Дракула - Брэм Стокер

Вампиры существуют на свете; некоторые из вас убедились в этом воочию. Даже если бы у нас не было собственного печального опыта, учения и свидетельства прежних времен достаточно убедительны для здравомыслящих людей. Сознаюсь, сначала я был скептиком. Увы, знай я с самого начала то, что знаю теперь, догадайся я раньше — одна драгоценная для всех нас жизнь была бы спасена на радость всем любившим ее. Но это, к сожалению, невозвратимо; и мы должны работать, чтобы не дать погибнуть другим душам, пока есть возможность их спасти. Вампир не умирает, как пчела, после того как один раз ужалит. Он только крепнет; а делаясь сильнее, приобретает возможность творить еще больше зла. Этот вампир, живущий среди нас, сам по себе имеет силу двадцати человек; он хитрее смерти, потому что его хитрость — плод веков; все люди, к которым он может приблизиться, в его власти; он больше чем зверь, так как он — дьявол во плоти; он может в предоставленных ему пределах появляться где и когда угодно, в любой свойственной ему форме; он может управлять стихиями: бурей, туманом, громом; он может повелевать низшими существами: крысами, совами, летучими мышами, молью, лисицами, волками; он может увеличиваться и уменьшаться в объеме; он может временами исчезать и неожиданно появляться. Каким же образом мы можем вступить с ним в борьбу и начать наше дело? Как мы найдем его местопребывание? А найдя, как мы сможем его уничтожить? Друзья мои, это очень трудно; мы затеваем ужасное дело, и могут произойти вещи, которые заставят нас содрогнуться. Если мы хоть на минуту потеряемся в этой борьбе, он победит наверняка; и тогда что станется с нами? Жизнь — пустяки! Но быть побежденным в данном случае — не только вопрос жизни и смерти. Дело в том, что мы уподобимся ему; с минуты его победы мы превратимся в таких же бездушных существ, что и он, без сердца и совести, питающихся телами и душами тех, которых больше всего любим. Для нас навеки будут закрыты райские двери; ибо кто вновь откроет их для нас? Мы будем вести существование отвергнутых всеми; мы сделаемся темным пятном на фоне божественного сияющего солнца; стрелой в борьбе против Того, Кто умер за нас всех. Но мы стоим лицом к лицу со священной обязанностью; а разве в таком положении можно отступать? За себя я скажу — нет; но я стар, и жизнь с солнечным светом, сияющими днями, с пением птичек, музыкой и любовью осталась далеко позади меня. Вы же все — молоды: некоторые из вас познали печаль, но вам предстоит еще немало прекрасных дней. Что же вы мне ответите?

Когда профессор кончил, муж посмотрел мне прямо в глаза, я ответила тем же; слов было не нужно.

— Я отвечаю за Мину и за себя, — сказал он.

— Рассчитывайте на меня, профессор, — лаконически сказал м-р Квинси Моррис.

— Я с вами, — сказал лорд Годалминг, — ради Люси, если не по другой причине.

Д-р Сьюард просто кивнул головой. Профессор встал и, положив на стол золотое распятие, протянул руки в обе стороны. Мы все взяли друг друга за руки. Таким образом был заключен наш торжественный союз. Я чувствовала, что сердце у меня похолодело; но мне даже в голову не пришло отступить. Мы опять сели на свои места, и Ван Хелзинк продолжил:

— Итак, вы знаете, с чем нам предстоит бороться. Но мы также не лишены силы. На нашей стороне власть единения — власть, которой лишена природа вампиров; в наших руках научные источники; мы можем свободно мыслить и действовать, и часы дня и ночи — совершенно одинаково — принадлежат нам. В общем, поскольку наши силы в нашей власти, мы можем свободно пускать их в ход. У нас есть самоотверженность и цель, достижение которой бескорыстно. Все это имеет громадное значение.

Теперь посмотрим, до какой степени организованы противные нам силы; в чем слабые стороны вампира? Наконец, рассмотрим ограничения вампиров вообще и нашего в частности.

