Останься со мной - Маргарита Дюжева

отклика, но тогда мне казалось это не важным, потому что остальные «ключевые» пункты выполнены.

И только сейчас, спустя несколько лет, до меня начал доходить смысл фразы «отношения — это работа». Что «идеальное готовое» совсем не обязательно будет именно тем, что нужно для жизни. И что порой надо приложить усилия, чтобы построить что-то по-настоящему значимое.

Лерка бы откликнулась, вложи я тогда в нас чуть больше сил и чуть меньше требований. Ведь на самом дуле она совсем не дура и не лентяйка, и не конченная оторва, которая ничем кроме гулянок не интересуется. Она на месте не стоит, не стагнирует. Наоборот, движется вперед.

Я как про Макса узнал, у меня полностью тормоза сорвало и всю ее подноготную опять поднял. От и до. Жадно вчитывался к каждую деталь, все больше убеждаясь, что недооценил.

Родила и при этом универ закончила. Работает. Ходит на курсы иностранного языка, в свободное время рисует и бегает по утрам. Блог у нее хороший — занимается она им активно и с душой. Нормальная, активная девчонка, с интересами, целями и любовью к жизни.

А я просмотрел все это. Встретил студентку третьекурсницу — живую и непосредственную, и ждал от нее поведения взрослой солидной женщины. А раз она не была такой, то считал себя в праве указывать, ставить на место, запрещать.

Да, шумная, да наглая и порой просто невыносимая, но так и я не был прекрасным принцем. Ни тогда, ни сейчас. Надо было растить ее под себя, расти вместе с ней, потому что я и сам недалеко ушел в отношениях. В бизнесе — крут, в управлении — зверь, а в личной жизни — дровосек замороженный. И вместе мы бы построили что-то особенное, и Макс бы не рос все это время без отца.

А теперь у них своя жизнь, а Барханов Демид может идти на хрен со своими загонами и завышенными требованиями. Им и без них хорошо. Без меня.

Несмотря на то, что попросила у меня защиты, у нее даже мысли не возникает попросить еще и денег. Она будто не понимает, что перед ней бездонный денежный мешок, который запросто может заплатить по ее счетам. Да что, мать вашу скрывать, уже заплатил. Кинул на счет Щеглову сумму, чтобы тот заткнулся и не имел реальных рычагов воздействия. Все оплатил до копейки. А она сидит и думает о том, как расплачиваться будет, про кредиты размышляет.

Это раздражает и одновременно восхищает. Я привык платить, привык что все вопросы можно решить деньгами. Оказалось, что не все.

Когнитивный диссонанс, мать его.

Звонок от Стефа застает меня днем, когда я уже еду домой за Лерой, чтобы вместе пообедать. Увидев на экране его имя, я тут же отвечаю:

— Да, Степан. Есть результаты?

— Мы нашли связующее звено.

— Кто?

— Эльвира. Она — внебрачная дочь Щеглова.

Породистая Эля, дочь потного пузатого урода? Я даже растерялся.

— Ты уверен?

— На все сто. А мужик, который разыскивает Вознесенскую — единоутробный брат.

Охренеть…

Мозги тут же заработали, пытаясь достроить картину полностью, но не хватало деталей. Мне нужно больше информации, чтобы просчитать…

— Барханов! Не отключайся, — жесткий голос Степана возвращает меня к действительности, — мне парни доложили, что она только что приехала к тебе. Ты не отозвал ее пропуск с КПП. Приказа задерживать не было, она открыла дверь своими ключами и зашла внутрь.

— Какого хрена? Она же сказала, что еще неделю проторчит в Калининграде!

— Нам ее убрать?

— Я сам! Не светитесь. Уже почти приехал, — рычу, выкручивая руль с сторону отворота к коттеджному поселку. Попутно набираю Лерку, но связь, как назло, просаживается — внезапный сбой сети. На индикаторе ноль делений, гудок не идет, полная изоляция.

— Твою мать.

Педаль в пол, на спидометре сто сорок, а внутри нервная дрожь. Я уже знаю, что сейчас произойдет какая-нибудь херня с участием Ежика. Она ведь не сдержится. Ляпнет чего-нибудь, что потом используют против нее самой. Или сделает…

К дому подлетаю, как бешеный сайгак. Выскакиваю из тачки, на ходу киваю парню, сидящему в машине неподалеку. Он в команде Стефа. И бегу в дом.

Поворачиваю ключ в двери так, чтобы не привлекать внимания, бесшумно вхожу в прихожую и тут же слышу голоса из гостиной. Один — злой и истеричный, и второй — полный неприкрытой паники.

— Это все ты! — Эльвира сидит на полу и кричит, показывая ладони, перемазанные кровью, а Вознесенская рядом. Зеленая от ужаса.

Опоздал.

— Что происходит?

— Она столкнула меня с лестницы! И убила нашего ребенка! Убийца! — Эля обличающее указывает на Ежика.

— Я не толкала, — рыдает та.

Я пока понимаю только одно — надо развести их по разным сторонам. Поэтому подхватываю Эльвиру на руки и несу прочь. Лера семенит за нами.

— Сиди здесь. Никуда не выходи. — мне нужно, чтобы она была под присмотром, — Поняла? Сиди здесь!

Усаживаю рыдающую Эльку на заднее сиденье, а сам прыгаю за руль и тут же срываюсь с места. Набираю Стефу, чтобы тот пас Вознесенскую, потом пишу Громову, чтобы был готов принять важную пациентку. Гоню во весь опор, то и дело бросая через зеркало взгляды на стонущую позади меня девушку.

Невольно ищу схожие черты со Щегловым, пытаюсь понять, что же они задумали.

Глава 21.2

Глава 21.2

Меня распирает от вопросов, особенно от одного. Какого хрена, дорогая Элечка?! Но с шашкой наголо — это не про меня, поэтому снаружи я как обычно холоден и собран. Сканирую, анализирую, просчитываю дальнейшие ходы.

— Ты как? — спрашиваю, когда подъезжаем к городу.

— Плохо, Демид. Мне больно. Живот режет.

Я, наверное, все-таки бесчувственная скотина. Смотрю на нее и отклика в душе ноль. Потому что не верю.

— Ничего, в больнице сейчас помогут. Потерпи.

— Да. Отвези меня пожалуйста в клинику, — называет какой-то адрес.

— Хорошо. Отдохни пока.

— Я попытаюсь, — она укладывается поудобнее и прикрывает глаза.

Дорога на удивление пустая — ни пробок, ни красных светофоров. Мы беспрепятственно проезжаем квартал за кварталом. Я молчу. Пока не о чем говорить. Наблюдаю.

Эльвира все это время «дремлет» на заднем сиденье, но я вижу, как подрагивают ресницы. Притворяется. Как ни странно, я не злюсь. У меня полностью отключаются эмоции,