Прости меня луна - Татьяна Абалова

— Ах!!!

— Не спи! — теперь тормошит он, ставя любовницу на колени и оглаживая в предвкушении крутые бедра. Намотав волосы на кулак, заставляет выгнуться, застонать. Наваливаясь всем телом, целует шею, а потом прикусывает кожу плеча, будто волк, обуздавший волчицу. Под ним повизгивают, подаются навстречу…

— Ах!!!

Короткий сон, сплетенные тела любовников расслаблены. Ветер распахнул створку окна, и прошелся легкой волной по влажной коже, заставляя проснуться и натянуть на себя одеяло.

— Ну, рассказывай, — Стефания шлепнула Рейвена по совершенной заднице. — Что ты узнал в Лабиринтах?

Он расслабленно улыбнулся и, зевнув, произнес:

— Король Соргос недавно женился, и его супруга ждет ребенка. Все гадают, чем одарит бог Гайюрд долгожданного наследника. Конечно, мечтают об утраченных крыльях.

— Пустое знание. Я не за тем тебя посылала в Лабиринты. Ты нашел Змея и Лилию?

— Нет, никаких следов. Никто не видел и не слышал, — заметив, как нахмурилась любовница, колдун поспешил ее отвлечь. — Но я узнал кое-что о Петре Пигеон. Ведь это он следующий кандидат на твою девственность? Он? Да ну! — Рейвен поднялся на локте. — Я ляпнул просто так, а угодил в самую точку. Фу, Стеф, Петр женат и у него двое сыновей. Лучше уж Эдуард… Хотя и он староват.

Пальцы девушки поползли вверх по животу мага, оставляя под ногтями кровавые борозды. От боли Рейвен зашипел, но руку любовницы не убрал.

— Ты забываешься, колдун, — произнесла она, раздосадованная тем, что тот легко ее раскусил. — И не тебе решать, через кого я приду к власти. А дети… Что ж дети могут попасть в беду, которую не переживет их мать. И я первая приду утешать Петра.

— А как же Дак? — голос Рейвена был сипл, поскольку твердые пальчики Стефании добрались до шеи и сжали кадык.

— Дак лишь проводник, который откроет двери всех дворцов, — увидев страх в глазах мага, Стефания удовлетворенно улыбнулась. Соскользнув с ложа, она подобрала с пола платье. Неторопливо просунула руки в рукава, и прежде чем нырнуть в горловину, произнесла: — Кто впустит в семью одинокую красивую женщину? Совсем другое дело, если она невеста графа Шовеллер. Никаких подозрений, лишь радушие и теплый прием. Одевайся, Рей. Пришла пора поговорить серьезно.

Рейвен спустил с кровати длинные ноги, сдернул со спинки стула рубашку и сноровисто накинул на себя. Поморщился, когда ткань задела саднящие раны, оставленные острыми ногтями.

Она ждала его за столом. Наблюдала, как маг натягивал штаны, собирал пшеничные волосы под черную ленту. Его голубые глаза были темны от обиды. Таким он ей нравился больше. Сосредоточенный, обдумывающий каждое слово, готовое сорваться с языка.

Рей подобрал с пола нижнюю рубашку, которую она специально «забыла» надеть, и поспешно сунул под подушку. Пусть. Это его трофей.

Стефания знала, что он коллекционирует ее одежду: чулки, корсет с черными лентами, кружевные панталоны, теперь вот рубашка. У каждого мужчины своя слабость. В минуты одиночества Рейвену будет приятно зарыться лицом в вещь, пахнущую ею. О прочих его шалостях Стефания старалась не думать. Не из-за брезгливости, нет. Боялась распалиться и вновь вернуться в постель. Сейчас важнее выведать то, что может пригодиться при восхождении к власти.

