Во власти Дубовой короны - Галина Дмитриевна Гончарова

других следов, а это ведь непросто. Кругом камеры, поэтому надо маршрут продумать: через дворы, где их нет, и не засветиться. Но родителей-то все равно жаль.

В истории с письмами был только один бонус. Почта России – почувствуй себя черепахой. К тому времени, как письмо дойдет до адресата, все следы с камер уже шесть раз сотрутся. Таня вообще подозревала, что каждое письмо они везут на оленях через Таймыр, два раза[28].

– Танька, ты чего с Поповым сделала?

Таня фыркнула:

– Машка, ты об дерево с разбегу хряснулась? Так сходи, пролечись! Что я могу сделать – Попову?! Он меня в полтора раза крупнее!

– Убить! – ляпнула Машка.

– А труп кто прятать будет? Салея? На себе потащит?

– Ты его могла убить в подвале.

Таня только пальцем у виска покрутила.

– Маш, ты сходи, закуси, что ли? Или занюхивай. Бред несешь…

– Почему же бред? – вступила уже Извольская. – Не верю, что ты могла кого-то убить, но какую-то пакость ты, безусловно, сделала.

Таня снова повертела пальцем у виска.

– На урановые рудники продала? Попова? Или сразу инопланетянам скормила?

Тоже звучало неубедительно. Но Извольская сдаваться не собиралась.

– Вот нюхом чую, Углова, ты к этому причастна.

Таня лишь отмахнулась:

– Меньше ревнуй.

– К тебе, что ли?

Руслан встал перед Таней, словно загораживая ее от Извольской. И заговорил, жестко и отчетливо, давая понять, что он все же сын своего отца:

– У закона к Угловой никаких претензий нет. Если у тебя есть – скажи. Нет? Тогда втяни жало и не шипи. Попову не пять лет, разберется сам, куда ему идти и что делать. Ясно?

Катерина скрипнула зубами.

– Он…

– И тебе отчитываться не обязан. Пока вы не женаты вроде как.

– И не собирались, – заржала Машка. – Извольская, или мы чего не знаем?

Катерина прикусила губу и удрала в сторону, благо прозвенел звонок. Таня и Руслан переглянулись. И оба подумали об одном и том же.

В курсе дела был не только Цыган, но и Извольская. И знала, и одобряла, и слова не сказала.

Вот ведь… дерьмо на тонких ножках!

И к гадалке не ходи – проблемы с ней будут. Но это потом, потом. А сейчас Тане было не до Извольской, что бы она там о себе ни воображала. На первом месте – Салея.

Вот там все серьезно. А в медколледже…

Извольская может плеваться ядом хоть сутки, только от этого никто не умрет. А вот даэрте надо помочь. Срочно.

У них действительно вопрос жизни и смерти. Их смерти. Целого народа. Вот где страшно-то…

Возвращаешься ты с работы, довольная жизнью, счастливая, и – здрасте-нате! У порога встречают три человека.

Двое тебе преотлично знакомы. И ты за них искренне рада. Это Ирина Петровна и Лада Новицкие. Лада выглядит уже гораздо лучше, не такой землисто-серой, а уж как ее мать шикарно выглядит! Улыбка, взгляд…

Когда можешь больше не волноваться за своего ребенка, сразу так легче на душе становится… все, деточка больше не подсядет на наркоту. Никогда.

И это – счастье.

А вот третью женщину Таня раньше не видела.

– Добрый вечер?

– Танечка, здравствуй, – Ирина Петровна чуть в пояс не поклонилась девушке. Вовремя спохватилась. Но и кланялась бы, и ручки целовала… есть за что.

– Здравствуйте, Ирина Петровна. Все в порядке?

– Да, деточка. Все замечательно… спасибо тебе! Какое же вам спасибо…

Таня поежилась. Благодарности ей не нравились. Это ведь не она, а Салея. И вообще…

– Тань, – вступила Лада, понимая, что мать сейчас рассыплется в прелюдиях. – Это Ольга Ивановна.

– И что с ней не так? – подняла брови Таня.

Салея и бабушка сейчас дома. На диване валяются, какую-нибудь ерунду в интернете смотрят. И кошек гладят. И вообще…

Домой хочется.

– Танечка, у нее сын…

Таня только глаза закатила. Понятное дело, просто так ее поджидать не будут. Тем более с таким видом. Умоляющим, беспомощным, жалким. Да, именно жалким. Когда надежды нет, и все же как хочется на что-то надеяться… ну пожалей же Ты меня, Господи, помоги!

– А к нам позвонить было нельзя?

– Я заходила, спрашивала, – созналась Лада. – Салея сказала, что без тебя никаких решений принимать не будет.

Попросту – перевела стрелки на подругу. Вот паршивка!

Но злиться у Тани сил не было. И желания тоже. Да и чего тут?

– Заходите, – махнула она рукой, открывая дверь, – что с сыном-то?

– Да то же, что и со мной, – Лада выглядела откровенно несчастной. – Только еще хуже. Он геймер, ну и на наркоту подсел. Сначала играл в кайф, потом подсел на игры, начал энергетики пить, чтобы дольше продержаться, потом ему таблеточку посоветовали… ты ж знаешь, сейчас через интернет что хочешь заказать можно.

Таня догадывалась. Радоваться тут было нечему.

– Я поняла. Все дома?

– Мау, – сообщила Муська, приземляясь на разувающуюся Таню всеми своими килограммами.

– Совести у тебя нет, морда мохнатая, – сообщила ей Таня.

Кошка и не спорила. Нет. И не будет. К чему кошке совесть, ей бы колбаски…

Салея и бабушка вышли в прихожую, встречать гостей. Мгновенно стало тесно и даже немножко душно – в небольшом пространстве оказались одновременно шесть людей, две кошки и скромный ротвейлер.

Ольга Ивановна молча встала на колени.

– Девочки, милые… помогите. Пожалуйста! Я уже куда только ни ходила… ему всего четырнадцать лет! Умоляю… ведь умрет мальчик.

Салея потерла лоб. Она сомневалась, и Таня озвучила ее ответ. Она-то это тоже понимала.

– Ольга Ивановна, у вас другой случай. Хорошо, допустим, ваш сын… как его зовут?

– Петенька.

– Он избавится от тяги к наркотикам. Но от игр так не избавишь. Это не сможем ни я, ни Лея. Это нереально. А значит, он опять на что-то подсядет. Уже не ради кайфа, а ради вот самой скорости… или не спать, или еще что придумает.

Ольга Ивановна кивнула:

– Я понимаю. Но хоть бы с наркотой справиться. А с играми этими, будь они прокляты во веки веков, я тоже знаю, что делать!

– Да? – удивилась Таня.

– У меня двоюродный брат – охотник. Я его попрошу, он Петеньку с собой возьмет. На заимку, на всю зиму.

– А это поможет? – удивилась Салея.

Таня покачала головой:

– Вряд ли. Приедет – и по новой начнет. Геймер – это не лечится. Игромания, или лудомания, как это правильно называется. Нам в психушке таких показывают. Жуткая штука.

Салея вздохнула:

– Ладно. Давай ему хотя бы с наркотой поможем. А насчет этой мании… надо посмотреть. Вдруг что и придумаем?

Таня была только за.

Жалко человека. Не Петю, нет.