Запасной выход - Анна Малышева

Я снова приложила ухо к двери. Теперь не было слышно даже музыки. Может быть, там легли спать? Время позднее. А вот мне спать вовсе не хотелось. Я стояла, прислушивалась, и с каждой минутой мне все сложнее было заставить себя нажать на кнопку звонка. Чудесная ситуация! Причем я добровольно в нее попала. Что мне теперь оставалось делать? Расположиться на ночлег в подъезде, за компанию с крысами? Дождаться рассвета и идти голосовать на шоссе? Или сделать это прямо сейчас, в… Я взглянула на часы. Ну да, в половине третьего ночи! Мне гарантированы неприятные приключения.

Я спустилась на один пролет и выглянула в окно на площадке. Оно выходило на другую сторону дома. Внизу горел фонарь, и я рассмотрела детскую площадку, более похожую на обломки авиакатастрофы, несколько старых деревьев, мусорные контейнеры. Все это медленно светлело, покрываясь часто сыплющимся снегом. Снегопад начался только что, пока я подслушивала у дверей. Ветер неожиданно утих, и снег падал почти отвесно.

Где-то внизу, во дворе, глухо хлопнула дверь. Я подалась вперед, пытаясь разглядеть, что могло издать этот звук. И увидела – уже запорошенный свежим снегом двор неторопливо пересекал мужчина с двумя мусорными ведрами. Он остановился у контейнеров, выбросил мусор и тщательно выколотил оба ведра. А затем так же неторопливо двинулся обратно. И скрылся где-то под стеной дома. И тут я поняла – в этом доме у квартир существовали черные ходы!

Это было так просто – отчего же я прежде об этом не подумала? Я прикинула про себя, какой вход ближе к комнате, где обитает Женя, – черный или парадный? Получалось, что черный. И кроме того, та дверь наверняка выходит на кухню – так было во всех старых квартирах, где я побывала. Если все окна по фасаду темны, то все равно, где-то должен гореть свет. На кухне, например. Там, где сейчас наверняка сидит Женя со своим гостем.

Я быстро сбежала по лестнице, пересекла двор-колодец и долго искала обходной путь, чтобы попасть на другую сторону дома. В конце концов нашла – это оказалось весьма непросто, пришлось обогнуть два соседних здания. Остановившись в тени деревьев, подальше от света фонаря, я сориентировалась. Это было просто – свет горел только на пятом этаже и на третьем. На третьем светились сразу два окна, но видно было, что за ними – одно и то же помещение. Кухня, видно, была огромная.

Черная лестница оказалась очень тесной – из-за того, что вся была заставлена огромными мешками из грубой оберточной бумаги. Я заглянула в некоторые из них, пока поднималась. Везде был строительный мусор – дранка, куски штукатурки, обломки паркета. Кто-то делал основательный ремонт, а за вывоз мусора платить не желал. Я поднималась, шарахаясь от этих грязных мешков и от обросших грязью перил, и думала, что, если тут кинуть спичку – дом выгорит от подвала до чердака. Наконец я подобралась к площадке третьего этажа. Она была совсем узенькой, а тут еще эти мешки. Я даже перестала оберегать свою куртку – все равно рукава давно испачкались в пыли и известке. Облупленная, выкрашенная красноватой краской дверь была настолько грязной, что я побрезговала приложить к ней ухо. Но тем не менее услышала голоса.

– Так, по-твоему, обе врут? – громко спросила женщина.

Голос показался мне слегка визгливым. И слегка знакомым. Я ужасно боялась нагнуться поближе к двери – вокруг стояли мешки, и если я свалю хотя бы один…

Рука, которой я для равновесия опиралась о стену, затекла и дрожала от напряжения. А может, от волнения. Я услышала Женю, он говорил очень быстро и невнятно. Мне показалось, что он несколько раз заикнулся, но это меня уже не удивило.

Женщина его перебила:

– Да зачем ей врать?

– Она просто меня ревнует! – уверенно и громко ответил Женя.

Я прикусила нижнюю губу. Вот же гад. И с кем это он беседует? Голос был молодой, злой и уверенный. Кажется, других гостей у Жени не было. Только эта женщина. Может быть, постучаться? Не убьют же они меня, в самом деле!

– Надя ревнует, а эта вторая что – тоже?! – язвительно поинтересовалась гостья.

И тут я узнала голос. Узнала, как только прозвучала эта, уже хорошо знакомая интонация. Там была Юля. У меня дыхание замерло, когда я это поняла. Хотя ничего удивительного тут не было, ведь она вы-крала у меня адрес и телефон Жени. Могла созвониться с ним, договориться о встрече. А могла явиться и без предупреждения. Только вот зачем? Зачем? Пока их разговор не казался мне интимным. И тем более – не ощущалось, что собеседники испытывают друг к другу симпатию. Особенно Юля – она рвала и метала, судя по яростным интонациям:

– Да я же все слышала через стену! Ты им лапшу на уши вешал, и ревность тут вообще ни при чем! Они говорили только об Иване!

– Ты, значит, подслушивала, – сказал Женя, а потом произнес что-то неразборчивое.

Юля с вызовом подтвердила:

– Ага, нехорошо себя вела! Использовала стеклянную банку, там их полно! Я приложила ее к стене напротив того места, где стоял ты, и очень хорошо тебя слышала! Как у тебя язык повернулся соврать, что Ивана в студии не было?!

– Да брось, Юль, – с раздражением ответил Женя. – Ты знаешь об этом не больше других.

– Как это не знаю?! Да он мне звонил оттуда!

– Откуда тебе знать – оттуда или нет?

Наступила тишина. А потом я услышала ни с чем не сравнимый грохот бьющейся посуды. Один раз, другой, третий. Громкий жестяной удар – наверное, Юля швырнула об пол миску. А затем нечто врезалось прямо в дверь, за которой я стояла, и у меня было такое чувство, что попали в меня. Я даже пригнулась и отпрянула, но, к счастью, не упала. Впрочем, за этим грохотом мое падение на мешки прошло бы незамеченным.

– Прекрати, сука! – крикнул Женя. Я слышала громкую ругань и звуки борьбы. Потом вскрикнула Юля – голос раздавался теперь совсем рядом с дверью, шел снизу – наверное, он в драке повалил ее на пол.

– Ты меня не одурачишь! – выкрикнула она с отчаянной ненавистью. – Иван звонил мне со студии, и он бы никогда не посадил в машину шлюху, сволочь ты, Женька, потому что на даче его ждала я! Ты понял, я! И я пойду в милицию, и все расскажу! Я теперь все поняла – вы его убили! За что, за что?!

Раздался громкий шлепок, и ее голос сорвался на визг. Потом стало очень тихо. Я стояла под дверью, обмирая от ужаса. Он ее ударил! И давала себе клятву – если он попробует еще что-то с ней сделать, я начну биться в дверь, заору на весь дом, побегу на пятый этаж и буду стучаться в ту квартиру, где еще кто-то не спит. Но стоять тут и слушать, как убивают Юлю, я не буду!

– Ну ты и дура, – рассудительно произнес Женя. – Ты что хочешь доказать? Что он звонил тебе из студии? И чем ты это докажешь, кроме слов?

– Слов достаточно! – выплюнула она.

– Кому как! – загадочно произнес Женя. – Да ты представляешь, что кто-то будет возиться с новым следствием, затевать всю эту мороку заново, чтобы выяснить, как погибло такое ничтожество?

– Что-о? – изумленно протянула Юля. – Кто ничтожество? Да это ты – ничтожество, нуль, дрянь!