— У Петра есть незаконнорожденная дочь, — Рейвен сел с другой стороны стола. По привычке закинул ногу на ногу, плавным движением уставшего хищника дотянулся из графина с водой и, не утруждая себя условностями, обошелся без стакана. Струйки воды текли по шее, где алели пятна, оставленные ее «ласками», и мочили рубашку, которая и без того утратила свежесть. Стефания молчала, только взгляд ее сделался жестким. — Судя по тому, что я узнал, он не подозревает о наличии этого ребенка.

— У бахримана есть дочь? Это точно? И кто ее мать?

История заточения принцессы Солнце, рассказанная в трактире «Рыдающий ящер», не сразу заинтересовала Рейвена. Ну, жила такая девка, которая взяла на себя слишком много, а потому поплатилась — ее наказали боги, и что с того? Но когда ее упомянули как любовницу нынешнего короля Северной Лории Петра Пигеон, колдун насторожился. Заказав новый кувшин вина, он незаметно всыпал в него щепотку порошка, развязывающего язык.

— Никто тебе не скажет правды, — подтянув к себе очередную кружку с доброй порцией вина, зычно рыгнул бывший дракон по имени Шерш, — но девчонка, которую воспитывает старик Фарух, вылитая Петр. Ага. Кровь бахримана в ней только несведущим дуракам не видна. А я сведущий, — он поднес палец к губам. — Только ш-ш-ш-ш!

Рейвен, затаив дыхание, слушал о заговоре драконов, мечтавших свергнуть с престола Лолибон Великую и вернуть его настоящей наследнице — принцессе Солнце.

— Я следил тогда за принцессой. Ходил за ней тенью, чтобы никто не обидел. Ага. Служба, значит, такая. А однажды вечером девка наткнулась на вусмерть пьяного любовника королевы и повела себя как-то странно. Вместо того, чтобы перешагнуть через лежащего на крыльце пьяницу или пнуть, как бывалоча, поволокла к себе в комнату. Она как раз на втором этаже «Пьяного дракона» номер снимала. Ага. Я подкрался тихо и прислушался к тому, что происходит за дверью. Ты не думай, что я любитель горяченького. Говорю же, служба у меня была такая. Защищать в случае чего. Попробовал бы только Петр сделать ей больно, вмиг голову с плеч снес бы. Ага. А они, оказывается, сладили. Стоны там разные послышались. Ахи и охи. Я, чтобы убедиться, что никто принцессу не душит, в щелочку маленько посмотрел. Ага. Не. Не душили ее.

Шумно опорожнив кружку, Шерш вытер губы рукавом и поднял на собеседника мутные глаза. Помотал перед носом у Рейвена пальцем.

— Никто точно не знает, кто отец девчонки. Только я… Ик!

Шерш подпер небритую щеку кулаком, мечтательно посмотрел в потолок.

— Красивая девка была. В теле. Космы во, до самого зада. И зад хорош! Ик!

— А дальше?

— Видать, как раз после той ночи пузо у Солнца расти начало. Потом, стало быть, исчезла на год. Говорят, в пятом лабиринте отсиживалась. А как свергли Лолибон, во дворце вдруг объявилась чернявая девочка, и никто ее с светловолосой матерью не связывал. Ага. А ежели в обратную сторону отсчитать, то как раз ее возраст выходит. Да.

— С чего же ты взял, что какой-то ребенок в королевском дворце и есть дочь принцессы? Мало ли какие сиротки у господ приживаются? — Рейвен живо вспомнил историю Свон, малюткой подброшенной в замок графа Шовеллер.

— Все так! — согласился Шерш, заглядывая на дно кружки. — Поначалу и в самом деле никто на нее внимания не обращал, пока старик Фарух не принялся таскаться с ней в башню к Солнцу. С чего бы то? Зачем чужого ребенка приводить к живущей в неволе женщине? Какая ей от этого радость? Я точно говорю, ейная это дочь. Ейная и Петра. Ага.

— Сколько сейчас лет сиротке?

Шерш зашевелил губами, уставившись в потолок.