Застывший шедевр - Инесса Рафаиловна Давыдова

– А сын с вами живет?

– Нет! – со злостью выпалил старик.

– А где мы можем его найти?

– А черт его знает! Он давно у меня не был. Звонит иногда. Спрашивает, есть ли у меня деньги. У меня всегда есть деньги, и он это знает, но все равно спрашивает! – Хозяин квартиры разволновался и раскраснелся. – Зачем он вам?

– У вас есть номер его телефона?

– Конечно, есть. Он же мой сын! Ты что, совсем пустоголовая?

Кира попросила продиктовать номер. Старик, еле передвигая ногами, поплелся к столику за телефоном. Несколько минут пытался разглядеть что-то на экране. Потом всучил телефон Алану и сказал:

– До сих пор не пойму, как им пользоваться. Создали дьявольское устройство. Теперь если на звонок не ответишь, к подъезду «скорую» вызывают.

Алан продиктовал номер и вернул телефон владельцу.

Недолго думая Кира набрала номер и, услышав мужской голос, представилась, сказала, что находится в квартире его отца, и попросила о встрече. В трубке послышался чей-то плач. Плакал мужчина, да так жалобно и отчаянно, что у нее чуть сердце не выпрыгнуло из груди.

– Кто там плачет? – не выдержала она.

– О! Это сын моего друга, мы привели его к стоматологу. Терпеть не может врачей. Канючит и брыкается уже целый час.

– Так мы можем с вами встретиться?

– Боюсь, что это в ближайшее время невозможно, а по какому вы вопросу? – Цапакин усмехнулся. – Вроде я закон не нарушал.

– Вы помните Быкова Сергея Игнатьевича, завскладом пошивочного цеха?

– Да, – тяжело вздохнул свидетель, – припоминаю такого.

– Помните, как он умер?

– Жуткий был случай. А что? В деле появились новые улики? Это ж ведь когда было!

– Нас интересует грузчик, что работал на складе Быкова. Вы его помните?

– Чингаров? Помню, но смутно.

Плач прекратился. По звукам Кира поняла, что свидетель идет по длинному коридору. От его шагов разносится эхо.

– Можете что-нибудь рассказать о нем?

– Высокий, худой, с прыщавым лицом. Наркоман. Соль для ванны нюхал. Псих. Чуть что – в драку лез. Руки постоянно были разбиты. Ему тоже от обидчиков доставалось.

– А кто его обижал?

– Шантрапа местная. Там райончик довольно криминальный. Через два здания нарики какое-то зелье варили. А что вас конкретно интересует?

– Говорят, с этим грузчиком какая-то история приключилась еще до смерти завскладом.

Кира заметила, как отец свидетеля помрачнел и с глухим стоном опустился на кровать. Старик точно понимал, о ком шла речь. Потому-то Киру так удивил ответ его сына.

– Слушайте, я с ним очень редко пересекался.

Свидетель вышел на открытое пространство, Кира услышала в трубке шум дорожно-строительных работ.

– Хорошо, Вениамин Петрович, позвоните мне, когда сможете со мной встретиться. Мне все же нужно задать вам несколько вопросов не по телефону.

– Ей-богу, не понимаю, чем могу вам быть еще полезным, ничего нового вы от меня не услышите.

– И все же, – настаивала Кира, – позвоните как можно скорее.

Закончив разговор, Кира быстро набрала сообщение Ивану и попросила установить местоположение свидетеля по телефону. Передала данные по Цапакину и изложила суть дела. Затем повернулась к хозяину квартиры.

– Петр Иванович, а вы не хотите ничего мне рассказать?

– Сказали бы сразу, что интересуетесь Володей, не надо было бы сына беспокоить. Все равно он вам ничего не скажет. Будет защищать до последнего.

– Почему?

– Опекает. Досталось пареньку.

С кряхтением старик лег на спину. В квартире была духота, дышать было нечем, а Цапакин лежал под зимним толстым одеялом.

Кира включила диктофон и пододвинула стул ближе к кровати.

– Так что там произошло?

– Что произошло? Так изнасиловал его тот самый Бык. Его все так кликали. Никто до того случая не знал, что Бык из этих… как их… тьфу! У него же три дочери, жена. А уж когда все случилось, люди от него отвернулись. Он что-то там лепетал, что бес попутал, но никто его не слушал. Как по мне, так он всегда таким был, просто скрывал личину. Тогда были другие времена.

– А вы тоже там работали?

– Я-то? Нет. Я все это слышал от сына. Это уже потом Веня привел его ко мне и попросил обучить своему мастерству.

– Какому мастерству? – встрепенулась майор.

– Так гримером я был. – Старик показал наверх, и Кира увидела на стене три почти выцветшие театральные афиши.

Кира похолодела. Гример! Ее мозг лихорадочно перебирал в памяти протокол допроса двух свидетелей из Владимира, которые утверждали, что Чингаров учился у какого-то старика-гримера.

– Тридцать лет работы в театре, – с гордостью провозгласил Петр Иванович и тут же сник. – Это уж к концу жизни меня отбросило на обочину, всем нужны молодые и здоровые. Пришлось перебиваться случайными заработками. Даже покойниками не брезговал.

– А зачем Володе нужно было учиться на гримера?

– Так он же себя художником мнил, – послышался тихий смешок. – Говорил, что потомок Караваджо. Я крутил ему у виска или подзатыльник давал, чтобы не умничал, а дело делал. Он вроде сначала обижался, но я ведь не со зла, так что парень быстро отходил. Попутно я ему рассказывал о гриме, о цвете, о композиции. Я ведь на художника учился. Жизнь занесла в театр, где я сначала за копейки декорации рисовал, а потом уже гримером стал, но не жалею. Меня судьба баловала, сталкивала с великими людьми. Есть что вспомнить.

– А что было после изнасилования? – не отступала Кира от темы.

– Веня посоветовал Володе подать на Быка заяву, а тот в отказ. Если подам, меня найдет родственник со связями, с которым имущественный спор.

Старик потер подбородок и прищурился.

– Что? – майор тут же заметила перемену его настроения.

– После того случая Веня однажды застал Володю с Быком. Они его не видели. Говорили о чем-то увлеченно. Сын сказал, что у него создалось впечатление, что Володя сам дал повод так с собой поступить.

– Это как это? – нахмурилась Кира.

– Когда Бык до него дотрагивался, тот краснел и робел, даже в ступор впадал, но руку его не отдергивал.

– А как узнали об изнасиловании?

– Так их уборщица застала. Она всем и рассказала, что Володя громко кричал, мол, просил его отпустить, – старик снова издал смешок. – Вот только я думаю, что про просьбу отпустить она сама додумала. Не каждый день ведь такое увидишь.

– И что было потом?

– При виде Володи все шептались, отворачивались и брезгливо морщились. Работать он уже не мог. Жил в подвале, в подсобке Быка. Он ему туда еду носил. Парень одичал совсем. Психовал. А потом Веня сказал, что его выследила жена Быка и устроила головомойку. Он ей ни слова не сказал,