Тайна дочери пророка. Рука Фатимы - Франциска Вульф

– Это несправедливо! Мы должны что-то предпринять – срочно!

Маффео попытался его успокоить.

– Но ведь ты сам сказал, что…

– Да, твое чи, твоя жизненная энергия угасает, и никакие иглы и травы не остановят этого процесса. Но ты должен понять… – И Ли Мубай крепко, до боли стиснул его в своих объятиях.

И вдруг Маффео сам поверил в то, что известно: буддийские монахи – отважные воины, обладающие недюжинной силой.

– Твой пульс и язык сказали мне, – продолжал Ли Мубай, – что твое чи гаснет уже несколько дней, и чем дальше, тем скорее. Но твои глаза говорят – еще слишком рано. Запаса жизненных сил тебе отпущено на много лет. Не могу понять, почему ты угасаешь! – Он покачал головой. – Как тебе объяснить?.. Представь себе свечу… вот она горит… Воска осталось еще много. Внезапно открывается дверь, кто-то входит – и ветром задувает пламя… Да, именно так! Кто-то поставил твою свечу на сквозняк, Маффео.

Не всегда улавливал Маффео смысл метафор, которыми пользовался Ли Мубай. Что он имеет в виду? Ветер задул свечу… Свеча – это его жизненная энергия. Кто устроил сквозняк?.. Кто гасит свечу?.. Неожиданно словно ударила молния – его осенило… В глазах помутилось, он зашатался. Ли Мубай подхватил его под руку, чтобы он не упал.

– Не хочешь ли ты сказать… – выдавил он.

Чья-то ледяная рука схватила его за горло и начала душить…

Ли Мубай кивнул:

– Да, именно это я и хочу сказать.

– Но что это может быть?! – почти прошептал Маффео – ему не хватало воздуха. – Может быть… яд?

– Не знаю. – Ли Мубай тряхнул головой и сжал губы.

Никогда Маффео не видел монаха таким серьезным.

– Иди к Беатриче, женщине из Страны заходящего солнца. Она знает то, чего не знаем мы. В последнее время я наблюдал за ней в лечебнице и убедился в этом. Спроси ее совета. Может быть, ее наука поможет тебе… Моя же бессильна.

– Хорошо. Завтра же утром…

Монах отрицательно помотал головой. Взгляд его совсем не понравился Маффео: он был угрожающе серьезен.

– Нет, ты должен пойти сегодня же! Посоветуйся с ней, Маффео… Мне тяжело об этом говорить, но у тебя не так много времени, чтобы ждать до завтра.

В этот вечер Беатриче вернулась поздно – уставшая, измученная еще больше, чем в другие дни. И в то же время она испытывала удовлетворение: Янг Вусун чувствует себя намного лучше.

Уже через два часа она вынула бамбуковую трубку у него из груди и залатала небольшую ранку кусочком кожи, как дырку в ведре.

К счастью, не оправдались ее опасения, что пневмоторакс повторится. Наоборот, легкое Янг Вусуна закрылось, а еще через три часа она отважилась снять наклейку и зашить рану. А когда поздним вечером в последний раз осмотрела больного, в левом легком почти не прослушивались посторонние шумы, словно оно расправилось само по себе.

Как это получилось без дренажа и отсоса, она не могла объяснить. Ну что ж, много лет она работает врачом и знает – бывают разные сюрпризы, чаще всего неприятные. На этот раз ей повезло, и слава богу!

В свою комнату она вошла в темноте. Служанка, должно быть, забыла зажечь лампы. Минг сделала бы это в целях экономии масла. А заодно намекнула бы, что порядочная женщина в такой час уже давно должна быть дома.

Да уж, не страдает она из-за отсутствия старой служанки – приятных ей снов.

Раздеваясь и тихо улыбаясь про себя, Беатриче вдруг услышала чье-то пыхтение. Замерев от страха, она уставилась в темноту… Кто прячется в ее комнате?.. Сосчитала до трех – никаких признаков: ни тени, ни шороха…

– Кто здесь? – И попыталась нащупать дрожащими руками вазу на маленьком столике у кровати.

Не слишком массивная, но, если со всей силы запустить ею в голову, – даже крепкому мужчине не поздоровится.

– Кто здесь? – настойчиво повторила она. Ваза в руках придавала ей уверенности. – А ну-ка, выходи – поговорим!

– Это я, Беатриче, – донесся голос со стороны окна.

– Маффео?

Она напряженно всматривалась в темноту и наконец увидела его: сидит, согнувшись, на стуле…

– Маффео… что ты здесь делаешь? И почему, ради всего святого, ты сидишь в темноте?!

Беатриче протянула руку за коробком спичек, чтобы зажечь лампу, но Маффео жестом остановил ее.

– Не надо, не зажигай свет… – попросил он. – Он слепит глаза.

От звука его голоса она застыла на месте – он был такой жалобный и слабый, как стон умирающего… Беатриче испугалась. Набравшись решимости, подошла к окну и открыла занавеси: на беззвездном небе сияла бледная луна, освещая лицо Маффео блеклым светом. Маффео закрыл глаза рукой, но Беатриче заметила, что оно очень красное… У него жар!.. Сделав два шага, положила руку ему на лоб: горячий, как раскаленная плита…

– Что случилось?

Нащупала его пульс: такой частый, что сбилась со счета.

– Я умираю, Беатриче, – еле слышно проговорил Маффео. – Совсем скоро я…

– Ерунда! – решительно возразила Беатриче и сама испугалась своей резкости. – У тебя жар. Но от этого не умирают!

«Если, конечно, нет серьезных причин», – добавила она про себя.

– Знаю твой оптимизм, Беатриче. Но уже слишком оздно… – Он отдышался, как после бега на длинную истанцию. – По словам Ли Мубая, у меня осталось мало времени и надо что-то делать. Я должен все тебе рассказать. Поэтому…

– А если ты неправильно истолковал слова Ли Мубая, – перебила она его. – Так что же он тебе сказал?

– Что свеча моей жизни угасает… что-то в этом роде. Я не совсем понял его. Но он недвусмысленно дал понять… – Маффео жадно облизал губы. – Воды… пожалуйста, дай мне воды! Я страшно хочу пить!..

– Если Ли Мубай считает, что твоя свеча гаснет, почему он ничего не сделал, чтобы помочь тебе?

Она бросилась к кувшину, налила воды в бокал, подала Маффео.

Страх за жизнь друга сменился негодованием в адрес Ли Мубая и всех китайских врачей в этом монгольском царстве.

– Ведь он владеет иглоукалыванием, знает травы… Господи, почему же он не займется твоим лечением?! Если не может сам – надо привлечь коллег, как принято в моей стране!

– Поверь, Ли Мубай не в силах мне помочь. А если он бессилен, никто в Тайту и подавно не поможет. – Маффео схватил бокал и выпил с такой жадностью, что половина воды расплескалась и растеклась по груди. – Он много дней пытался меня лечить… но все безуспешно. Процесс зашел слишком далеко, и его невозможно остановить. Несколько часов назад он сказал, что я умру. Возможно, это яд.

– Яд? – выкрикнула Беатриче.

Невероятно, дико, отвратительно… Она не поверила своим ушам, не захотела поверить.

– Он что, серьезно думает, что тебя отравили?