Сон в новогоднюю ночь - Анна и Сергей Литвиновы

— Я сказала, что мне надоело. И я ухожу, — твердо повторила Нина.

— Куда ты уходишь? Мы же еще не доели? — с очаровательной непринужденностью спросил Макс.

— Не прикидывайся, — отрезала Нина. — Я ухожу ОТ ТЕБЯ. Все. Аллес. Прошла любовь, завяли помидоры.

— Ах, вот как, — дернул плечом Макс. — Уходишь, значит. Что, я тебя больше не устраиваю? Или мой дом разонравился? Слишком маленький? В твоих Веретенниках лучше?

— Не надо запрещенных приемов, Макс, — поморщилась Нина. — Ты прекрасно все понимаешь. Ты знаешь, что мне нравится и с тобой, и в твоем доме. Но мне надоело, что ты обращаешься со мной, как с последней шавкой. Мне надоело терпеть твою гадостную сестрицу, и твою мамочку, и этого урода-охранника. Мне надоело, что ты держишь меня на седьмых ролях. И я поняла… поняла, что… что мне действительно гораздо лучше дома, в Веретенниках. Хотя бы потому, что там я сама себе хозяйка. И не должна улыбаться, если мне плохо.

— А сейчас тебе плохо? — вдруг спросил Макс.

— Плохо, — отрубила Нина и улыбнулась. — Но улыбаюсь я при этом в последний раз. Все, я пошла. «Пежо», разумеется, верну.

Она встала.

— Сядь, — приказал Макс.

Нина осталась стоять и спокойно сказала:

— Ты, кажется, не понял, Макс. Ты больше не имеешь права мне приказывать.

— Пожалуйста, сядь, — повторил он. — У меня к тебе предложение. Ты выйдешь за меня замуж?

— Замуж? — остолбенело повторила Нина и села.

Что, значит, так? Именно так и сбываются мечты?

— Ты серьезно, Макс? — тихо спросила Нина.

— Абсолютно. Я решил, что мы поженимся в следующую субботу, в загсе. Чтобы не ждать месяц, я договорюсь. Прием будет в «Пушкине», в свадебное путешествие поедем на Сейшелы, брачный контракт уже готов, работать после свадьбы будешь в моей корпорации. Вроде все. Есть возражения? — Он вопросительно взглянул на нее.

Значит, все… Она своего добилась. Она будет женой олигарха и станет с полным правом жить в особняке, и носить красивые платья, и ездить на дорогих машинах. И ходить на те приемы, куда муж скажет, и ездить туда, куда он решит, и работать там, где он захочет. И не иметь права на собственное мнение, на плохое настроение и даже на крошечную личную, не связанную с Максом жизнь.

— Ну, где твое «да»? Я жду, — поторопил Макс.

И тогда Нина улыбнулась и произнесла одно слово — вкуснее-слаще этого слова она еще не произносила никогда:

— Нет.

А потом, наслаждаясь, смакуя, закричала на весь ресторан:

— Нет, нет, нет!

И в этот момент счастливее бедной девушки из Веретенников, кажется, не было никого во всем ресторане, и во всей сытой, благополучной столице, и во всей такой разной и очень большой стране.

Римка, моя верная секретарша, сослужила детективному агентству «Павел» дурную службу. Вроде бы из самых добрых побуждений. Она начиталась книг по маркетингу и настояла дать в газету нашу рекламу. Чтоб, значит, увеличить число клиентов — и, соответственно, повысить объемы моих гонораров.

Скоро она о своем рацпредложении пожалела. С начала того дня, как вышло рекламное объявление, Римке пришлось отбиваться от психов в разной степени синильности. Одна шизанутая бабка требовала разыскать кота, исчезнувшего бесследно три года назад. Вторая — выследить зятя, который регулярно ворует песок из сахарницы и уносит его полюбовнице. Третий звонивший просил утихомирить соседа: тот облучал его через стену психогенным лазером.

Римка так устала от олигофренов, что первого же вроде бы нормального абонента соединила прямиком со мной.

Звонила женщина.

— С кем я говорю? — нервно спросила она. «Кажется, — подумал я, — Римка поспешила перевести звонок на меня».

— Частный детектив Павел Синичкин. К вашим услугам.

— Мне необходимо проследить за одним человеком.

— Вы в курсе, что мои услуги дорого стоят? — Прошедшее утро с его звонками никак не располагало к любезности.

— «Дорого» — это как?

— Двести долларов в день. Плюс компенсация моих расходов.

— Такие суммы меня не пугают, — высокомерно молвила женщина.

— Что ж, тогда приезжайте, — заявил я и продиктовал адрес.

Мы договорились с дамой на три часа дня.

А когда я, положив трубку, в предвкушении гонорара потер руки, Римка выглянула из своего закутка и победительно сказала: «Я ведь говорила вам, Павел Сергеич: реклама — двигатель торговли!»

* * *

По внешнему виду дамы, явившейся к нам в агентство в три часа, было очевидно: двухсотдолларовый ежедневный гонорар ее не испугает. В ушах — внушительные бриллианты. Пара бриллиантовых перстней на пальцах. На шее — алмазное колье. Словом, дама выглядела как ходячая реклама концерна «Де Бирс» (если, конечно, допустить, что ювелирный монополист выберет лицом компании столь мощную и мужиковатую особу).

— Частный детектив — это вы, — утвердительно бросила она.

— Так точно. — Я смиренно согнул голову.

— Я сегодня уезжаю на гастроли. Петербург, Выборг, Рига, Таллин… — Она сделала паузу и повела плечами. Видно, проверяла, узнал ли я ее. Я и в самом деле, кажется, видел даму в паре телефильмов (во второстепенных ролях), однако никакой реакции по этому поводу не высказал. Тогда она метнула на меня укоризненный взгляд и отчетливо, по-сценически, проговорила:

— Я прошу вас в мое отсутствие проследить за моим мужем.

— У вас есть подозрения на его счет? — Я поднял бровь.

— Есть! — бухнула она. — Мало того, что я его, хорька, вытащила из грязи. Мало того, что я тяну на себе весь дом. Так он еще, сволочь, вздумал мне изменять!

Глядя на ее гневно сжатые кулаки, я понял, что, если подозрения дамы подтвердятся, ее муженьку мало не покажется.

— Вам нужны документальные доказательства факта измены? — поинтересовался я.

— А зачем я вас, спрашивается, нанимаю?

— Тогда я попрошу сообщить все данные на вашего мужа: фамилия, имя… Адрес, место работы, номер машины… И две тысячи долларов задатка.

— Не вопрос, — молвила дама и вытащила из объемистого ридикюля пачку долларов, перетянутых резинкой.

* * *

Назавтра я сидел в своей «восьмерке» с бээмвэшным движком и затененными стеклами на обочине в коттеджном поселке Вельяминово. В четырех заборах от меня находились внушительные владения моей клиентши. Госпожа Рожнова сегодня утром укатила в гастрольное турне. Ее супруг, Павел Николаевич Рожнов, по образованию театровед, а ныне безработный, остался на моем попечении.

Из-за высоченного забора выглядывал только третий этаж их особняка. Его окна искрились в зимнем солнце.