Пепельный блондин - Татьяна Веденская

– Серега! – негромко скомандовал муж, и один из молодых людей в униформе отделился от остальных и приблизился к Владимиру.

– Без шуток, – добавил Николай.

Какие уж тут шутки. Владимир не мог пошевелиться. Он не двинулся с места и позволил сорвать с него рубашку и надеть на руки наручники. И только когда Серега достал из кармана холщовый мешок, он побледнел, как мертвец. Он был не из храбрецов, как оказалось на самом деле. Красивое тренированное тело не предназначалось для настоящих подвигов – только для обложек комиксов.

– Узнаешь? – хмыкнул Николай. – Это, кажется, твое?

– Ты… ты все не так понял. Я тут ни при чем. Ты ошибся. Ты ошибаешься! – закричал Владимир.

– Ш-ш-ш! А то придется еще тебе и рот заткнуть. Как ты мне заткнул. Ты же не хочешь этого? С открытым ртом куда приятнее, поверь мне. Я-то уж знаю. Ну? Будешь себя хорошо вести?

– Это был не я. Ты же нашел кого-то? Я был в Германии!

– Будешь вести себя ХОРОШО, тварь?! – крикнул Николай.

Серега с размаху ударил Владимира по лицу рукояткой пистолета. Тот взвизгнул, как пес, которому наступили на лапу, и я подскочила на месте и вскрикнула так, словно ударили меня.

– Буду! – Владимир почти рыдал. По его виску потекла кровь.

– Молодец. Тем более что нам есть о чем поговорить.

Николай кивнул, и Серега надел на Владимира тот самый мешок, в котором я пролежала в свое время все эти долгие часы, думая о нашей семейной жизни. Стоило ли выходить замуж за Николая? Можно ли было прожить эти годы как-то иначе? Ушла бы я от Николая, если бы этого всего не было? Осталась бы я с ним или все равно нашла бы кого-то еще? Столько вопросов «если бы?», на которые никто и никогда не даст ответа.

– Оля, тебе лучше уйти, – прорычал Николай. – Сейчас тебе лучше уйти.

– Что ты сделаешь с ним? – спросила я.

– Тебе его жаль? – Муж посмотрел на меня пристально, и в глазах его заплескалась ярость.

– Мне жаль тебя. И себя. И всех нас. Что ты сделаешь с ним?

– Уходи, – только и сказал он.

Он приказал ребятам «проводить» меня. Я вышла из комнаты в сопровождении высокого круглолицего парня, который старался на меня не смотреть. Он довел меня до дома и остановился на пороге в нерешительности, не зная, что делать дальше – оставаться со мной или уходить. Недостаточно четкая команда привела к небольшому системному сбою. Трудное это дело – принимать решения.

– Ну что, чайку попьешь? – спросила я паренька с горькой улыбкой.

– Извините. Я просто посижу, – ответил он.

Я вздохнула. Что ж, я не свободна. А я когда-нибудь вообще была свободна?

– Сиди! – Я пожала плечами и прошла внутрь. Это было восхитительно – оказаться в собственном доме, в собственной ванной комнате, под струями обжигающе горячей воды. Я подумала, что, пожалуй, как ни странно, хочу и дальше жить именно здесь. Мне больше не хотелось бежать от своего прошлого. Я намылила мочалку и долго терла плечи и руки, стараясь не думать о том, что происходит сейчас там, всего в нескольких десятках метров от меня. Закрыла глаза и почувствовала, как же невыносимо у меня болит голова и все тело. Я больна, мне нужно время, я хочу отдохнуть – ни о чем не думать, ничего не делать. Но для начала мне нужно решить проблему, которая сидела за моей дверью. Я посмотрела на свое обнаженное тело, отраженное в запотевшем зеркале ванной комнаты. Я все еще ничего, да? Пожала плечами и вышла из ванной как есть, в чем мать родила.