Все, с чем нам приходится считаться, — это традиции и суеверия. Сначала они представляются не имеющими большого веса, но когда дело идет о жизни и смерти — все приобретает иное значение. И мы должны довольствоваться ими в силу необходимости, так как, во-первых, мы не имеем под руками других средств, а во-вторых, в такого рода вещах традиции и суеверия в сущности все. Разве вера в вампиров — не суеверие? А между тем нам приходится поневоле верить в их существование. Кто из нас год тому назад допустил бы возможность существования таких явлений в наш научно-скептический, требующий только фактов девятнадцатый век? Мы даже насмехались над верованием, которое подтвердилось у нас на глазах. Примите же в таком случае и веру в то, что вампир, также как и учение о его ограничениях и способах искоренения пока существуют в природе. Ибо, позвольте вам заметить, что он известен, повсюду в обитаемых местах. О нем писали в Древней Греции и Древнем Риме; он процветал во всей Германии, во Франции, в Индии и даже в Херсонесе; даже в Китае, который так отдален от нас, даже там он существовал, и люди боятся его до сих пор. Он сопутствовал возникновению исландцев, гуннов, славян, саксонцев, мадьяр. Так что пока у нас есть данные, на основании которых мы можем действовать; а кроме того, заметьте, многие из этих верований подтверждаются нашим собственным опытом. Вампир живет и не может умереть как люди, только потому, что пришло их время; он будет процветать, пока у него есть возможность жиреть от крови живых; даже больше: мы знаем на основании наших собственных наблюдений, что он может молодеть; его жизненные способности возобновляются, когда его специальный корм в изобилии. Но он не может процветать без этой диеты; он не ест, как другие. Даже друг Джонатан, живший с ним несколько недель, никогда не видел, как он ест — никогда! Он не отбрасывает тени, он не дает отражения в зеркале — опять-таки по наблюдениям Джонатана. В его руках сконцентрирована сила многих людей — о чем опять свидетельствует Джонатан — судя по тому, как граф закрыл дверь от волков или помог ему сойти с дилижанса. Он может превращаться в волка, как мы знаем по сведениям о прибытии корабля в Уайтби, когда он разорвал собаку; он может уподобиться летучей мыши, как свидетельствует мадам Мина, которая видела его в окне в Уайтби, и друг Джон, который видел его вылетающим из соседнего дома, и друг Квинси — у окна мисс Люси. Он может окружить себя туманом, который он сам вызывает — об этом свидетельствует благородный капитан корабля; но как мы знаем, расстояние, на котором он может создать этот туман, ограничено; и туман может появляться только вокруг него. Он материализуется в лунных лучах в виде пыли, как Джонатан видел это в замке Дракулы при появлении сестер. Он может бесконечно утоньшаться — мисс Люси, когда была вампиром, проскальзывала сквозь отверстие толщиной в волос у дверей склепа. Он может, если однажды нашел дорогу, выходить откуда бы то ни было, и входить куда угодно. Он может видеть в темноте. Он может проделывать все эти вещи, но тем не менее он не свободен. Нет, он даже больше в плену, чем раб на галере, чем безумный в своей камере. Он не может идти куда хочет; он — выродок природы — должен подчиняться, однако, некоторым ее законам. Почему? — Этого мы не знаем. Он не может никуда войти, пока кто-нибудь из домочадцев не пригласит его, хотя потом он может входить куда угодно. Его мощь исчезает с наступлением дня, как у всякой нечистой силы. Только в известное время у него бывает ограниченная свобода, так например, если он находится не на месте, с которым связан, то может менять личину только в полдень, или точно в моменты восхода или захода солнца. Все это нам известно наверняка, и в настоящем нашем докладе мы имеем доказательства всего этого. Таким образом, все фокусы и превращения доступны ему в отведенных для него пределах, но только тогда, когда он находится в своем земном доме, в гробу, доме, заменяющем ему преисподнюю. Во всех же остальных случаях он может превращаться только в известный час. Кроме того, утверждают, что он может проходить через проточную воду только в час прилива или отлива. Затем, есть предметы, обладающие свойством лишать его силы, как, например, чеснок; что же касается таких священных предметов, как мое распятие, которое объединяет нас в принятом нами решении, то для вампиров они не имеют никакого значения, хотя встретив или увидев их на своем пути, вампиры стараются поместиться подальше от них и относятся к ним с молчаливой почтительностью. Есть и другие вещи, о которых я расскажу, если они понадобятся нам в наших поисках. Ветка шиповника, положенная на гроб вампира, не дает ему выйти из него; освященная пуля, выпущенная в гроб, убивает его действительно насмерть. Что же касается прокалывания вампира, то мы уже имели случай убедиться в недействительности этого средства; отрезанная голова дает ему покой. Мы и это видели собственными глазами.