Правила счастливой свадьбы - Антон Чиж

– Прошу поднять бокалы за счастье молодых! – провозгласила мадам Бабанова и подняла свой.

Тост поддержали граф и Курдюмов. Агата улыбалась, рассматривая бокал, тетушка вцепилась в стеклянную ножку, а мадам Капустина пребывала в глубокой растерянности. Кажется, она была не готова к такому сюрпризу.

– За счастье молодых! – срывая голос, крикнула Авива Капитоновна.

Пушкин смотрел в глубину золотого напитка, бурлящего пузырьками радости.

…В прихожей было темно. Отказавшись от ужина, Агата и тетушка поспешили выйти на Тверскую. Пушкин задержался, натягивая пальто. Внезапно, как привидение, появилась Гая Федоровна. Она протянула смятые бумажки.

– Вы просили найти записку Таси, – сказал она. – Вот, извольте… Подумала, что захотите прочесть письмо, которое вчера утром получила Астра… Нашла в мусорной корзине…

Бумажные клочки Пушкин сунул в карман, не читая.

– Гая Федоровна…

Она сжала виски.

– Не надо, не надо, не говорите ничего… Я все понимаю… Я нелепая, глупая, толстая, некрасивая… Правильно, что выбрали сестру… Мне не больно… Я не опечалена… Это справедливо… Будем родственниками… Буду любящей теткой вашим детям… Желаю вам счастья… Искренне желаю…

– Гая Федоровна, – упрямо повторил Пушкин. – Не могу раскрыть всех обстоятельств, но обязан предупредить: будьте осторожны. Вам грозит опасность…

Гая печально улыбнулась.

– Какая опасность может грозить девушке, от которой исходят неприятности?

– Сегодня утром погибла мадемуазель Бутович. Она была отравлена в салоне мадам Вейриоль.

Мотнув головой, будто отгоняя кошмар, Гая убежала в темные глубины дома. Горничная с поклоном открыла перед Пушкиным парадную дверь.

Предстояло самое трудное.

* * *

Агата Кристафоровна обняла крепко, как родного человека или родственную душу. Их породнило общее горе. Обе они любили одного человека, и человек этот открылся с неожиданной стороны. Обе страдали и мучились. Только тетушка была старше и знала, что любая боль проходит. Время все лечит. Если пережить это время.

– Держись, миленькая моя, держись, – приговаривала она, прижимая к себе Агату.

– Все правильно, это отмщение за то, что я натворила в своей жизни, – ответила Агата. Она не плакала, объятия тетушки были нужны ей самой.

– Мы должны понять: он пошел на жертву, совершил в каком-то смысле подвиг… Пожертвовал всем, чтобы спасти эту… Эту девицу… Жаль, что цена слишком велика… Мог бы предупредить, чтобы не ставить нас в глупейшее положение…

– Он действовал так, как должен был… Господин Пушкин – человек долга и службы… Сыск для него превыше всего… Ему требовалось, чтобы мы сыграли роль приманки, мы и сыграли… Помогли ему в чем-то, о чем нам знать не положено… Я рада, если этой свадьбой он спасет от смерти Астру Федоровну… Да, он настоящий герой…

Голос Агаты предательски дрогнул.

– Это ты настоящая героиня, – сказала Агата Кристафоровна, по-родственному чмокнув ее в щеку.

– Нет, тетушка, я оказалась слабой… – Агата не заметила, что впервые назвала мадам Львову «тетушкой». – Гожусь на то, чтобы соблазнить и изобличить графа. Ну и спасти других невест… Возможно, это лучшее, что смогу сделать в своей никчемной жизни… Пусть они будут счастливы, пусть выходят замуж, пусть рожают детей, пусть… пусть…

Всхлипнув, Агата зажала рот платочком. За эти слезы Агата Кристафоровна готова была разорвать любимого племянника. Если бы попался ей в руки…

– Так, миленькая моя, ночуешь у меня. Будем пить чай и разговаривать. Уговорю Дарью приготовить нам что-нибудь вкусное. К утру твои горести улетят…

– Мадемуазель Керн, – раздался тихий голос.

Тетушка хотела удержать, но Агата, утерев влажные глаза, решительно подошла к человеку, который стоял позади в трех шагах.

– Простите, не успела доложить, – сказала она, вздернув подбородок, чтобы он видел ее мужество. – Граф Урсегов очарован и просит о свидании… Боюсь, что ради баронессы фон Шталь он вздумает отменить брак с мадам Бабановой… Не бойтесь, до этого не дойдет. Вашу тещу не обижу. Разоблачу его и подам для ареста…

– Мадемуазель Керн, – начал Пушкин, но был остановлен строгим жестом.

– Это еще не все… Помните, вчера, когда я дожидалась в салоне Вейриоль, вбежала девушка, стала стучать в дверь примерочной и устроила скандал? Это была Астра Бабанова. Я узнала ее…

– Благодарю, но…

– Перед этим в салон вошла дама и о чем-то строго говорила с Вейриоль. Тогда я не обратила внимания. Но сегодня узнала мадам Бабанову…

– Она была в салоне раньше дочери?

– Да, на четверть часа… Забыла сказать, что граф Урсегов сегодня днем встречался с Жанной Вейриоль у «Эйнема» в Театральном проезде… Она в чем-то упрекала, он отпирался. Мадам убежала в расстроенных чувствах, ничего не добившись…

– Агата…

– Отчет не закончила… Пусть мелочь, но обязана доложить: в доме Бабановых будет три свадьбы. – Тут голос немного подвел, но Агата справилась. – Девушка, с которой отправились смотреть картины, кто она?

– Василиса, компаньонка сестер…

– Сегодня днем, когда по вашему приказу выбирала туалеты, эта Василиса покупала готовое платье невесты… На этом отчет окончен. – Она повернулась и пошла прочь.

– Агата…

Она не откликнулась.

– Агата, прошу вас…

Подхватив тетушку под руку, она повела ее прочь.

– Прошу вас ничему не верить…

Достаточно обманов. Агата не обернулась. Только Агата Кристафоровна бросила уничтожающий взгляд, каким награждают лгунов, обманщиков и предателей любимых тетушек. Даже если негодный племянник пожертвовал собой…

Не прошло и часа, как гости Бабановых, оставшиеся ужинать, разъехались. Окна погасли, дом погрузился в тишину. На другой стороне Тверской улицы виднелась неясная фигура. Тот, кто прятался в темноте, улыбнулся, поднял руку и погрозил кулаком. И некому было это увидеть.

* * *