Письма. Том II (1933–1935) - Николай Константинович Рерих

злобный бумеранг как-то особенно сильно и немедленно ударяет метнувшего его. Разве не прискорбно видеть метателей зла, которые в каком-то безумии мечут отравленные стрелы и сами корчатся от разбросанного яда своего.

Очаги добротворчества нужны так же, как врачебно-санитарные учреждения. Повсюду жалуются на отсутствие достаточных санитарных мероприятий. Так же точно следует стремиться к тому, чтобы очаги добротворчества умножались на благодатных основах. «С оружием Света в правой и левой руке»[338] по Завету Апостолов следует пребывать в священном дозоре. Вы-то уже достоверно знаете, насколько такие дозоры вовсе не отвлеченность, но самое действенное и неотложное выявление благоразумия. Хотя бы самое простое благоразумие повелительно требует от людей соблюдения чистоты мыслей. Ведь в чистоте мысли нет ничего ни сверхъестественного, ни отвлеченного.

Мысль действенна более слова. Мысль творяща, и потому она является рассадником добротворчества или злоумышления. Человек, вложивший злую мысль, не менее, если не более ответственен, нежели производящий злое действие. И это Вы-то знаете твердо, но Вам придется твердить это много-много раз. Не огорчайтесь, что Вам придется повторять эти простейшие истины несчетное число раз разным встречным. Найдите слово самое находчивое. Примите во внимание все условия быта Вашего собеседника. Сумейте решить, где нужны тишайшие слова, а где нужна поразительная молния Света.

Обнаружьте для себя, где возможно нечто стремительное, а где может быть заронено семя добра на продолжительное время. Без огорчения наблюдайте эти всходы. Всякое доброе семя рано или поздно процветет, и не нам судить о том, когда и как должно расцвести добро посеянное. Сеятель должен сеять и не воображать себя жнецом. Сожнет тот, кому будет указано приступить к жатве. И никто не скажет, что прекраснее: посев или жатва. От посева рука устает, и в жнитве спина утруждается. И то, и другое в поту — в труде. Но радостны эти труды, ибо в них полагается утверждение блага. А сердце Ваше, когда соблюдено в чистоте, отлично знает, где истинное благо. И наедине, и в собеседованиях дружеских Вы будете неустанно и неотложно сеять добро и найдете в себе радость и бодрость в трудах этих.

Содружество есть сотрудничество, а сотрудничество есть общая песнь труду и творчеству. Молитва о творчестве будет сильна и благодатна. Да снизойдет Благодать и благословение Преподобного Сергия на Вас во всех Светлых трудах Ваших.

Духом с Вами,

Р[ерих]

136

Н. К. Рерих — Г. Д. и Т. Д. Гребенщиковым

26 августа 1935 г.

Дорогие Г[еоргий] Д[митриевич] и Т[атьяна].

Где-то Вы и как Вам живется? Что-то видел о Вас — может быть, Ваши мысли долетели. Если и раньше мысли так часто перелетали океан, то сейчас думаю, что эти почтовые голуби еще чаще должны пересекать пространство. Удивительные вещи происходят в мире. Всюду такое напряжение, что фазы обстоятельств меняются чуть ли не еженедельно. Но когда подумать очень широко, то видно, что это неслыханное напряжение есть действие нужное. Конечно, многое происходит и складывается не тем путем, о котором некто, быть может, думает. Но важнее всего благая конечная цель, и в этом отношении видны важнейшие признаки.

Вы чувствуете, что мы бодры и усматриваем ладные лады. Конечно, из газет Вы знаете больше подробностей, чем мы здесь. Убийство Гарета Джонса или происходящее в Харбине — до нас доходит в затяжном порядке, ибо как ни налаживайте почтовые отношения, но они все же и длительны, а иногда и странны. Уж очень трудно стало житься везде. Странно видеть, что даже такие трудности не заставляют людей подумать о том, насколько бы лучше жить в единении и сердечном согласии. Вот только что от нас уезжают наши китайские сотрудники. Приятно было видеть не только их добрую кооперацию, но и сердечное доброжелательство. Думалось, почему же среди совершенно посторонних людей, отъезжающих, может быть, навсегда, может жить такое доброе сотрудничество. Может жить желание вновь встретиться и вместе в добротворчестве работать. То же самое думается и о всех тех друзьях в Индии, среди местных изданий, в которых прочно и глубоко живет сотрудничество. Так же думается и о латвийских друзьях, и о многих, раскинутых по всему миру. Тем прискорбнее думать о других, которые почему-то предпочитают самоедство вместо светлой совместной работы в единении. Казалось бы, даже троглодиты уже понимали преимущество совместной работы и объединения. Откуда же берется это чудовищное, враждующее разъединение? Ведь Бог-то един, ведь добро и благо — едины, ведь и сердце человеческое единообразно. Спрашивается, от какого же такого гнусного невежества зарождаются черви в сознании человеческом, которые претворяют все строительство в разрушение бессмысленное. Но нынешнее напряжение очень чревато возможностями, и Вы, вероятно, их усматриваете и предчувствуете. Нужно быть бдительными и находчивыми на Священном Дозоре. Совершившийся явный отбор людских ликов — уже сам по себе является благом. Такие четкие грани нужны для строительства. Хуже всего, когда среди добрых строительных материалов попадется червивое, трухлявое бревно. Кроме того, отбор ликов полезен для нашего знания как такового. К тому же мы с Вами можем быть счастливы тем, что среди так называемых чудищ обл и лайяй[339] нет ни одного, которого мы бы хотели иметь среди своих друзей. Было бы поистине прискорбно, если темные заявили бы о полном согласии с нами. Итак, все ладно, а главное — не стоит безнадежно на месте. Все движется, и в этом — залог сужденного будущего. Пишите Е. И. обо всем, у Вас происходящем. Мы об этом узнаем. Жаль, что почта полна таких неожиданностей. Ничего не имеем [против того], что письма кем-то и где-то читаются, — тайн нет. Но все же обидно, что, прежде чем письмо доходит до предназначенных рук, оно кем-то будет прочтено, может быть, доброжелательно, а может быть, и наоборот. Ведь теперь человечество в таком состоянии, что если Вы скажете «Бог», то вас спросят: «Какой Бог?», а если скажете «Добро», то усумнятся, какое такое добро. Уж очень потряслись основы. И тем не менее «благословенны препятствия, ими растем».

Распорядок дня участников Маньчжурской экспедиции

От монгольских скал и пустынь шлем Вам привет. На скале у стана оставили знак Знамени Мира. Кто-то перед ним остановится. Вам обоим от меня и от Юрия лучшие пожелания — дай Бог бодрости, и твердости, и преодоления всех темных во славу Единого Света.

Духом с Вами,

Р[ерих]

Опять дождь, необычный по здешним местам в конце августа. Уже летят журавли, что показывает раннюю осень. Наши ботаники