Смертельные поцелуи - Бренда Джойс

– Как дела у Ли Анны, Рик?

В ответ он покачал головой, словно был не в состоянии подобрать слова.

Франческа взяла его за руку.

– Ты что-то не договариваешь?

– Не хочу еще больше отягощать тебя.

– Ах, прошу тебя, оставь это благородство! Что-то, связанное с Майком О’Доннелом, я права?

Брэг вздохнул.

– Я был уверен, что он потребует денег – даже провоцировал его. Но он оказался умнее. Ни намека на вымогательство, продолжает настаивать, что имеет право видеться с девочками. Я не могу арестовать его и положить конец этому кошмару, пока он не совершит какое-либо правонарушение.

Франческа смотрела на него, широко раскрыв глаза. Ей потребовалось несколько секунд, чтобы понять, что он имеет в виду.

– Получается, он затеял с тобой игру?

– Да, игру. Но когда-то он все равно заговорит о деньгах.

– Рик, боже, как Ли Анна все это выдерживает?

Он помрачнел еще больше:

– Она расстроена и напугана. Я за нее переживаю. Она ведь еще не смирилась с тем, что никогда не сможет ходить, ей не нужны новые проблемы.

– Да, не нужны. – Она колебалась. – Арест, разбирательства и судебное слушание лишь усугубят ситуацию, Рик.

– Что ты предлагаешь? – Его взгляд стал острым.

– Заплати ему, чтобы он навсегда уехал из города – избавь Ли Анну от дальнейшего беспокойства.

Брэг ответил не сразу.

– Мне неприятно это признавать, но я тоже об этом думал. Необходимо, чтобы неприятности скорее закончились и Ли Анна смогла прийти в себя после аварии. Я хочу вновь видеть ее счастливой и веселой.

Франческа понимала, что у Брэга нет возможности избавиться от О’Доннела, если это именно то, что он задумал. Как у официального лица, доход его был весьма скромен, у Ли Анны, несомненно, тоже. Разумеется, семья Брэг более чем состоятельная. Как и Колдер.

Франческа задумалась, не помогло бы это примирить двух братьев.

– Я могу тебе помочь. – Она понизила голос. – Если ты решишь откупиться, я сумею найти необходимую сумму.

– Ты очень щедрый человек, Франческа, но если я решу заплатить О’Доннелу, предпочту банковский заем.

Франческа понимала, что для него это дело принципа. Но ведь Харт может помочь брату – брату, к которому испытывал ревность, – что, возможно, случится впервые в жизни.

– Рик, я бы очень хотела помочь.

Он наконец улыбнулся.

– Есть ли что-то, что ты не смогла бы сделать для человека, попавшего в трудное положение, Франческа?

Она ласково улыбнулась в ответ:

– Даже не хочу об этом думать.

Они помолчали. Франческа чувствовала, что связана с Риком очень прочными невидимыми нитями и они никогда не порвутся.

– Сэр, вам лучше пройти в холл, – раздался голос инспектора Ньюмана.

Франческа удивилась тому, что даже не услышала, как тот вошел. Она повернулась к двери и увидела печальное выражение лица инспектора. За его спиной стоял Харт и с грустью смотрел на нее и Брэга.

Брэг поспешил к выходу, Франческа последовала за ним. Она украдкой взглянула на Харта и почувствовала, как кровь прилила к ее лицу. Взгляд Харта был холодным и подозрительным. Разумеется, в подобной ситуации ей нужно радоваться тому, что он не смотрит на нее с безразличием, но ее всегда раздражала его ревность и несдержанный нрав.

– В чем дело? – на ходу спросил Брэг.

Ньюман кивнул в сторону молодого офицера, тот вышел вперед и протянул комиссару нож с большим лезвием, покрытым бурыми пятнами. У Франчески закружилась голова.

– Это охотничий нож? – Она уже не сомневалась, что так и есть, как не сомневалась и в том, что на лезвие пятна засохшей крови.

– Да, – сказал Брэг. – Упаковывайте.

Харт вышел вперед.

– Где вы это нашли? Это не мой нож.

– С-сэр… господа… мэм, – залепетал тот. Глаза его стали похожи на две буквы «О». – Я обнаружил нож в большой карете у конюшни, под сиденьем.

В холле повисла тишина.

«Этого просто не может быть», – подумала Франческа.

– Сэр? – первым заговорил Ньюман.

Брэг вздрогнул и повернулся к Харту:

– Боюсь, тебе придется провести ночь у нас. Наденьте наручники.

Четверг, 5 июня 1902 года. 10:00

Франческа сидела за секретером в гостевой спальне в доме сестры и никак не могла заставить себя сосредоточиться на лежащих перед ней банковских документах Дейзи. Все ее мысли были лишь о событиях прошлого вечера, когда Харта увезли из дома в наручниках под охраной для дальнейшего допроса и содержания в участке до получения результатов экспертизы найденного у него ножа.

Харт был в бешенстве, но не стал в очередной раз настаивать на своей невиновности. Когда Франческа бросилась к нему, чтобы успокоить, просить не волноваться, сказать, что она едет с ним, он повернулся к Брэгу:

– Я не желаю, чтобы она ехала с нами. Не желаю, чтобы она принимала в этом участие. Я говорю серьезно, Рик.

Франческа дрожала, провожая его взглядом, пока Брэг убеждал ее, что будет лучше, если она не поедет в управление. Брэг прав – она ничем не могла помочь Харту. Потрясенная, она поехала к сестре. Все домочадцы уже спали, ее впустили слуги. Франческа сама прошла в гостевую спальню и, уже лежа под воздушным персиковым балдахином, пришла к выводу, что дело против Харта было кем-то умело сфабриковано.

Ночью она так и не сомкнула глаз. Расследование выходит из-под контроля, а Харт тем временем лишь все глубже увязает в деле об убийстве Дейзи. Но ведь он невиновен. Его не могут арестовать. Очевидно, что все кем-то подстроено – и сделано это весьма умно. Франческа была убеждена, что преступление совершено в приступе ярости, тогда как убийца хладнокровно и расчетливо спланировал свое злодеяние заранее.

Больше остальных на эту роль подходит Роуз. Именно она с первого момента обвиняла во всем Харта, и ненависть к нему была достаточно велика, чтобы все подстроить. У Роуз был мотив и возможности. У нее нет алиби, она была в доме до убийства и сразу после него.

Однако Брэг склонен подозревать и Гиллеспи. Разумеется, не стоит вычеркивать судью из списка подозреваемых, хоть он и был искренне шокирован сообщением о гибели дочери.

Но укладывается ли в эту схему поведение жены Марты и дочери Лидии? Почему Дейзи уехала из дома при таких странных обстоятельствах? Вот о чем следует подумать в первую очередь.

Франческа представила Харта в одной из камер прямо рядом с входом в участок. Их было несколько, в том числе и одноместных, и общих с двухъярусными кроватями. Наверняка его поместят в маленькую одиночную камеру. В любом случае Харт всегда сможет постоять за себя, но душа ее невыносимо болела при мысли о нем. Он достаточно страдал в жизни и не заслужил даже одной бессонной ночи в участке.