Ась? — встрепенулся Нантрек.

— Гэбриэл просил меня воздержаться от поголовного истребления соплеменников Сандерса, а нам потребуется именно это — полное уничтожение. Не должно остаться ни учеников, ни наставников, вообще никого, кто может воссоздать впоследствии эту школу. Я бы даже нашему уважаемому королю не говорил о ней — слишком уж велико искушение.

— Удобно для войны, но убийственно для волшебной традиции. Думаю, Основатели не зря сделали запретными некоторые области магии, не связанные с самотворящимся колдовством. Я понял вас, милорд.

Глава 17

Племя горных дикарей приняло нас не то, чтобы радушно, но с воодушевлением. Нет-нет, вождь племени, одноглазый бандит по имени Варайя, не страдал наивностью: после стольких лет суровой борьбы за существование безоглядное доверие к чужакам стало бы признаком слабоумия. Но одного намека Иракеля на возможность избавления от демонов было достаточно, чтобы нас готовы были носить на руках, периодически подкидывая. Ручные твари Вечных владык всех вусмерть замумукали.

Воспользоваться гостеприимством Варайи меня заставила крайняя нужда — необходимость изучить местное наречие. То, как легко мы смогли объясниться с Иракелем, ввело меня в заблуждение, оказалось, что правильным выговором шаман обязан исключительно амулету, а все его соплеменники хрипели, шипели и чмокали на безумной смеси далийского, арабийского и еще непонятно, чьего. Проще было рассматривать ее как отдельный язык, чем пытаться сравнивать с уже известными. Если бы ни это, я бы ни на один лишний день в горах не задержался.

Начнем с того, что верхние горизонты древних выработок, в которых племя разместилось после отступления ловцов, в принципе