Летальный исход - Джон Локк

Потом Кэтлин вырвалась, потащила меня в спальню, развернула и толкнула на кровать. Я сел и потянулся к ней, но она отбросила мои руки.

– Черт побери, эти твои гранаты просто поразительно на меня действуют!

– Ты имеешь в виду вот эти? – Кэтлин содрала с себя лифчик, и тут мои мозговые извилины завертелись прямо как цифры в игровом автомате. – Давай же, Донован! – крикнула она.

– Давать?

Кэтлин сбросила все одежки и вышла из образовавшейся на полу кучки. Облизала губы.

– К услугам вашей шейки матки[23], – сказал я.

Любовью мы занимались прямо как тинэйджеры, неистово, сбивая и комкая простыни, катаясь по ним то туда, то сюда. Потом она вдруг начала стонать, как порнозвезда, и я сказал:

– Эй, потише! Мы же оба знаем, что я вовсе не так уж хорош!

В Цинциннати свирепствовал ветер, он налетал и крутился под серым с красноватым отливом небом. Обрывки бумаги оживали в этих потоках ветра. Автобус остановился на углу Пятой и Вайн-стрит, и из него вышла молодая леди в коротком теплом сером платье с плиссированной юбкой. Внезапный сильный порыв ветра набросился на это ее платье, юбка закрутилась и заплясала, обвиваясь вокруг ее ног и открывая больше, чем она хотела бы. Из сточной канавы вылетела какая-то целлофановая обертка и стала частью маленького крутящегося циклона, который промчался ярдов двадцать по Вайн-стрит, прежде чем застрять на тротуаре напротив «Бек билдинг».

Бек был скромным, даже аскетическим зданием и располагался в нескольких шагах от отеля «Цинциннати», в котором я провел предыдущую ночь. Кроме всего прочего, в этом здании располагалась юридическая фирма «Хастингс, Ангер энд Лоувел».

По словам портье, мой угловой номер-люкс на третьем этаже этого легендарного отеля был пышным и роскошным сверх всякой меры. Несмотря на это, из кухни и гостиной открывался прекрасный вид на центр Цинциннати, а также на парадный подъезд «Бек билдинг», так что я сделал все от меня зависящее, чтобы не обращать внимания на декор номера, пока дожидался звонка от Огастеса Куинна.

Куинн прибыл в город на час раньше меня, имея при себе лишь брезентовую сумку. Сейчас он сам и его сумка находились в багажнике черного седана, принадлежащего Салу Бонаделло.

Мне оставалось лишь надеяться, что он еще жив.

Вообще-то, я был почти уверен, что он жив, потому что это было частью нашего плана.

Каждый город живет в своем собственном ритме, вот я и внимал и впитывал в себя все, что только можно было впитать – виды и звуки центра Цинциннати, видимого из моего окна, – стараясь все это как следует прочувствовать. Через полквартала от меня на замерзшей парковой скамейке посреди того, что можно было считать центральной городской площадью, сидел какой-то бездомный бродяга; площадь же представляла собой участок размером с квартал, и на ней стояла беседка, но она имела вполне достаточные размеры, чтобы вместить какое-нибудь публичное мероприятие на открытом воздухе. На улице было жутко холодно, но рядом с бродягой болтались два голубя, надеясь на подачку, на кусочек хлеба. Интересно, а у него когда-нибудь была другая жизнь, получше, чем эта? Надеюсь, что была.

Я не рассчитывал, что Куинн позвонит мне в ближайшие десять-пятнадцать минут, и не собирался особо беспокоиться, даже если пройдет полчаса, а я так и не дождусь его звонка. Стоя у окна, я размышлял о том, что пока что у меня, вроде бы, нет никаких оснований считать, что Сал меня обманет и заложит, и все же я поставил на кон жизнь Куинна, полагая, что такого не случится.

И еще я думал о том, какую превосходную мишень из себя представляю, стоя вот так перед огромным окном от пола до потолка.

Я закрыл жалюзи и переместился внутрь номера, в интерьер, стараясь не думать о рисунке обоев, и еще раз мысленно прошелся по всем пунктам нашего плана.

Мы уже были на взводе, готовые к бою, и я все тщательно просчитал. Келли по-прежнему сидела в Западной Вирджинии, не спуская глаз с Джанет и Кимберли. Куинн провел ночь в ожоговом центре, и только сегодня утром его сменили двое наших парней из Бедфорда. Кэтлин находилась у себя в конторе, а Лу Келли направил туда еще одного нашего парня, на всякий случай. Виктор и Хьюго собирали штурмовую команду и отрабатывали последние детали плана захвата и увода наблюдательного беспилотника, принадлежащего метеослужбе.

Сал Бонаделло со своим бодигардом и двумя адвокатами сидел на седьмом этаже «Бек билдинг», разрабатывая план, как меня убить. А этими двумя адвокатами были Крис Ангер, чьи личные апартаменты располагались там же, и младший братец Криса, Гаррет, который когда-то прежде представлял интересы родителей Эдди, Грега и Мелани Доуз.

Обычно нормальные адвокаты не принимают участия в обсуждении – и тем более в планировании – криминальных деяний. Но поскольку я известен подпольному миру как борец с терроризмом, Джо Де Мео желал при атаке на меня принять чрезвычайные меры предосторожности, желал, чтобы все его участники действовали совместно. Эти двое адвокатов давно уже по уши увязли в болоте организованной преступности, но они не могли себе позволить, чтобы их увидели вместе с Салом Бонаделло и его телохранителем, Большим Плохим Парнем – это почти то же самое, что Большой Плохой Волк из сказки про Красную Шапочку. И именно поэтому я рассчитывал, что у нас имеются неплохие шансы успешно осуществить план, который я придумал вчера ночью.

Джо Де Мео позвонил Салу и велел проконтролировать нападение на меня, но Сал заявил, что мой высокий статус агента правительства требует предварительного обсуждения. Де Мео что-либо обсуждать отказался, желая залечь на дно, пока ему не доложат, что я мертв, но прислал своего представителя из Нью-Йорка, Гаррета Ангера. Поскольку Сал проживал в Цинциннати, а старший брат Гаррета, Крис, имел здесь свою юридическую практику, было решено встретиться в личных апартаментах Криса на седьмом этаже «Бек билдинг».

Прочие обитатели этого здания и визитеры отлично знали про четырехуровневую парковку, примыкающую к нему сбоку, но были бы точно крайне удивлены, узнав, что двойные гаражные ворота с надписью «Пожарный выход» на самом деле ведут в личную парковочную зону для партнеров по юридической практике и их клиентов из подпольного уголовного мира. А партнеры меняли код замка на этих дверях после каждой встречи со своими клиентами-уголовниками.

Сал Бонаделло был ключевой фигурой в моем плане. Его и Большого Плохого Парня встретил личный охранник Криса Ангера. И через пару минут провел их в личные апартаменты своего патрона.

Все личные апартаменты здесь были окружены звуконепроницаемыми стенами, за которыми находились пустые помещения. Никто из тех, кто работал в этой юридической фирме, не знал о существовании этих личных апартаментов и не мог туда попасть из своих помещений. Все стены были из толстых бетонных плит, обеспечивая весьма высокий уровень безопасности и полное уединение.