Шапками закидаем! От Красного блицкрига до Танкового погрома 1941 года - Владимир Бешанов

За полгода до описываемых событий, 23 марта 1939 года, литовский посланник Балтрушайтис жаловался наркому Литвинову на брутальный характер нацистской дипломатии – это когда Гитлер потребовал вернуть взад Мемель (Клайпеду): «Собеседник принес мне копию германо-литовского соглашения о Клайпеде, сообщив при этом подробности «переговоров». Риббентроп обращался с Урбшисом весьма грубо, вручив ему проект соглашения и потребовав немедленного подписания. Когда Урбшис стал возражать, Риббентроп заявил, что Ковно будет сровнен с землей, если соглашение не будет немедленно подписано, и что у немцев все для этого готово. Риббентроп, наконец, согласился отпустить Урбшиса в Ковно с условием, что он немедленно вернется с подписанным соглашением». Похоже, не правда ли? Надо ли напоминать, что Литва «добровольно» отдала Клайпеду.

В советскую историю вписал свое имя московский налетчик Яков Кошельков. В январе 1918 года он остановил машину Председателя Совнаркома, приставил к его лбу наган и забрал у товарища Ленина шикарное авто, бумажник и любимый браунинг. Кошельков тоже не мог потом понять, отчего встали на уши Всероссийское ЧК и Московский уголовный розыск, ведь клиент все отдал сам, совершенно добровольно, потом даже статью об этом написал.

Советские граждане тех лет прекрасно понимали «политику партии». Например, преподаватель Военно-медицинского училища батальонный комиссар Г.М. Иконников на лекциях разъяснял слушателям: «Ввод наших частей Красной Армии в прибалтийские государства аналогичен такому примеру, как пустить приятеля в свою квартиру, который, сначала заняв одну комнату, затем захватит всю квартиру и выживет из нее самого хозяина».

Теперь Москве следовало реализовать свое «право первой ночи». На основании директивы наркома обороны от 30 сентября была образована военная комиссия под председательством командарма 2 ранга К.А. Мерецкова, в состав которой вошли дивизионный комиссар Н.Н. Вашугин, комкор Д.Г. Павлов, комдивы Алексеев и А.А. Тюрин, комбриг Калмыков. Целью комиссии было «совместно с представителями Правительства Эстонской Республики установить пункты размещения и обсудить вопросы устройства частей Красной Армии». Директива устанавливала примерные районы дислокации и состав войск, предписывала осмотреть предоставляемые эстонцами земельные участки, помещения и казармы, укомплектовать вводимый контингент наилучшим и тщательно проверенным рядовым составом, наиболее подготовленными командирами и комиссарами, а также непременно «войска хорошо обмундировать, обратив должное внимание на качество и пригонку». Переговоры военных делегаций сторон завершились 11 октября подписанием соглашений о размещении войск и базировании флота в районах Палдиски, Хаапсалу, на островах Сааремаа и Хийумаа. В Хаапсалу советские войска размещались на все время войны в Европе, но не более чем на два года, а КБФ на период сооружения баз имел право в течение двух лет базироваться в Рохукюла и Таллине. Протокол заседания военных комиссий устанавливал, что в районе Палдиски будет дислоцироваться стрелковый полк, артиллерийский дивизион, танковый батальон, истребительный и бомбардировочный авиационные полки, а в районе Хаапсалу – управление корпуса, управление дивизии, штаб авиационной бригады, стрелковый и артиллерийский полки, танковая бригада, отдельный механизированный отряд в составе механизированного полка и «моторизованного эскадрона», ряд других частей, в том числе бомбардировочный авиаполк. На островах Сааремаа и Хийумаа предполагалось разместить стрелковые, артиллерийские и авиационные части.

Начало ввода войск в установленные районы было намечено на 18 октября 1939 года. Переброска могла производиться как автомобильным, так и железнодорожным транспортом по графикам, составленным по обоюдному соглашению. Охрану путей и дорог обеспечивало правительство Эстонии, охрана войск, перебрасываемых на острова, возлагалась на флот СССР. Было оговорено, что для строительства казарм и аэродромов эстонская сторона окажет содействие в наборе рабочей силы, а также в приобретении строительных механизмов. Запретные зоны для полетов военных самолетов СССР над территорией Эстонской Республики устанавливались штабом эстонской армии.

Отдельный протокол оговаривал условия базирования советского флота на островах. Решили, что объекты ВМФ будут обслуживаться и охраняться соответствующим штатным составом, а для защиты районов базирования от нападения с моря и с воздуха предоставлялось право постройки береговых и зенитных батарей любых калибров, постов наблюдения и связи, прожекторов. Эстонские торговые корабли могут беспрепятственно заходить на все рейды и гавани, кроме Кыйгусте, а легкие силы Балтфлота до возведения необходимой инфраструктуры на островах – базироваться в порту Рохукюла. Был оговорен порядок снабжения и посещения судами третьих стран районов базирования флота, причем полностью сохранялся суверенитет Эстонии, но учитывались и интересы советского флота. Отдельно подписали протокол соглашения «о сохранении военной тайны», устанавливавший цензуру на публикации в прессе сведений о дислокации и перемещении воинских частей.

Любопытно, что в составе советской комиссии не оказалось ни одного юриста, ни представителей наркомата иностранных дел, ни приличного переводчика. Поэтому Мерецков, докладывая Ворошилову об итогах работы, просил «более тщательно проверить эстонский текст».

В соответствии с этими договоренностями уже 12 октября в Таллин прибыл отряд советских военных кораблей под командованием капитана 1 ранга Птохова в составе лидера «Минск», эскадренных миноносцев «Гордый» и «Сметливый».

Оставшиеся до ввода войск дни обе стороны провели в лихорадочной подготовке к знаменательному событию. Главнокомандующий Лайдонер 15 октября обратился к народу Эстонии с оптимистической речью, в которой отметил, что работа по реализации Пакта о взаимопомощи проводилась в атмосфере взаимного доверия и понимания, и он надеется, что население встретит войска Красной Армии спокойно и все отношения будут строиться на взаимном доверии. В заключение министр сказал: «Мы связали судьбу своего государства и своего народа в некотором смысле с Пактом о взаимопомощи с Советским Союзом, который в связи с этим вновь подчеркнул неизменность своей мирной политики и желание продолжать ее… Мы хотим прямо и откровенно выполнять этот пакт и уверены, что его также выполнит и Советский Союз. Мы знаем, что косвенные трудности войны все же легче переносить, чем ужасы и убытки на непосредственном поле брани. Весь народ должен быть готов нести жертвы, и понятно, что большую часть придется понести зажиточным слоям. Пойдем единодушно навстречу будущему, продолжая работу на благо своего государства, народа и отечества».

Еще через два дня генерал Лайдонер подписал постановление, запрещающее на период передвижения советских войск в места дислокации использовать радиостанции, поддерживать телефонную связь с иностранными государствами, носить «за пределами закрытых помещений» оборудование для фотографирования и киносъемки (естественно, и производство любой съемки), «рисовать карандашом или красками или иным путем делать заметки», публиковать сведения военного характера в прессе, а также находиться в Таллине и приграничных уездах иностранным гражданам и лицам без гражданства. К нарушителям предполагалось применять широкий диапазон мер наказания – от штрафа до предания суду военного трибунала.