Защитница. Тринадцатое дело - Иосиф Гольман

– Посыпал, – прошептал Власов. Он уже сам был цвета красного перца.

– Из дома принесли? – спросил Багров.

– Из дома, – согласился Вовчик.

– Такое количество? – допытывался Олег. – У вас всегда в доме хранится такое количество красного перца?

– Всегда, – прошептал Власов. – Хранится… – едва слышно добавил он. Впрочем, вновь не забыв элегантно поправить тщательно уложенную прическу.

– Зачем повторять сказанное? – попытался остановить адвоката Мухин. – Это уже было оглашено.

– Для точности, – любезно пояснил тот. После чего выпустил завершающий снаряд в и так уже изрядно покореженные конструкции показаний Власова:

– А вы в курсе, что ваша мама страдает страшной аллергией к красному перцу? – мягко спросил Багров. – И в вашем доме его не должно быть ни крошки. Я ходатайствую, – это уже Олег к судье обращался, – о приобщении к материалам дела вот такого документа. – Он через пристава передал справку судье. – Мать свидетеля дважды попадала в анафилактический шок от наличия красного перца. Это справка из больницы. У них в доме нет ни грамма этого вещества. И не было никогда, и не будет. Слишком опасно. – Присяжные, не ожидавшие такого поворота, внимательно смотрели то на Вовчика, то на Багрова.

– И если можно, последний вопрос к свидетелю, – сказал Олег, и не дожидаясь ответа судьи, задал его.

В зале и так было тихо, а тут вообще стало – мышь пробежит, все услышат.

– Владимир Андреевич, – мягко спросил адвокат. – Получается, в ваших показаниях полно неправды. Фактически – одна неправда и есть. Причем, вопиющая, легко вскрываемая. И не дающая вам никаких личных выгод. Более того, делающая вас преступником. Как это понять? Как так получилось? Зачем это вам?

– Ходатайствую о снятии вопроса! – заявил прокурор. Но судья не успел отреагировать, потому что Вовчик уже ответил:

– Они сказали, что посадят меня к бандитам, – прошептал он. Тихо, но и присяжные, и первые ряды зала расслышали.

– Если не подпишете показания?

– Да.

– А если подпишете – отпустят?

– Ходатайствую снять вопрос, как содержащий утверждение, – снова сказал прокурор, но дело уже было сделано.

Очередное мелкое сражение в битве теленка с дубом было выиграно теленком.

Правда, сама битва пока еще не завершилась.

Областной суд слушал дело по квалифицированному убийству.

Прошло уже более десяти судебных заседаний, а конца пока видно не было. Хотя результат давно всеми предчувствовался.

Следствие, не обладая никакими серьезными доказательствами вины Николая Клюева, рассчитывало лишь на его скорую физическую смерть. А он взял и не умер. И теперь его умные и толковые адвокаты вдрызг разносили все притянутые за уши доказательства.

Скажем, в деле фигурировало всего две экспертизы.

Одна из них – судебно-медицинская – никем не оспаривалась. Да и что можно в ней оспаривать – ее главный герой уже год, как лежал в сырой земле. Холмик успел осесть, вдова неделю назад поставила памятник.

Вторая – химическая – была поважнее.

Потому что была единственной экспертизой в деле, то есть, внешним доказательством, на основании которого Николай Клюев мог считаться причастным к данному преступлению.

Текст экспертизы, победно оглашенный прокурором, гласил, что по химическому составу веревка, найденная в багажнике Клюева, полностью идентична веревке, которой задушили полковника.

Прокурор даже не стал вызывать в суд эксперта – ему и так все было ясно.

А вот адвокат своего – вызвал.

Судья ходатайству о вызове специалиста противопоставить ничего не мог, в этом сложно отказывать.

Эксперт, пожилой человек, высокий мастер своего дела, полностью согласился с технологическими выводами первой экспертизы. После чего добавил свои, по сути – разгромив обвинительную направленность предыдущего заключения.

Из них следовало, что не только вышеозначенные две веревки идентичны по химсоставу. Но также еще многие тысячи других веревок, тряпок и даже автомобильных ковриков. Поскольку химсостав был самым обычным для любой пластиковой бытовухи.

А разве можно найти дом, где, например, вообще бы не было веревки? Что же теперь, на этом основании подозревать каждого?

В общем, единственная в обвинительном портфолио экспертиза перестала по сути быть обвинительной.

Более того, Багров ехидно напомнил судье, что в деле имеется его ходатайство к следствию о порографической экспертизе, то есть проверке наличия на криминальном куске веревки выделений пор кожи рук подсудимого, в котором следствие ему отказало. А у Олега Всеволодовича все ходы записаны. Почему отказало? Если тысячи веревок идентичны друг другу, а вот выделения из пор кожи у каждого строго индивидуальны.

– Мы считали, что убийца работал в перчатках, – попытался объяснить вызванный в суд следователь Маслаков.

– Почему вы так считали? Какие у вас основания так считать? И почему все-таки было не провести важную экспертизу, которая могла бы сразу снять обвинения с подозреваемого? Не потому ли, что следствие велось заведомо с обвинительным уклоном?

За эту тираду Багров, разумеется, получил замечание от судьи. Зато, вскрыв грубую ошибку следствия, сердцем чуял, что убежденность присяжных в надуманности обвинений с каждым таким эпизодом только возрастала.

Шеметова испытывала при всем этом двойственные чувства. С одной стороны, вся слава и все почести доставались лишь защитнику Николая Клюева, хотя по делу год пахали вместе. С другой – Ольга не могла не гордиться той неистовостью, красотой доводов и изяществом жесткой юридической драки, которую устроил в областном суде ее возлюбленный. Она испытывала почти физическое удовольствие, когда Олег вдрызг разбивал корявые конструкции обвинительных аргументов. Нет, не зря Ольга отдала ему свое сердце. Даже несмотря на то, что Багров, паразит, сердце взял, а паспорт, за ненадобностью, оставил ей.

В конце обсуждения вопроса злополучной веревки прокурор сделал было попытку надавить на сидевшего в «клетке» Николая, но тоже получил жесткий отпор.

Спокойно и неторопливо, словно впереди у него – вечность, словно не было ни года отсидки ни за что, ни саркомы носоглотки, Клюев рассказал, как и откуда попала в его машину эта веревка. Что в их дачном поселке, в отличие от «Буржуинства», муниципальной помойки нет. И что все вывозят мусор из домов именно так, собирая в черные мешки и перевязывая их веревкой, чтоб потом не чистить багажник.

– И я так делаю, …и я, …и я… – послышались возгласы из зала. Судья потребовал тишины. Багров поставил точку, предложив вызвать свидетелем продавщицу хозмага, которой несложно подтвердить, что такую же веревку покупала у нее половина Городка.