Кукла - Александр Варго

Гия потянул носом:

– Ты что, Серый, керосин стал нюхать?

– Попался, сс-сука, – зашипел Колун, его крючковатые пальцы зашевелились, как паучьи лапы, словно уже пытались дотянуться до шеи Серого. – Давненько не виделись!

– Стоп! – рявкнул Клепа. Его опухшие от бессонной ночи глаза заметили Руслана. – Ты какого хрена тут ошиваешься? Мало неприятностей? Уйди по-хорошему, Рус!

Но Руслан только ближе придвинулся к Серому. Клепа посмотрел на служебную собаку, которая увлеченно раскапывала яму.

– Ритка Фролова… Твоих рук дело? – с присвистом спросил он. – Положи ружье! Где пацан? Только не говори, что в земле!

– В земле, Клепа, в земле, – спокойно проговорил Серый. – Только закапывал я уже жмурика. И убил его не я.

– Врешь!

– Егорыч, ты обещал нам дать время, – напомнил Гия Клепе.

Колун в нетерпении топтался рядом, испепеляя ненавистным взглядом Серого.

Клепа хотел одернуть вора, как в ворота гаража снова ударили, на этот раз с такой силой, что внутри что-то упало, раздался скрежет, и железная дверь выгнулась еще больше.

– Кто там у тебя? – спросил Клепа, настороженно уставившись на гараж.

– Лида, – улыбаясь, ответил Серый.

Снова удар, и за ним – душераздирающий животный вопль. Руслан обратил внимание, что одна из петель, на которых висел замок, от сильных толчков начала заворачиваться прямо по шву сварки, как фольга. Какой же силой нужно обладать, чтобы наносить такие удары?!

– Ты псих, Серый, – не слишком уверенно сказал Клепа.

Притихшая к тому времени собака вдруг разразилась торжествующим лаем. Все как по команде повернули головы в ее сторону. Из неглубокой ямы высовывалась крошечная детская ручка, неестественно белая даже при дневном свете. Испачканные землей пальчики сжаты в кулачок.

Клепа на негнущихся ногах подошел к могиле сына.

– Мишка, – прошептал он. Глаза заблестели от слез, он закусил губу. Отвел взгляд, стараясь унять рвотный позыв – все тело младенца было изжевано, как мочалка.

В дверь снова ударили, надорванная петля завернулась еще больше. Руслан подумал, что следующий удар будет последним.

– Кого ты там держишь, Серый? Уж не быка ли? – с усмешкой спросил Гия, хотя лицо его побледнело. Он отошел на несколько шагов назад, рука потянулась к внутреннему карману.

– Мне по х…, кого он там держит! – внезапно завизжал Колун. В его руке блеснула заточка. – Ползи сюда, фраер недотраханный, и спой всем, как ты Симу сдал мусорам!

– Руки за голову, – ровно сказал оперативник, молниеносно направив пистолет на Колуна. И кивнул Серому: – А ты – ружье на землю.

Милиционер снял с предохранителя автомат, повернув его дуло в сторону Серого.

– Мы так не договаривались, граждане начальнички, – сквозь зубы проговорил Гия. – Вы дали слово, что у нас будет пять минут на базар с этим ссученным.

– Пошел ты на х… Гия, – ласково сказал Серый, доставая из кармана зажигалку. Щелкнул колесиком, выплескивая крохотное пламя.

– Серый, нет! – воскликнул Руслан.

Колун, издав гортанный вопль, взмахнул рукой, и в следующее мгновение заточка вонзилась в живот Серого. Зажигалка, погаснув, упала на траву. Не проронив и слова, Серый покачнулся и нажал на спусковой крючок. Выстрелы прогремели оглушительным дуплетом, как раскаты грома. Заряд картечи угодил Колуну в горло, отбросив его на пару метров с почти оторванной головой.

– Всем стоять! – страшно заорал Клепа, беря на прицел Серого. – Всех убью, суки!!!!

За дверью гаража послышался хриплый смех, перерастающий в заунывный вой. По воротам снова ударили, и петля вылетела из обшивки вместе с замком, со стуком покатившись по дорожке.

Все замерли. Лишь Серый с отсутствующим видом перезаряжал ружье. Он словно не замечал торчащего куска железа из живота, его брюки быстро пропитывались кровью.

Дверь со скрипом приоткрылась, и в образовавшееся отверстие просунулась костлявая лапа, сплошь покрытая волосами. Она нервно шарила по двери, ощупывая поверхность. Серый застонал и выстрелил. Картечь оставила на мятом железе россыпь крупных вмятин, задев лапу, которая тут же убралась обратно. Неожиданно все услышали детский, срывающийся на плач голос:

– Папочка, не надо! Я люблю тебя, папочка! Мне больно!!

Лицо Серого перекосилось, он бросил ружье и кинулся к гаражу. Дорогу ему преградил Руслан.

– Нет! Она убьет тебя!

– Она моя дочь! – проревел Серый.

– Она уже не человек!

Прогремел выстрел, и Серый упал на колени, недоуменно обернувшись. В худой спине, под лопаткой, зияло пулевое отверстие. Сама пуля прошла навылет через грудь и, чиркнув по воротам гаража, срикошетила в газон.

– Не стреляйте! – закричал Руслан, закрывая своим телом Серого.

Цахир, мерзко улыбаясь, развел руками, в одной из которых был «ТТ»:

– Зуб за зуб, фраер.

В этот же момент загрохотал пистолет Клепы, и улыбка бандита погасла. Пуля вошла ему в щеку, вторая прошила грудь, вор выронил пистолет и повалился на спину. В следующую секунду ворота гаража распахнулись, выпуская наружу нечто блекло-серое, с коленчатыми суставами и множеством лап. Существо, отчаянно заверещав, вцепилось лапами в горло Серого, отбросив Руслана в сторону, как котенка. Тот покатился по траве, чувствуя обжигающую боль в боку.

В руках бандитов как по мановению волшебной палочки появились пистолеты. Милиционер от неожиданности нажал на спусковой крючок, послышалась автоматная очередь. Кто-то закричал, кто-то выматерился. Овчарка, не дожидаясь команды, бросилась к катающемуся клубку из Серого и членистоногой твари, но тут же отлетела назад, жалобно воя, – нос собаки был распорот когтистой лапой. Гия несколько раз выстрелил в эту массу, после чего зачем-то направил ствол на милиционера с автоматом.

Мох откуда-то вытащил «Ф-1» и, выругавшись, выдернул чеку. Жало, присев, выстрелил в Клепу, попав ему в руку. Оперативник, почти не целясь, произвел два выстрела. Первая пуля смертоносной осой вошла Жалу в переносицу. Второй выстрел ранил Гию в бедро, и тот присел, зарычав от боли.

– Суки, щас взорву всех!! – взвыл Мох, потрясая гранатой.

Его никто не слышал.

Гию атаковала собака, вцепившись в раненую ногу, и теперь он неуклюже подпрыгивал, выкрикивая ругательства. Его тщательно отутюженные брюки быстро превратились в кровавые лохмотья. Двумя выстрелами он разворотил овчарке голову.

Клепа трясущимися руками менял обойму, морщась от боли. Увидев, что милиционер целится в Моха, он хотел вмешаться, но было поздно – очередь «калаша» срезала бандита, как острый нож сорняк, и тот кулем свалился прямо в разрытую яму, из которой виднелось испачканное землей детское личико.