Наш человек в Мьянме - Петр Козьма

Проповеди его отличались смелостью взглядов и были, что называется, «на грани», хотя и целиком находились в рамках мирной идеологии кампании 969. Тем не менее, в 2003 году за призывы к межрелигиозной вражде он был приговорен к 25 годам заключения, что позволило ему стать в глазах международных правозащитников еще и «узником совести», пострадавшим от кровавой диктатуры за свои убеждения. Неудивительно, что после проведения выборов и начала демократических преобразований в стране Вирату оказался включен в список политических заключенных, которые должны быть освобождены. В 2010 году он вышел из тюрьмы по амнистии.

2012 год ознаменовался кровавыми событиями в штате Ракхайн — обострением давнего конфликта между основной этнической группой штата, ракхайнцами (буддистами), и проживающими там этническими бенгальцами-рохинджа (мусульманами), которые в своем большинстве воспринимаются мьянманцами как агрессивные криминальные иммигранты из соседней Бангладеш. Как это обычно бывает в случае тлеющих конфликтов, достаточно было одного события, а именно — изнасилования и убийства группой рохинджа женщины-ракхайнки, чтобы между сторонами начались боевые действия. За три месяца, с конца мая по конец августа 2012 года, в ходе столкновений были убиты 88 человек (57 мусульман и 31 буддист), и свыше 90 тысяч человек были вынуждены покинуть свои жилища. Было сожжено и разрушено 1336 жилищ бенгальцев-рохинджа и 1192 жилища ракхайнцев.

Этот конфликт коренным образом повлиял на массовое сознание мьянманцев. Если пострадавшие в результате столкновений бенгальцы-рохинджа в основном были сосредоточены в специальных лагерях для беженцев, то тысячи ракхайнцев и бирманцев, лишившихся в ходе конфликта крова и средств к существованию, расселились по всей территории страны у родственников. А в это время за рубежом началась шумная кампания в защиту рохинджа, причем они изображались как мирные люди, на которых ни с того ни с сего напали злобные кровавые буддистские головорезы и стали их убивать. Сайты исламских стран были полны оскорблений и проклятий в адрес бирманцев, буддистской религии и духовенства. Легко представить такую ситуацию, когда тебя, твою нацию и твою религию со всех сторон оскорбляют и обвиняют в убийствах и преследовании невинных людей, а рядом с тобой сидит человек, у которого эти «невинные люди» сожгли дом, убили мать и изнасиловали сестру.

Нужно сказать, что до конфликта в штате Ракхайн мьянманцы любили рассказывать о своей стране как об образце веротерпимости. В качестве примера гостям Мьянмы показывают центральную площадь Янгона, возле пагоды Суле. Считается, что этой пагоде — две с половиной тысячи лет, и это одна из наиболее почитаемых буддистских святынь Мьянмы. Совсем рядом с ней, через узкую дорогу, стоит мечеть, а через площадь — баптистская церковь. Никто не мешает муэдзину через громкоговорители несколько раз в день призывать народ к молитве. Точно так же никто не запрещает мусульманам Мьянмы одеваться в соответствии с их религиозными представлениями, и по внешнему виду они отличаются от представителей другой веры в Мьянме. Традиционная одежда мьянманского мусульманина — это длинная белая рубашка навыпуск, белая шапочка на голову, а снизу — традиционная мьянманская мужская юбка, чаще всего разных оттенков голубого или зеленоватого цвета. В Янгоне действует много мечетей; коренные мусульмане Мьянмы довольно масштабно отмечают свои религиозные праздники. На стенах мусульманских кафе и магазинов, а также над дверями домов, где живут мусульмане, висят исполненные золотыми буквами цитаты из Корана.

Сегодня без мусульман нельзя представить жизнь современного мьянманского города. На них держится весь ремонт техники и коммунального хозяйства Янгона. Именно мусульмане в прошлые годы умудрялись держать «на ходу» дряхлые янгонские легковушки и грузовики, изготавливая для них кустарным способом запчасти, которые за границей давно уже никто не производит. Мусульманский бизнес достаточно активен в строительстве и торговле.

Так что на бытовом уровне никаких ограничений нет, а активность и деловые качества мусульман позволяют им добиться успеха в жизни. Некоторые ограничения возникнут, только если мусульманин пойдет служить в армию или решит поработать на госслужбе: есть некий неформальный «потолок», выше которого не-буддист обычно не поднимается. Но абсолютное большинство мусульман с этими проблемами в своей жизни никогда не сталкивается.

Естественно, бытовые конфликты с религиозной составляющей были и до этого. Но именно события в штате Ракхайн и последовавшая за ними истерическая кампания за рубежом, представляющая буддистов злобными отморозками и обвиняющая их во всех смертных грехах по отношению к «мирным» рохинджа, поколебали сложившийся в мьянманском обшестве консенсус. От неприятия «понаехавших» бенгальцев общественное сознание мьянманских буддистов начало опасную эволюцию к полному неприятию ислама как религии вообще, начал нарастать негатив буддистов по отношению к коренным мусульманам Мьянмы, которые, кстати, сами к живущим в штате Ракхайн бенгальцам-рохинджа в основном относятся очень настороженно. Радикализация общественного сознания — это всегда опасно. Постепенно сформировалась психология осажденной крепости, вылезли на поверхность глубоко сидящие в общественном сознании предрассудки в отношении мусульман, широко распространились теории заговора: тогда как раз и вспомнили о том, что 7+8+6=21. В этих условиях наступил звездный час Ашина Вирату.

Вирату проявил себя не только как хороший оратор, умеющий доступно и понятно разговаривать с простыми людьми: я говорил уже, что избытком образованности он похвастаться не может. Он еще и очень харизматичный человек, моложавый, худощавый, с открытой располагающей к себе обаятельной улыбкой. Сложно выделяться, будучи, как все, побритым наголо и одетым в бордовый монашеский тинган. Тем не менее, Вирату это удалось в полной мере.

Проповеди Вирату сегодня можно найти в Интернете, и они широко продаются по всей Мьянме на DVD-дисках. У Вирату — своя интересная манера проповедовать. На многих кадрах он сидит, полузакрыв глаза, и говорит медленным монотонным голосом, создавая у зрителей впечатление, что он излагает некое мистическое откровение. Он находит простые слова для объяснения своей позиции. Если вы пришли в мусульманский магазин и что-то купили, говорит он, вы оставили там свои деньги, которые тут же будут использованы против вас, вашей нации и вашей религии. Если мусульманин клянется буддистке, что любит ее и хочет на ней жениться, не верьте ему, он это делает ради денег: если он женится на немусульманке и обратит ее в ислам, он получит вознаграждение из специального мусульманского фонда. Мусульмане — источники всех проблем в мьянманском обществе, они ведут себя нагло и оскорбительно для буддистов, а главная их цель — уничтожение буддизма как религии, обращение мьянманцев в ислам и установление мусульманского владычества над Мьянмой. Они не выбирают средств для достижения этого и действуют самыми грязными и жестокими способами. Поэтому буддисты не могут спать спокойно, заключает Вирату: разве может человек спать спокойно, если рядом бегает бешеная собака? Такого рода пассажи Вирату привели к тому, что на зарубежных сайтах его немедленно окрестили «буддистским Бин Ладеном» и сравнили с Гитлером. Тем не менее, несмотря на всю свою недружественную по отношению к мусульманам риторику, Вирату четко подчеркивает, что он категорически против любого насилия, экстремизма и терроризма по отношению к мусульманам, и что главная его цель — добиться укрепления буддистской религии и мьянманской нации исключительно мирными средствами.