Трон Дураков - Адриан Коул

— А если Оттемар будет здесь, кто-нибудь сможет оспорить его право на престол? Отарус помрачнел.

— Уверен, что Эвкор Эпта уже об этом подумал. Наверняка у него уже разработан план на случай непредвиденного появления Оттемара.

Улыбка Варгалоу померкла.

— Ты, разумеется, прав. Но должен тебе сказать, что мы с Руаном оба стоим за твердую власть в Империи. Без нее у нас нет никакой надежды на избавление от Анахизера.

Отарус наблюдал за Избавителем. Его поражала смелость этого человека, который отважился пересечь океан, чтобы предстать перед Советом. Он наверняка будет пользоваться уважением людей; пожалуй, даже в роли правителя он не уступит самому Эвкору Эпте.

— Тебя беспокоит что-то еще?

Варгалоу кивнул:

— Кромалех. Что-то с ним не так. Кому он служит?

— Люди его любят. Он может стать полезным союзником. Возможно, с его помощью удастся даже склонить на нашу сторону мнение большинства. Но я не хотел бы видеть его в рядах наших врагов. Он опасен.

— Существует еще одна возможность, о которой ни ты, ни я пока не вспоминали.

Отарус напрягся, предчувствуя неприятный разговор.

— А именно?

— Нельзя недооценивать Анахизера. Он нацелен на разрушение Империи. Без пособников внутри ему не обойтись.

Верховный Камергер побледнел и сразу состарился на несколько десятков лет.

— Это не исключено. Город просто смердит предательством и изменой.

— Может ли Кромалех быть слугой темных сил?

— Вполне. С другой стороны, будь оно так, Оттемара уже давно не было бы в живых. А тогда вопрос о престолонаследии запутался бы окончательно, и партий стало бы еще больше. Нет, нет, Анахизер положительно заинтересован в смерти наследника.

— А кто станет Императором в случае смерти Оттемара?

— У Кванара нет детей. Оттемар последний из Римунов. Его гибель означает конец династии.

— А разве нет каких-нибудь дальних родственников, кузенов, например? удивился Варгалоу.

— Ну, была одна девочка, Теннебриель, — протянул Отарус задумчиво и принялся излагать ее историю. — Однако скорее всего ее убили во время Войны Островов, когда погибли все Кранноки, — закончил он. — Ее свекровь, Эстрин, до сих пор живет в изгнании. Кранноки уже давно находятся в немилости, и даже сейчас закон против Эстрин. Ее арестуют и казнят, если только она посмеет появиться на Медальоне.

— А девочку?

— Нет. В годы войны она была еще совсем крошкой. Кранноки по-прежнему живут среди нас, как и до скандала с Илдаром, однако наследник или наследница из их рода никогда не будет пользоваться поддержкой народа. Отарус вздохнул. — Но все это пустое, ее почти наверняка нет в живых. Пойдем-ка отсюда. Тебе еще предстоит кое с кем встретиться.

Варгалоу кивнул, однако слова о наследнице из рода Кранноков крепко засели у него в памяти.

Гайл выпрямился, судорожно пытаясь оценить ситуацию: пират, несомненно, умер, оставив их в Теру Манга без единого союзника. В дверях он увидел Сайсифер: девушка застыла, устремив взгляд мимо него и Гондобара в темное будущее. Ее бледное лицо выражало откровенный ужас. Гайл впервые видел ее без обычной маски спокойствия и уверенности, которая так не походила на его собственную пугливость. Он подошел к девушке и тронул ее за руку. Она вздрогнула и ожила.

— Надо уходить, — шепнул он. — Когда узнают, что Гондобар умер, за нашу жизнь никто и гроша ломаного не даст.

Она лишь кивнула в ответ, словно будучи по-прежнему не в силах собраться с мыслями.

Гайл вернулся к пирату и попытался приподнять его тело. К своему удивлению, он обнаружил, что тот совсем ничего не весит, настолько иссушила его болезнь. «Интересно, — подумал он, — какое несчастье вызвало этот смертельный недуг?» Несколько минут спустя он уже перетащил пирата в спальню, где тот имел обыкновение отдыхать, уложил на кровать и прикрыл одеялом.

Сайсифер продолжала отрешенно наблюдать за его действиями, будто до сих пор не очнулась от глубокого сна.

— Что теперь? — хмуро поинтересовался Гайл. Девушка снова встряхнулась.

— Прости. Я думала о побеге. Нам почти некуда идти.

Он кивнул:

— Да. Например, по веревке назад к морю я уж точно не полезу! — И он вымученно улыбнулся. Уложив тело Гондобара в его постель, они закрыли дверь в покой и вышли в соседнюю комнату. — Дом наверняка охраняется.

— Да, — подтвердила Сайсифер. — Я чувствую людей поблизости.

Ему захотелось расспросить ее об этом подробнее, но сердце его молотом стучало в груди, а мысли метались, как кролики в садке. В любую минуту сюда мог войти стражник, и тогда им конец. Дрожащими руками он нацепил свой меч и отыскал другой для своей спутницы, после чего с силой сжал ладонь Сайсифер и потащил ее к двери.

Пальцы Сайсифер вцепились в его руку, и только тогда он понял, насколько ей страшно. Само пространство, в котором они находились, наполняло девушку ужасом. Гайл понял, что обитавшее здесь зло запустило свои щупальца в ее душу, и порадовался своей неспособности ощущать что-либо, кроме естественного человеческого страха. В данный момент его больше всего занимали пираты, и этого ему было вполне достаточно.

— Нет, только не в ту дверь! — прошептала она прямо ему в ухо, щекоча его шею своим теплым дыханием. — Там охрана.

Они вышли из зала и отправились на поиски другого выхода, пока наконец не нашли неохраняемую дверь на задворках дома. Сайсифер постояла, прислушиваясь, потом кивнула Гайлу, и тот принялся отодвигать засовы. Как ни старался он не шуметь, металлические перекладины прямо-таки завизжали в ночной тишине, и дверь со скрежетом отворилась. За порогом было темно, как в бочке с дегтем, и Гайл с сомнением посмотрел на девушку, но та лишь кивнула, уверенно глядя вперед, словно могла видеть в непроглядной мгле, подобно кошке.

Беглецы шагнули в ночь и оказались в узкой щели между стеной дома и уходившей круто вверх скалой, по которой мог бы взобраться разве что какой-нибудь паук. Весь проулок загромождали кучи мусора. Левым своим концом щель упиралась в то, что здесь называлось улицей; там горел фонарь. Правый конец проулка скрывала непроглядная мгла.

Гайл видел, что Сайсифер словно прислушивается к чему-то, и понял, что она, должно быть, ищет Киррикри. Их необычайный союзник был где-то здесь, и девушка посылала в темноту мысленные импульсы, пытаясь связаться с ним.

— Ты можешь… — начал было он, но она тут же прижала палец к его губам.

— Он где-то наверху, — шепнула девушка. — Он нас услышал и попытается вывести отсюда, — С этими словами она указала вправо. — Сюда.

Гайл вынул из ножен меч, радуясь, что не совсем безоружен, и они бесшумно, точно два хищника на охоте, двинулись в темноту. Образовывавшие проулок стены смыкались все теснее, пока не сошлись наконец под острым углом, так что между ними осталась лишь маленькая лазейка. Сначала им казалось, что они никак не смогут в нее пролезть, однако, вскарабкавшись немного вверх по скале и прижавшись спиной к камню, они все же протиснулись наружу. При этом беглецы ничего не видели и двигались исключительно на ощупь, однако оба радовались возможности скрыться из дома Гондобара.