– Ты все еще тут? – спросила я у моего сторожа, глядя на него как ни в чем не бывало. Парень сидел на нашей кровати, ожидал меня, скучал, листал журнал с пистолетами – Колин, конечно же. Увидев меня, он на секунду задохнулся, потом отвернулся, потом против собственной воли снова скользнул по мне взглядом, словно пытаясь проверить, не подвели ли его глаза.

– Нравится?

– Вы зачем?! – Он вскочил и, не глядя, набросил на меня покрывало.

Тяжелая дорогая ткань скользнула по моим плечам и упала на пол. Я стояла и улыбалась.

– Ну что, теперь только осталось сказать мужу, что ты подсматривал за мной после душа.

– Я… вы не… Я не… – паренек принялся заикаться, старательно заматывая меня в простыню.

– Как же вы все меня достали! – воскликнула я. Одним движением рук я скинула это все. – Не прикасайся ко мне. Убирайся из моей спальни. Ты уволен, ты понял? Как тебя зовут? Как фамилия?

– Я должен… я должен был остаться… – бормотал он.

– Я сейчас буду спать, а ты делай что хочешь. – Я легко повернулась и села на кровать. Потом я легла, раскинув руки, и рассмеялась. – Или, хочешь, присоединяйся.

Парень вылетел из комнаты как пуля. Неплохой эффект я произвожу на подрастающее поколение. Секс-бомба? Это вряд ли. Я покачала головой, встала и закрыла дверь на щеколду, порадовавшись тому, что она у нас есть. Парень услышал, подошел и дернул ручку двери.

– Не получится! – рассмеялась я. – Придется выламывать.

– Ну, пожалуйста, – парень чуть не плакал.

– Я просто буду спать. Могу я побыть одна? – строго произнесла я.

Он помолчал, а потом уныло согласился. Я посмотрела на свое отражение в зеркале дверцы нашего большого гардероба – бледная, усталая, все еще красивая женщина с хитрой улыбкой на губах, с темными кругами, с блеском в глазах, с живыми быстрыми движениями. Я нравилась себе, до последней морщины, до последнего шрама от операции. Вся моя жизнь расписана на моем теле, как карта. Я включила тихую музыку природы в стереосистеме – ненавижу эти звуки из колонок, но Коля всегда их держит под рукой. Он любит засыпать под какой-нибудь шум, и если уж я должна выбирать между звуками бесконечных новостей по телевизору или шумом воды и фальшивым чириканьем – предпочитаю чириканье. Прислушалась, потом открыла дверь и выглянула в коридор. Парень сидел – грустный-грустный – на ступеньках.

– Ты в порядке?

– Да, – кивнул он.

– Меня не будить. Если захочешь, можешь на кухне взять сок или пиво – наверняка есть в холодильнике.

– Спасибо, я не хочу, – сказал он.

Я пожала плечами, зашла в комнату, закрыла дверь и тихо, крадучись, подошла к гардеробу. Надела шорты и майку – это дело на три секунды. Обуви не было, пришлось так и вылезать из окна в тапках-шлепках, но они были родные, сто лет ношенные, удобные. Не подвели. Хорошо, что в нашей спальне балкон с балясинами. Слезать с него вполне удобно. Хорошо, что под нашим балконом клумба, а не крыжовник. Бархотки куда мягче. Мне оставалось только надеяться, что звуки поддельной природы замаскируют увесистый «шмяк», который я издала при падении. Темнота была мне на руку. Я прошла по дорожке к калитке, и через несколько минут я снова была в соседском доме.

Что-то все-таки не так с Домиком дядюшки Тыквы. Плохая карма. Было бы правильно теперь его просто снести и выстроить на его месте новый. Впрочем, проблема не в доме. Проблемы всегда с людьми. Дом в ночной мягкой тишине смотрелся уютно и мило. Теплый свет фонарей отражался в темных окнах. Все шторы были плотно закрыты. Только одно окно осталось чуть приоткрытым – случайная недоработка, не проверили. Я остановилась возле него и услышала голос Николая: